If I could fly.

Луи стал замечать, что что-то не так, когда на очередном концерте их группы Гарри «в шутку» шлепнул их новенького гитариста по заднице. Луи и Гарри были участниками одной группы, которая была очень популярна как в их городе, так и по всей стране. Томмо был в роли клавишника, а Стайлс всегда выступал солистом. Гарри был довольно-таки придирчив в выборе команды, и поэтому они опять сменили гитариста, ибо тот не понравился кудрявому. Новым участником их группы оказался молодой 18-ти летний паренек по имени Джош Девайн (он был младше Луи на три года, а Гарри на пять), и, не смотря на то, что тот иногда совершал ошибки в игре, Гарри нахваливал его и обращал на него много внимания (Луи до последнего хотел думать, что даже больше, чем ему), хотя обычно он выгонял после первого промаха. И все это заставило младшего насторожиться. ХХХ — Хорошая работа, парни, вы сегодня молодцы! — аплодисменты Стайлса эхом разносились по пустому залу, как и хлопки других ребят, кроме Луи. Парень мельком посмотрел на Гарри, который уже стоял в стороне и что-то обсуждал с Джошем, а когда тот начал уходить, то откровенно пялился на его зад. (от этого Луи хотелось разрыдаться) — Эй, Луи. Я хочу поработать над звуком, ты приготовишь ужин? — Гарри подошел к синтезатору, а младший парень замялся. — Эм, Хазз, я. я работал над новой песней пол ночи, я хотел бы поспать… — в глазах Луи скопилась влага, когда он услышал разочарованное фырканье. — Дай хоть почитать свою писанину, раз уж заставляешь меня есть разную фаст-фудовую херь, — Гарри взял листы у мальчика и начал без всяких эмоций читать текст, пока Луи нервно кусал губы, ведь он написал песню о своих чувствах к кудрявому, которые, по его мнению, начали затухать. Не прошло и двух минут, как Гарри презрительно рассмеялся, комкая листы и бросая их под ноги ошарашенному парню. — Боже, Луи, что за сопли? «If I could fly», серьезно? Извини, детка, но это бред. Мы поем серьезные песни, если ты помнишь, а не попсу для малолеток. Почитай лучше, что мне предложил Джош, — у Томмо сперло дыхание, а в глазах скопились слезы. Гарри, его Гарри, только что растоптал чувства своего парня и поставил выше работу какого-то гитаришки? Лу дрожащими руками взял бумаги и начал вчитываться с текст. В песне рассказывалось о независимой беременной девушке, которая говорила, что «у меня под сердцем твой ребенок, но это не твои заботы». Да, это правда было сильно, и мальчик просто признал то, что Девайн справился с задачей лучше него. Вынырнув из своих мыслей, Томмо услышал, как Гарри кинул ему то, чтобы он все же приготовил ужин и что он идет с ребятами в паб. Как только дверь зала захлопнулась, по мягким щечкам стекла первая слеза. ХХХ — Луи, ты уже третий раз не попадаешь по нотам, что такое?! — Гарри рычит на всю студию, прожигая мальчика взглядом, пока тот хлюпает мокрым носом. — Извини, т-ты же знаешь, что я заболел, мне. — Луи тихо чихает и продолжает более хриплым голосом, — мне не очень легко сосредоточиться на нотах… — но старший не слушает, хмыкая и бурча что-то под нос. — Ладно, ребят, пойдем перекурим, дадим этой неженке время, — Гарри засмеялся, а за ним смех подхватили и другие (Джош громче всего). Луи отвернулся, сглатывая горькие слезы, не смотря вслед уходящим парням. — Знаешь, Томлинсон, — услышал шатен рядом с собой ядовитый голос Девайна, — а вовсе не болезнь виновата, — мальчик замер, — а твои жирные пальцы. Ты сам жирный, Луи, и Гарри согласен с этим, — тихо хмыкнув, Джош вышел из студии, а Луи громко навзрыд всхлипнул. С этого дня мальчик перестал есть. ХХХ — Ну давай, детка, чего ты? — Гарри пытался залезть под футболку младшего, пока тот пытался оттолкнуть его. — Хазз, я не в настроении, пожалуйста, — Луи сжал губы, — я плохо себя чувствую. Гарри рыкнул и оттолкнул парня: — Какого хуя, Луи?! — заорал он, — у нас ничего не было уже две недели, чего ты как баба ломаешься?! — мальчик замер, жалобно смотря на старшего. — Гарри, я-я… — он сглотнул слезы, но его перебили. — Нет, Луи, молчи! Пойду выпью с остальными, раз ты решил поиграть смущенную девственницу, заебал, — раздраженно прошипел Стайлс, — и знаешь, Луи, думаю мы скоро будем менять название группы. Сердце Томмо пропустило один удар. — К-как? — голос шатена сильно дрожал, — мы-мы же «Эйчел», это первые буквы наших имен, Гарри… — Луи сильно прикусил губу, чтобы не разрыдаться перед парнем, но в ответ получил лишь тихое цоканье. « — Скоро будет называться „Эйчди“, не волнуйся», — пробурчал Гарри себе под нос, когда уходил, но Луи услышал. И с этого дня началось разрушение. ХХХ Это произошло на репетиции их концерта после финальной песни. Гарри уже в открытую флиртовал с Джошем, даже не обращая внимание на своего (бывшего) парня, а Луи хотелось выть. Мальчик дрожал, наблюдая за парочкой, а потом и вовсе выбежал из зала, кое-как добегая до туалета, где Луи вывернуло от нервов. Томмо сильно вздрогнул, когда на плечо легла рука и он уже было подумал, что это Стайлс заметил отсутствие парня, но вместо него был лучший друг Луи — барабанщик Зейн. — Лу, все хорошо? — пакистанец помог мальчику встать и удивленно вскинул брови, когда тот начал рыдать и задыхаться ему в плечо- — Гарри, он… — Томлинсон жалобно скулил, — он изменяет мне с Джошем, я не нужен ему больше… Зейн сильнее сжал младшего в своих руках и хрипло пробормотал: — Луи, он… он рассказал нам. Он сказал, что больше не любит тебя. ХХХ Успокоив друга, Зейн вручил ему бутылку воды и посоветовал поговорить с Гарри наедине. После того, как Малик ушел, Луи решил, что сделает это прямо сейчас (если судьба на его стороне и Гарри все еще в зале). Мальчик на дрожащих ногах подошел к двери и распахнул ее. От следующего бутылка упала на пол, как и сердце младшего. Стайлс опирался на его, блять, синтезатор, пока Джош стоял на коленях и сосал ему. Дышать стало тяжелее. — Луи, какого черта?! — Гарри отскочил от оторопевшего Девайна и начал быстро натягивать штаны, — что ты, блять, делаешь тут?! Но Томмо не слышал. Дыхание резко сперло, а в ушах начало звенеть. Нет. Боже, нет, это не происходит сейчас. Луи зажмурился, надеясь, что когда он распахнет глаза, он будет один. Но Гарри и Джош все еще были тут. Первый орал на мальчика, пока Девайн победно ухмылялся. Луи не слышал, что кричал Гарри, неожиданно он почувствовал сильное давление в висках и то, что его глаза сами закрываются. Томлинсон без сознания рухнул на пол и последнее, о чем он думал — это то, чтобы больше не просыпаться. ХХХ — Луи… — в ушах все еще звенело, а голова кружилась даже в лежачем положении. Он слышал обеспокоенные голоса, но чаще всего голос Гарри (если бы Луи был в нормальном состоянии, он бы рассмеялся от своих мыслей). — Малыш, солнышко мое, поднимайся, — Стайлс аккуратно тряс младшего, — такой горячий, Боже… — он не знал, куда себя деть, пока остальные участники искали аптечку. — Уйди от меня… — прохрипел Лу и всхлипнул, — иди к своему Джошу, не трогай меня, — Гарри нахмурился. — Какой Джош, конфетка? — он дотронулся губами до его лба, — у тебя все еще какие-то галлюцинации? У тебя были галлюцинации? — Луи поморщился от множества вопросов. — Как, «какой Джош»? А-а то, что ты изменял… а новый гитарист? — Томмо бегал взглядом по всем участникам. Гарри сильно сжал своего комочка: — Малыш, у нас уже пять лет один гитарист, Найл. Мы не меняли его. ХХХ — Получается, я отговаривал тебя ходить на репетиции, ведь ты чувствовал себя плохо, но ты же мой упрямец, — Гарри улыбнулся, смотря на мальчика, который лежал на его груди, наполовину спрятавшись в одеяле, — вот и пришел сегодня с жаром. — А потом потерял сознание? — Луи кусал губки, уже полностью успокоившись, а Гарри кивнул. — Да, ты начал путаться в нотах и неожиданно упал. Я очень испугался, котик, — Стайлс выдохнул и чмокнул карамельную макушку. — Прости меня, Хаззи… — Лу покраснел от стыда, — мне снился такой ужас, я до сих пор боюсь… — мальчик тихо всхлипнул. Стайлс тяжело вздохнул и взял заплаканное личико в свои большие ладони: — Карамелька, ну ты чего? — он оставил поцелуй-бабочку в уголке губ младшего, — я никогда, слышишь? Никогда не изменю тебе. Ты забрал мое сердце, я принадлежу только тебе, — Гарри ободряюще улыбнулся, а Луи молча поцеловал его. Во время поцелуя мальчик кое-что вспомнил и, оторвавшись от кудрявого, потянулся к тумбочке. Отыскав листы, он протянул их старшему, нервно кусая губы. Гарри начал вчитываться, расплываясь в улыбке, пока Луи трясло от страха. Мальчик боялся, что одна вещь из его сна повторится. — Как ты назвал это творение, чудо? — влюбленно спросил Гарри, откладывая листы и усаживая Лу к себе на колени. — «If I could fly», — смущенно пролепетал мальчик, прячась в шее старшего. — Это очень чувственно, малышка, прекрасная песня. Завтра обязательно прорепетируем ее, да? Я люблю тебя, мишка, — Хазз потерся носом о висок Луи. — И я тебя, лягушка, — Томмо прикрыл глаза, расплываясь в улыбке и понимая, что все, что было во время обморока, никогда не произойдет, ведь они с Гарри принадлежат друг другу и никому больше.