Будучи подростком, Сэм считал, что люди в друзья ну никак не годятся. Некоторые из них называли его странным, другие — тихоней, но абсолютное большинство — новичком, а это было сродни приговору: никакой дружбы с новенькими, они наказываются одиночеством, издевками и обедами за столом в углу. Поэтому, сбежав однажды, Сэм первым делом завел собаку (вот уж кому до лампочки новичок ты или нет) — золотистого ретривера Боунза, который увязался за ним случайно. Похоже, пес потерялся: был слишком ласковым и чистым для бродячего, — но Сэм, даже не подумав искать хозяев, оставил его себе, и это были лучшие две недели одиночества, на самом деле. Сэм впервые чувствовал, что его любят просто так — не за успехи в стрельбе или отличные отметки, не за послушание или умение придумывать для отца исключительно правдивые истории о том, как они с Дином проводили время вместе, даже если это было не так, а просто — из-за верности. Мелким был — мало что понимал.
Дин, напротив, собак не любил категорически, говорил, что они воняют и грызут все подряд, да и как ухаживать за ними, практически каждодневно находясь в дороге? Ясное дело — никак. А что касается одиночества, так Дин — тогда казалось — никогда им не страдал. Появляясь на новом месте, он стремительно обрастал знакомыми и приятелями, в старших классах — еще и девчонками и даже мог крутить романы одновременно с несколькими, и каждая из них думала, что она единственная и неповторимая. Только много позже до Сэма дошло, что вся эта ненормальная тяга к связям была способом заполнить пустоту, зацепиться за кого-нибудь. Много позже до Сэма дошло, почему Дин не любил собак: сам был похож на них — такой же безвозмездно преданный, верный до последнего вздоха.
Пес пристал на улице. Сэм пару раз шикнул на него, мол, уходи, но тот ни в какую — останавливался, смотрел внимательно и грустно и продолжал трусить следом, постукивая когтями по асфальту.
— Ну и что с тобой делать? — вздохнул Сэм, присаживаясь перед псом — молодой немецкой овчаркой — на корточки. Ошейник отсутствовал, но Сэм был уверен, что пес домашний: шерсть лоснилась и, кажется, недавно вычесывалась. — Ты потерялся? — спросил он ласково. Пес ткнулся ему носом в ладонь и лизнул ее горячим шершавым языком. — Ну-ну, хороший мальчик. Пойдешь со мной? — Пес негромко и чуть ворчливо, что ли, гавкнул:
я и так уже с тобой иду, дурак. Сэм усмехнулся. Дин его прибьет, конечно, но не оставлять же пса на улице — ночи сейчас холодные, январь как-никак. — Ладно, бродяга, — Сэм выпрямился и оттер влажную ладонь о джинсы, — обещай не безобразничать, а то есть один товарищ, который нас обоих за дверь выставит, если что.
Пес рыкнул, тряхнул головой и отбежал вперед на пару футов, но остановился, оглянувшись:
ты идешь или нет?
— Вечно тебя ждать приходится, Сэмми, — пробубнил Сэм себе под нос, передразнив брата, и едва сдержал смех: слишком уж взгляд пса был похож на Динов взгляд-для-супермедленного-младшего-брата. Если бы Дин узнал, что он сравнивал его с собакой, дал в морду точно. Хорошо, что его здесь нет. Пес утвердительно гавкнул.
В мотеле Дина тоже не оказалось, хотя он ушел даже раньше, как сказал, поговорить с одной дамочкой, свидетельницей по делу. Сэм не исключал, что сейчас брат с этой самой дамочкой, которая, судя по фотке, была как раз во вкусе Дина, уже лежали и творили разврат. В присутствии хорошеньких женщин Дин мог думать только «нижним» мозгом.
Пес, войдя в номер, ловко перескочил через соляную дорожку, не нарушив ее, принюхался и чихнул. В комнате, действительно, воняло чем-то непонятным, что постоянно щекотало ноздри. Дин тоже чихнул, когда они только въехали сюда, и чихал всякий раз, когда возвращался с улицы.
— Будь здоров, — сказал Сэм и хотел, было, потрепать пса за ухом, но тот вывернулся и недовольно заворчал:
личное пространство, чувак. — Не любишь, когда трогают, да?
Пес ударил пол лапой, мол, да, и прыгнул на кровать, ближнюю ко входу, развалившись на ней как хозяин.
— О нет, только не сюда! — вскрикнул Сэм, ухватил пса за шкирку, за что ему чуть не откусили руку, и спихнул с кровати. — Это койка собаконенавистника, дружок. Можешь лежать на моей, если хочешь, а на эту не лезь. Ты понял? — спросил он строго, а потом повторил, указав на Динову кровать: — Сюда нельзя. Ясно?
Пес посмотрел на него, как на придурка, ей-богу, поклацал зубами и забрался на соседнюю кровать, комкая покрывало. Сэм прилег рядом, поставив на колени ноутбук. С собакой или без, у него была работа — ведьма, очевидно, — которую нужно завершить. Сэм переходил с сайта на сайт: прочитал о ритуалах превращения, о традициях шаманства манси, о животном магнетизме, о животных в неволе, о способах дрессировки волков, о способах дрессировки полицейских собак, об овчарках и рационе их питания — и понял, что совершенно отклонился от темы. Пес лежал смирно, опустив голову на лапы. Дин не объявлялся.
Сэм позвонил ему, но наткнулся на автоответчик, который бодро проинформировал, что это Дин, что он занят сейчас и вообще «оставь сообщение, чувак, и я перезвоню». Сэм набрал второй братов номер, но тот и вовсе молчал, мол, абонент вне зоны действия сети, все дела.
— Ну и черт с тобой, — пробормотал он и выкинул телефон на кровать. Пес обнюхал его, подвинул к себе лапой и заскулил. — Что такое? В чем проблема, приятель? Есть хочешь?
Пес гавкнул и завилял хвостом, кажется, позабыв о телефоне, на который грустно глядел секунду назад. Сэм улыбнулся, когда пес пошел за ним на кухню и путался под ногами, пока он наливал воду в салатницу и потрошил свои сэндвичи, расценив, что курица будет полезней непонятной котлеты из бургеров. Пес с недоверием посмотрел на куриное мясо на мотельной тарелке, а потом на него:
это что, еда, чувак? — но, тем не менее, съел, чавкая. Сэм украдкой погладил его между ушами, пока он лакал из импровизированной миски. Пес почувствовал, конечно, прекратил пить на мгновение, но потом продолжил:
ладно уж, гладь, я не против.
Спать улеглись вместе. Пес выпихнул Сэма на край кровати ближе к стене, а сам растянулся слева, широко зевнув.
— Сволочь, — буркнул Сэм, и пес беззлобно рыкнул в ответ, толкнув его носом в плечо. Сэм поворочался немного, укладываясь поудобнее, — умостился в итоге на животе, одной рукой обняв подушку, а другой — пса, который был убаюкивающе-теплым и мягким. Сон пришел быстро и легко, и Сэм с радостью скользнул в него, уверенный, что он в кои-то веки не будет кошмаром. — Спокойной ночи, Дин, — прошептал он и уснул, так и не поняв, какую глупость сморозил.
Открыв глаза утром, Сэм обнаружил, что пес проснулся раньше него, но лежал рядом и терпеливо ждал его пробуждения. Еще Сэм обнаружил, что зарылся пальцами в шерсть на холке и держал что-то, спрятанное в густом подшерстке.
— Что это у тебя, приятель? — Он сел на кровати, не отнимая руки, и пес поднялся следом. Сэм нащупал шнурок, плотно обхватывающий собачью шею, — стало быть, есть ошейник? — и, подсунув под него ладонь, провел до грудины, выпутывая из шерсти кулон: рогатый божок был горячим. — Что? Я не… — промямлил Сэм. Пес внимательно смотрел на него, чуть наклонив голову:
ну давай, врубайся уже, умник. У Сэма перехватило дыхание: чертова ведьма! — Дин? — неуверенно спросил он, надеясь, что ошибся.
Пес залаял, вскакивая и топчась на кровати:
ну и тормоз же ты, Сэмми.
***
Дин проходил псом еще неделю.
Ведьма, оказавшаяся действительно очень милой девушкой, сказала, что Дина она расколдовывать не будет, потому что он это заслужил за свой «кобелизм». Да-да, так и сказала — за «кобелизм». Когда Сэм пригрозил ей пушкой, а Дин облаял с ног до головы, Сэм лишился этой самой пушки, отлетевшей в угол комнаты по мановению ведьминой руки, а Дин заскулил и зачесался, как будто на него полчище блох накинулось.
— Послушайте, парни, — серьезно проговорила она, складывая руки на груди, — я знаю, что вы охотники и приехали в город, потому что старуха Пруденс свихнулась, но я-то тут при чем? Вам дальше по улице.
— Но его, — Сэм указал на брата, который неистово грыз себе лапу, выискивая блох, — в собаку превратила. Не могла бы ты…
Ведьма вздохнула и шевельнула пальцами. Дин заскулил и прибился к Сэму, который успокаивающе похлопал его по боку.
— У нас бы с ним все получилось, если бы он не был таким… эм… наглецом.
— Вот как?
— Ага, — кивнула ведьма. — Заклятие рассеется через семь дней, а пока пусть бегает. — Она сходила в комнату и притащила мешок, в который неаккуратно были затолканы Диновы вещи. — И шмотки его забери — мне чужого не нужно. Пруденс живет на Лейн-стрит, 104, можешь не благодарить. — Ведьма впихнула пакет Сэму и выставила за порог, но, прежде чем захлопнуть дверь у него перед носом, добавила: — Не смей больше заявляться ко мне — не то и тебя превращу в кого-нибудь.
— Да, мэм, — глядя на матовое стекло входной двери, пробормотал Сэм, хотя ведьма внешне была едва ли старше него.
***
В следующий вторник Сэм проснулся от того, что ему холодно. Слева не было никого привычно-горячего и мягкого. Он даже пошарил рукой по кровати и расстроился немного, на самом деле, когда услышал насмешливое и едкое:
— Меня потерял, дружок?
Сэм повернул голову: Дин сидел за столом, закинув на него ноги, жевал какое-то не поддающееся определению скопление канцерогенов и был таким обычным, будто не гонялся за голубями и не обнюхивал столбы прошлым вечером, когда они ходили на прогулку.
— Что? Хоть пожрать нормально, — проговорил с набитым ртом Дин, — ты же меня не кормил.
— Для собак вредно…
— Я не собака!
— Но был!
Дин молча прожевал бургер и бросил брату завернутый сэндвич с курицей, который шлепнулся на одеяло.
— Держи, а то все запасы на меня спустил.
— Спасибо, — усмехнулся Сэм и сполз с кровати, потирая сонные глаза.
— Ну что, сбылась мечта, да?
— В смысле?
— Ну ты всегда хотел собаку. В детстве на все праздники канючил.
Пап, ну пап, купи собаку. Хочу щенка-а-а, — передразнил Дин тоненьким голоском и изобразил, будто хнычет. Сэм кинул в него подушкой, тот поймал ее на подлете и отправил обратно.
— Я просто хотел, чтобы у меня был друг, только и всего, — ответил Сэм, уклоняясь.
Дин хмыкнул.
— О’кей, тогда: я был хорошим другом?
— Самым лучшим, — серьезно сказал Сэм, подошел и, неловко наклонившись, обнял брата за шею. — Тогда и сейчас.
Дин улыбнулся и похлопал его по спине.
— Только не называй меня больше «дружком», ладно? И спать я с тобой не буду. А за ухом можешь чесать, если хочешь.
— Сволочь, — выдохнул Сэм, смеясь.
— Что? — возмутился Дин. — Это приятно, стервец!
