Символ года

— Ну понятно. С наступающим вас! И привет Валерке, — невеселые гудки, послышавшиеся на том конце провода, будто вторили её «праздничному» настроению. — Сонечка, я тогда пару тарелочек холодца заберу, — раздался из зала голос матери. — Ой, Антон Петрович, муж Веры Семёновны от него просто в восторге! Даже обещает на мне жениться! Дожить бы ещё только до этого торжественного момента! — Да конечно мам, — апатично отозвалась девушка, окинув невесёлым взглядом свежеприготовленные яства, которыми был заставлен весь стол. Вот и для кого спрашивается, она все это приготовила? Находясь на пятом месяце беременности Катька, решила не утруждать себя хлопотами приготовления праздничного стола. И это к лучшему — её еда нравилась только тараканам, и те после трапезы умирали долгой и мучительной смертью. Но это, пожалуй, было единственным её недостатком. Катюша была её лучшей подругой со времён студенческой юности, и с тех самых пор, ни один Новый Год не проходил без её участия. Оно и понятно — она была душой любой компании, в которой ей суждено было бы ни появиться. Только вот компании с каждым годом редели. Подруги, повыскакивавшие замуж, предпочитали встречать Новый Год вместе с мужем и с детьми «в тесном семейном кругу». Вот и Катюха её последняя подруга и надежда, полгода назад вышла замуж за прекрасного парня Валеру работающего вахтовым методом. И этот Новый Год он собирался встретить на Севере. Но его сюрприз, приготовленный любимой жене в виде неожиданного возвращения, украл у Сони подругу и надежду встретить Новый Год в весёлой компании. — Сонечка что случилось? — голос мамы упаковывающей приворотный холодец в сумки, вывел её из раздумия. — Да Валерка вернулся. Катька с ним теперь. И что теперь делать? — А — мать мигом оценила обстановку. — Тогда я ещё салатик заберу. И курочку. Куда тебе одной столько? Да ты не расстраивайся. Может, к кому-нибудь другому пойдешь? — Да к кому, мам? Да не переживай. Мы с Аркашей вдвоём повеселимся. Да, Аркаш? — спросила она у той-терьера, положившего передние лапки на колени и воззрившегося на девушку самым жалобным взглядом. Мать покачала головой. — Мужа тебе надо, а не Аркашу. — Да где ж его взять-то? — вздохнула Егорова позволив питомцу облизать руки. — Ну ладно. Вернусь утром. Не скучай, — быстро чмокнув Соню в щечку, женщина удалилась прочь. — Пока, — девушка проводила ее тоскливым взглядом. Вот и какое здесь может быть праздничное настроение? Положа руку на сердце, его нет уже давно. Ровно с того самого Нового Года, когда переодетый в Деда Мороза отец не пришёл поздравить десятилетнюю девочку с праздником. Потому что скоропостижно скончался. Именно в этом 1999 году, от Сони ушло детство. Ушёл праздник. Теперь Новый Год стал для неё рядовым зимним днём с кучей ненужных приготовлений, хлопот которые делали его чуть хуже. Чудо. Его всего лишь придумали люди, чтобы жить стало легче. Хотя бы один день в году, когда можно так просто поверить в то, что в следующем, новом году у тебя будет все, о чем ты мечтаешь. Только так не бывает. Для чуда нужны силы. Для чуда нужны действия. Для чуда нужны люди, в конце концов. Впрочем, иногда даже этого, бывает недостаточно. — Что ж нам не везет с тобой, Аркаш? — обратилась она к той-терьеру, наконец, забравшемуся к ней на колени, и похоже, не ощущающего столь катастрофического невезения на себе. Эх. А ведь это его год! Говорят, ещё символ Года непременно принесёт счастье. Но Аркаша может принести в дом грязью и прочую, подобранную с улицы фигню. Впрочем, де юре ещё год Петуха. Так что, удивляться нечему. Неожиданно соскочив с коленей, Аркаша внезапно побежал к двери. — Гулять? Ну, пойдём гулять, — потаив безрадостный вздох, Егорова принялась одеваться. Регулярно ходить на улицу поздним вечером в минус двадцать — как нечего делать для тех, у кого есть собака. Тем более, когда в сумочке припасен баллончик, на случай нападения грабителей. А на улице холодно. Пожалуй, даже минус двадцать пять. Под Новый Год — то, что надо. Но загуливаться, пожалуй, не стоит. Взгляд упал на вывеску маленького магазинчика у соседнего дома. В голове сразу возник список того, чего нет дома. Но, пожалуй, сейчас у нее есть все — даже больше. Хотя… Ненавязчивая мысль направила её в сторону ларька. Что там — шампанское-то? Салатик запить! Хотелось чего-нибудь покрепче. Да что там — при таком стечении обстоятельств она обязана напиться. Тем более, время еще позволяет. Хотя его осталось не так уж и много. Привязав Аркашу к столбику, девушка зашла в магазин. Но оказалось, зря. Пожалуй, нет ничего глупее, чем заходить в магазин под Новый Год без пятнадцати девять. Изрядно поддатые мужики, самых разных социальных статусов, будто собравшиеся со всех окраин Москвы и грязно ругающиеся на продавцов и в итоге зачинившие драку, не оставляли никаких шансов купить спиртное. Несолоно хлебавши выбравшуюся из магазина Соню, ждал совсем не Новогодний сюрприз. Аркаши не было на месте. Остался только поводок, безразлично развивающийся по ветру. Сердце как сумасшедшее забилось в груди. Колени наполнила мелкая дикая дрожь. — Аркаша! — отчаянный крик пронзил тишину ночи. — Аркаша! Чёрт возьми! Спустя минуту истерических метаний, в голову девушки начали приходить первые умные мысли. Так! На снегу должны быть видны мелкие собачьи следы. Нужно идти по ним. Да. Более, чем внимательным взглядом буравя снег, девушка направилась по любимому следу. Ничего. Собачка маленькая, шаг маленький и в магазине она пробыла недолго. Авось, не успел далеко убежать. Егорова очень на это надеялась. Но все надежды были убиты на дороге, где все следы смешались одной большой вмятиной протекторов. В голову полезли страшные картины Аркаши, раздавленного машиной. А ведь достаточно одного колёса, чтобы лишить это маленькое существо жизни. Соленая влага заслонила глаза, касаясь замерших щек языком адского пламени. Аркаша, где же ты? Какой к черту Новый Год? Какое к черту счастье? Он не только не принёс ей удачу — так ещё и уносит последнее дорогое, что у неё было! *** — Гецати, я не объясни мне, что с тобой?! — темненькая симпатичная девушка битый час проделывала один — маршрут из одного угла комнаты к другому. — После этой чертовой Битвы ты стал совершенно другим человеком. Тебя просто не узнать! Что звёздная, болезнь косит ряды аланских магов? — Зара, замолчи, пожалуйста, — как же невыносимо трудно бывает держать себя в руках! А ведь это его любимая девушка. Почти невеста. И когда они успели стать такими чужими? Он не понимал. И ее не знал, что объяснить ей. Хотелось выпить. А лучше всего выйти. Не говоря ни слова, мужчина поднялся с дивана, принявшись поспешно натягивать на себя куртку. К черту! Иначе он точно сорвется! Невеста естественно попыталась его остановить. — Гецати, ты куда? Ты решил так просто от меня уйти. — Гецати! Знай: если ты сейчас уйдешь, то можешь больше не возвращаться! — крик девушки переходил в рыдания. Ответом послужил смачный хлопок дверью. *** Свежий морозный воздух обжигал лёгкие. Становилось легче. В этом и заключается панацея курильщиков. Уйти ото всех. Побыть наедине с самим собой. А сигарета эта так — расслабляющее дополнение. А всё-таки что не так? Как ни крути, он должен был признаться, что Зара права. После Битвы все изменилось. Все пошло наперекосяк. И не в лучшую сторону. Это странно. Ведь все хорошо. Она принесла ему и лавры и синюю руку. Но чего-то по-прежнему не хватает. Точнее, кого-то. Только он успел подумать об этом, как до его слуха донеслись жалобные звуки. Перед ним стояла маленькая черненькая собачка. Виляя обрубленным хвостом, она взирала на него самым жалобным взглядом. Гецати опустился на четвереньки. И что побуждает людей заводить таких маленьких собачек? — Ну, привет. Ты один, что ли? (В том, что это кобель он почему-то не сомневался). Где твой хозяин? В ответ послышалось что-то наподобие воя. Только сейчас Константин заметил, что тело этого маленького существа бьет яростная, беспощадная дрожь. — Так ты ещё и без шерсти? Это же чистое издевательство! Впрочем, озадачив себя мыслями об этом варварстве, провидец взял песика на руки. — Ну что пойдём искать хозяина? — как бы то ни было, иных альтернатив не оставалось. Возвращаться нет смысла. А раз, так почему бы не сделать полезное дело? Тем более, что ноги несли его в единственно верном направлении. Невидимый след привёл его в один из неприметных дворов. Где его взору предстала девушка, одиноко рыдающая на скамейке. — А что такая красивая девушка так печальна в столь весёлый праздник? — до боли знакомый голос, раздавшийся над головой, заставил Соню поднять глаза, узрев двойной сюрприз. — Костя? Аркаша! Только услышав своё имя, зверек, акробатическим маневром спрыгнув с чужих рук, стрелой бросился к хозяйке. — Аркаша, дорогой мой. Господи, — в один миг подхватив любимца на руки, она принялась покрывать его безудержными поцелуями. Не менее обрадованный возвращением Аркаша восторженно лизал ей лицо. — Судя по всему, его ты рада видеть больше, чем меня? — в голосе Гецати звучала вселенская обида. — Ой, Кость извини, — уняв первые восторги Соня, наконец обратила на Костю взор, полный смущения. — Конечно, рада. Я просто счастлива. — А вот он не очень, — он кивнул на песика, держащего от холода. — Сонь, ты б смастерила какую-нибудь шубу. Я, конечно, не ветеринар, но знаю, что долгое пребывание на холоде не светит ничего хорошего ни людям, ни собакам, — он смотрел на неё, прищурившись с хитринкой. Но по-доброму. Она знала это точно. — Ты где нашёл его? Как? — она ещё не могла поверить. — Ну, можно сказать он сам нашёл меня. — Спасибо тебе огромное. Я уж думала, что этот Новый Год я буду встречать в полном одиночестве. — Я рад, что сделал его не таким полным, — лёгкая улыбка с уже остро прочувствованной горечью прощания. — Ну, пока, тогда. С Наступающим. Коротко кивнув, мужчина устремился в темноту. Сердце бешено забилось в груди. Нет. Он не может просто так взять и уйти. «Может.» Так говорил разум. «Никогда!» Отчаянное сердце, внезапно подкатив к горлу, вырвалось из него пронзительным криком. — Костя! Он остановился, возвращая прежний румянец на лицо девушки. — Я тут подумала. Может сделать это Новогоднее одиночество ещё чуть менее полным? Лицо Гецати озарила едва заметная улыбка. — Это можно расценивать как приглашение? Тогда давай быстрее. В противном случае, ещё немного и твой питомец покроется инеем. — Да Аркаша, с такой хозяйкой не дожить ему до своего года, — вздохнула Егорова, направляясь к подъезду. *** — Сонь, ты собираешься встречать целый взвод гостей? — спросил Гецати, окинув весь ассортимент блюд изумленным взглядом. — Какой взвод? — спросила Соня, заполняя недостающее изобилие на столе. — Судя по всему очень, большой. — А, это, — отмахнулась Егорова, прекратив плясать хороводы около стола. — Да я подругу ждала. А она беременная любой взвод переест. Но к ней не вовремя вернулся муж. Так что это все твоё. — Боюсь, ты переоцениваешь возможности моего желудка, — усмехнулся гость, присаживаясь за стол. — Ничего. Ночь длинная, вдвоём как-нибудь управимся. — Втроем, — улыбнулся он, подавая кусок колбасы Аркаше, удобно устроившемуся на коленях у мужчины. — Да. Только ты поаккуратнее с этим. Не перестарайся. А то он сделает нам новогодний сюрприз под елкой. Погоди, я сейчас, — благополучно расположив гостя в своём доме, Соня, наконец, смогла отойти, дабы привести себя в сногсшибательный вид и хорошенько собраться с мыслями. Она вовсе не хотела в него влюбляться. Совсем не хотела. Памятуя о первом поражении Мэрилин Керро, девушка чётко усвоила для себя одну истину — на Битве могут быть только противники. Друзья, коллеги. И не более. Её хватило ненадолго. До тех пор, пока этот импозантный, сильный мужчина, на первом же готзале отметил её, как соперника. Когда после своего первого вручения белого конверта так смущенно сказал, что в нем должна быть она. Когда улыбнулся ей снова и снова — в знак приветствия или уважения. С каждым днём она влюблялась все сильнее. В его едва заметную теплую улыбку, потерявшуюся где-то в уголках тёмных глаз. В его извечно-сдержанную манеру общения, скрывающую за собой бурю эмоций. В его теплые случайные взгляды, раз за разом обращённые в ее сторону. Которыми все и ограничивалось. Наряды становились все короче и откровеннее, взгляды — теплее и нежнее, фанаты любопытнее и безумнее, заваливая вопросами о Гецаровых на каждой трансе. Соня ненавидела, злилась, не зная, как завоевать эту неприступную крепость, уже не в силах скрывать свои чувства от окружающих. И тут эта буква «К» как соломинка для утопающего. Пророчество. Надежда. Убитая прочно и навсегда в один прекрасный зимний день. В тот день, когда неожиданно подошел к ней в гримерной. — Сонь. Я знаю, что ты чувствуешь. Я вижу и ценю твои чувства. Ты очень красивая девушка. Но я не могу ответить тебе взаимностью. У нас все очень серьёзно. Прости. Он ушёл. А вместе с ним ушло все. Надежды. Мечты. Откровенные красивые платья. Счастливый и влюбленный блеск в глазах. И тот пресловутый праздник. Теперь его просто не могло быть. Ни на календаре. Ни в её жизни. Хотя, пожалуй, сегодня он будет. Она не знала зачем. Зачем он согласился на это? Зачем согласилась она? К черту. Новый Год. Она имеет право на праздник. Имеет право на чудо. А значит, нужно плюнув на все и натянув на лицо самую счастливую улыбку, предстать перед Костей в самом лучшем виде. Который вечной неподвижной стеной сидел на стуле, судя по всему, даже не притронувшись к блюдам. Едкая обида кольнула сердце, но едва заметная искренняя улыбка озарившая лицо мужчины, не оставила от нее и следа. — Шикарно выглядишь. Я поражен, правда. У тебя все на высшем уровне. У меня нет слов. — Так ты уже успел все попробовать? — Нет. Ждал возвращения несравненной хозяйки не смея начать трапезу в гордом одиночестве. Верно и преданно, как Аркадий, — он кивнул в сторону той-терьера по-прежнему крутящемуся у стола. — Ну, тогда теперь можем начать, — Соня не могла поверить. Что он здесь. Рядом. В ее квартире. В следующем году. — Думаю, уже в следующем году. Без пяти двенадцать, — взгляд Гецати потянулся к часам, руки — к шампанскому. — Уже? — засуетилась Соня, пружиной вскочив с места. — Может, помочь? — Думаю, что вполне могу справиться один, — лицо мужчины напряглось, покрывшись такой забавной краской. Оглушительный хлопок прервал веселье диким визгом, раздавшимся где-то внизу. — Аркаша! — мигом определив источник звука, Соня самоотверженно кинулась на помощь любимцу. Он нашелся очень скоро — под елкой за большим блестящим шаром. — Все живы? — спросил Костя, когда девушка осматривала пострадавшего, тихо скулящего у нее на руках. — Вроде все. Думаю, отделался легким испугом. Это еще что. Во время грозы он наделал таких… гм. — Значит, все готовы встречать Новый Год? — Гецати корректно сгладил паузу. — Мне кажется, мы его никогда не встретим, — засмеялась девушка. «Оно и к лучшему» — подсказало что-то внутри. Тем не менее, шампанское было разлито по бокалам. Спокойный добрый ласковый (куда ж ее понесло!!!) был устремлен на нее. — С Новым, — тепло и искренне улыбнулась Егорова поднеся его бокал к его. Медленно. Почти бесшумно. Словно в поцелуе. Да. Пусть хоть так. — Ну, попробуем, что нам приготовил новый год и прекрасная хозяйка? — плавно едва ли потер руки он, усаживаясь за стол. Сердце Сони словно бы перестало биться вовсе — до того момента пока лицо Гецати не приобрело выражение крайнего удовольствие — на которое только было способно. — Ну это восхитительно. Я клянусь, что в жизни не ел ничего подобного… — рассыпался в комплиментах Константин, как только его рот освободился от кулинарных шедевров. — Ну разве, что у мамы. Родители это святое. — Да, — сказать, что ей было приятно — ничего не сказать. Однако недавняя такая живая боль некстати решила заявить о себе. — Твоя девушка, в кулинарии не такой мастер? — Соня тут же прокляла себя за сказанное. Зачем, зачем, она вспомнила об этом в такое волшебный момент? Смутившийся гость тут же закашлялся, аккуратно вытерев рот салфеткой. Ну, блин молодец, Егорова! Умеешь же ты все испортить. Неудивительно, если он сейчас встанет и уйдет. Ну, а что. Она тоже живой человек. Если кто-то в этом сомневался. — Сонь, пойми меня правильно — я не хотел бы об этом говорить…. — Неужели я все-таки права? — надо признать он прав. Негоже поливать грязью любимую. Какой же он…идеальный. Но не ее! — Я понимаю, — пожала плечами она, ощущая, как что-то неприятное и горькое разъедает глаза. — С тобой должна быть самая лучшая девушка. Но на солнце бывают пятна. От этого она ведь не перестанет светить и согревать, — кого она обманывает? Она же вот-вот разрыдается. Вот же гребанный Гецати! — Да, — неожиданно она заметила, что гость стал мрачнее тучи. — Ты права. Она идеальна. Но, к сожалению, нам пришлось расстаться. За окном послышались хлопки салютов. Соня не могла поверить своим ушам. И не могла бы сказать, что ее это сильно огорчило. Новый вопрос уже созрел внутри. — Но почему? Если она такая… — Я не такой, — он поднял глаза. — Я полюбил другую… На какой-то миг Соня забыла, как дышать. Отчаянная невыносима ярость душила — нет, уже задушила ее. Осталось только желание — хорошенько начистить морду этому кобелю. — И кто она? Фанатка, да? Слава портит. Кто бы мог подумать? — сил сдерживаться не было. По щекам текли соленые горячие капли. — А ты оказывается такой же, как все… — Может быть и так, — девушка едва ли видела, как он поднялся с места. Как подошел к ней. Как ее пылающее адским огнем лицо оказалось в его больших, сейчас таких холодных ладонях, прежде, чем теплое дыхание коснулось уха. — И эта другая — ты. И все. Все растворилось в долгожданном нежном поцелуе. Мир для этих двоих перестал существовать. Мир, полный горечи безответной любви, несостоявшейся победы и моря слез. Как и этот несколько минут ставший историей 2017 год. Который принес ей много боли. Но подарил встречу с ним — и это было его главным плюсом. Начинался 2018. Новый и светлый. Год собаки. Год, в который она войдет с ним. И проведет с ним. И не только этот — она очень хотела верить. Яростный лай Аркаши прервал их идиллию. — Что символ года, хочешь гулять? Перекормил тебя Костя? — укоризненный взгляд устремился на мужчину. — Я давал все в меру. Да ладно. Должен же у него тоже быть праздник. — Ну ладно. Пойдем, — вздохнула Соня, облачаясь в верхнюю одежду. Без лишних вопросов, Костя последовал ее примеру. *** Новый Год был в самом разгаре. Белые хрустальные снежинки еле слышно ложились на землю, становясь частью общего пушистого зимнего одеяла. Откуда-то слышались пьяные веселые голоса. И только они словно выбиваясь из общей массы празднующих, шли по огромному городу, держась за руки. Аркаша весело бежал впереди, заливаясь звонким безудержным лаем. — Аркаша, ну хватит! — только и успевала делать замечания Егорова. — Всех распугаешь. Что с тобой сегодня такое? То чуть до инфаркта меня не довел, то… — Ну не злись, малыш? Он тебя не до инфаркта, а до счастья довел! — Его взгляд стал хитрым-хитрым, как у кота. — Гецати! Ты чего задумал, а? — Я ничего. А Аркаша задумал. Я не думаю, что он стал бы просто так пугать тебя перед Новым Годом. Соня изумленно открыла рот. Нет. Этого просто не может быть! Мысли в один миг сложились единым пазлом. Невероятным. Но самым что ни есть реальным. — Аркаша! — окрыленная счастьем и праздником Егорова подняла песика на руки, едва не закружив в танце. — Не может быть. Это ты мне помог?! — Нам, — руки Кости опустились на плече. Черные глазки Аркаши, взирающие на хозяйку, не оставляли сомнений. — Я люблю тебя! — воскликнула она прижимая его к себе. — Теперь я люблю Новый Год — ее радостный, оглушительный смех, наверное, слышала вся Москва. — Ну вот. Это услышали все кроме меня? — в голосе Гецати звучаала обида. — Ой. Прости, пожалуйста. Я люблю тебя! — И я, — обойдя девушку, он впился в ее губы аккуратным поцелуем — дабы ей не пришлось опускать на холодную землю вечно мерзнущий символ года. Символ их счастья…