На улице стояла пасмурная погода. С серого неба лил дождь, казалось, полностью заполняющий пространство. На крыше многоэтажки виднелась фигура девушки, стоящей на краю крыши. Стройная, красивая, азиатской внешности, с черными волнистыми волосами, которые под дождем становились тяжелыми и выпрямлялись. Светлая кожа казалась мрамором, когда по ней скатывались капли воды. Глаза, эти бездонно-голубые глаза, были устремлены вверх, в серые тучи. Казалось, что они забрали все краски неба, оставив лишь серую разгневанную массу. Блеснувшая вдалеке молния отобразилась в ее глазах. Она, как завороженная, наблюдала за буйством стихии.
Черная майка, намокшая от воды, безвольно болталась на плечах. Темно-синяя юбка до колена вздымалась вверх и тут же опускалась от резких порывов ветра. И ярким пятном на ней выделялись кеды. Неоново-розовые, с изображением мороженого и кексов. Тонкие, длинные пальцы держали короткую кожаную куртку черного цвета со множеством ремешков и застежек. Девушка стояла на краю крыши, на обрыве. На обрыве своей жизни. Когда она сделает шаг вперед, для нее время закончится. Записка, хранящаяся во внутреннем кармане куртки, была именно на этот случай. Резкий рывок. Она уже была в чьих-то объятиях, сидя на крыше.
— Что ты творишь, Мива?! — Девушка почувствовала сзади тепло чужого тела. Она знала, кто это. Джексон, ее вечный спаситель. Где бы она не оказывалась, сколько бы раз не пыталась покончить жизнь самоубийством, он всегда оказывался рядом. Этот высокий, крепкий мужчина, ее собственный ангел-хранитель. Девушка закрыла глаза.
Ей не нужно было смотреть на него, чтобы видеть. Она выучила каждую
наималейшую деталь. Зеленые глаза, черные волосы средней длины. С одной стороны они были выстрижены, а все остальные — зачесаны на другой бок. Свободные джинсы, массивные черные ботинки на шнуровке и его неизменная кофта, в которой он ходил везде.
Неизменно. Черная, поношенная, в пятнах от краски из баллончиков.
— Ты здесь, Джексон? — Девушка прижалась к мужчине, чувствуя, как руки крепко ее сжимают.
— Да, я здесь, с тобой. — Его голос был спокоен, как и всегда. — Зачем? — Девушка молчала. Она сама не знала ответа. Еще полгода назад она была прилежной ученицей престижной школы, училась игре на фортепиано и скрипке, ходила в художественную школу. Потом она пропустила неделю своей жизни. Она не знает, почему так случилось. Этот фрагмент просто стерся из ее памяти. А потом все и началось. Сначала она бросила художку, потом фортепиано и скрипку, потом школу, а потом
и свою жизнь.
Первый раз Джексон нашел ее в ее же ванной комнате с ножом в руке. Он почти ее остановил. Вены были нетронуты, хоть шрамы и остались. В следующий раз он вытащил ее из озера, в котором она попыталась утопиться. Потом вытащил из-под поезда. Потом выкинул таблетки. Потом еще раз, еще и еще. Множество раз. — Мива, пойдем?
— Хорошо. — Уже через несколько минут она спускалась по лестнице, держась за руку с Джексоном.
Это началось два года назад. Ей только стукнуло восемнадцать, когда она повстречала двадцатилетнего Джексона, единственного, кто помог ей. В тот же год он подарил ей кулон, как знак своей любви, который она носит по сей день, не снимая. Непроизвольно ее пальцы потянулись к побрякушке.
Каждый раз после того, как Джексон спасал ее, он вел ее в
тот переулок. Обычные переулок, ничего особенного. Но именно здесь ее ждали родители. Каждый раз. Мива знала, что он наблюдал за тем, как она садиться в машину. Так было всегда.
***
Комната была такой же темной, как и мысли Мивы. Стены были завешаны рисунками с мрачными мотивами. В углу пылилась скрипка со сломанным смычком. Мива не любила спать, но иногда сон попросту брал над ней верх, заставляя лечь на кровать и задремать. Это были кошмары. Девушка просыпалась с криком и слезами на глазах. Она не помнила, что ей снилось, но она понимала, что это ее воспоминания. Она уже не стирала тушь с глаз. Она лишь посильнее задергивала плотные шторы и садилась в угол комнаты, полностью накрывшись одеялом. Сердце разрывалось от боли и неизвестно откуда взявшейся тоски.
- Мива? — Девушка выглянула из одеяла. Перед ней сидел Джексон.
— Джексон? — Она осмотрела мужчину. — Мама пустила тебя в ботинках в квартиру? — Джексон не ответил, лишь медленно касаясь ее пальцев, крепко сжимающих кухонный нож. Мива задышала быстрее. Из ее глаз снова покатились слезы. Она уже не понимала, что делала. — Почему?! Почему это происходит со мной?! — Дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла ее мама. Ее лицо, которое раньше всегда освещала улыбка, было искажено страхом и недоумением.
— Мива, милая, что ты тут делаешь? — Девушка изумленно уставилась на мать, а та, опустив взгляд на блестнувшее лезвие, фальшиво улыбнулась. - Зачем тебе нож? - Мужчина, до сих пор сидевший перед Мивой, встал, уходя из комнаты.
— Разве ты не поэтому позвала Джексона?
— Джексона? Ты о чем, Мива? Он… — Но девушка уже не слушала, выбегая из комнаты и направляясь к выходу. В прихожей никого не было. Но Мива точно помнила, что хлопка двери не слышала. Наскоро одев кеды, она выбежала на улицу. Как-будто чувствуя приближение беды, на небо вновь наплыли
серые тучи.
По улицам, сшибая прохожих, бежала девушка. Она знала, куда идти.
Тот самый переулок.
Спрятавшись за мусорными баками, чтобы ее никто не беспокоил, она достала скляночку. Это было
лекарство.
— Если я выпью все, то… — Мива откупорила крышку и уже приложила горлышко к губам, когда прямо перед ней снова появился Джексон. Он не останавливал ее, лишь ожидая ее действий.
Склянка опустела. Весь мир начал медленно плыть, когда она увидела то, что уже давно забыла.
Был вечер. Они с Джексоном шли, держась за руки. Это произошло здесь, в этом переулке. Родители должны были встретить ее здесь. Она подошла к перекрестку, а Джексон наблюдал за ней отсюда. На следующее утро сказали, что в переулке нашли
мертвое тело мужчины. Он был убит. Сначала ранен ножом, а потом сожжен. Мива опознала его. Она знала каждую деталь.
Ей не нужно было смотреть на него, чтобы видеть.
***
Под проливным дождем в темном переулке кружили две тени, почти сливаясь в одну.
