1 сентября 1991 года
— Первокурсники, все ко мне! — услышали они громоподобный голос Хагрида, едва вышли на тускло освещенную платформу. — Эй, Гарри, ты там как, в порядке? Он приветливо помахал рукой. — Ну что, все собрались? Идите за мной! Сойдя с перрона, ребята оказались в непроглядной темноте. Качающийся в руке Хагрида фонарь больше слепил глаза, чем освещал путь, так что они с трудом спускались по крутой тропинке, поминутно оскальзываясь и спотыкаясь о выступающие из земли корни. Большинство первокурсников сохраняли молчание, лишь Элин тихонько ругалась сквозь зубы, проклиная тех, кто не догадался поставить вдоль дороги электрические фонари. Впрочем, увидев сияющую огнями каменную громаду и усыпанное необычно яркими звездами небо, отражающееся в гладкой, словно зеркало, воде, она разом позабыла про все свои претензии. — Красавец, а? — произнес Хагрид с такой гордостью, словно сам построил этот замок много веков назад. — Ладно, рассаживайтесь по лодкам. По четыре человека, не больше! — Давай-ка сюда, — Гермиона решительно взяла стоящего с потерянным видом Невилла за руку и повела за собой. — Гарри, Элин, не отставайте. Извини, Рон, нас уже четверо, больше места нет. Рыжий обиженно передернул плечами и направился к соседней лодке. — Спасибо, т-ты такая добрая, — заикаясь, поблагодарил ее Невилл. — А вы не видели Т-тревора? Он опять п-потерялся. — Тревор найдется, а вот где весла? — недоуменно оглянулась Элин, но в этот момент лодки сами собой двинулись вперед. — А, ну да, я забыла, где нахожусь. Она выпрямила спину и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что никакие чудеса ее не смущают, однако Гарри знал сестру достаточно хорошо, чтобы понять, что на самом деле она донельзя взволнована происходящим, хоть и старается этого не показать. Лодки пересекли озеро и вошли в глубокий тоннель под утесом, на котором стоял замок. Высадившись, первокурсники гуськом поднялись по крутой лестнице и оказались на небольшой площадке перед окованной железом дубовой дверью. — Ну что, все здесь? Никто не потерялся? — Хагрид повернулся к двери и трижды ударил по ней кулаком. Та распахнулась, и они увидели Макгонагалл, лицо которой было еще более серьезным, чем обычно. — Я привел первокурсников, профессор. — Спасибо, Хагрид, я их забираю. Следуйте за мной! Вслед за Макгонагалл дети проследовали по длинному, вымощенному булыжником коридору, на стенах которого тут и там были закреплены горящие факелы. Пройдя мимо высоких дверей, за которыми слышался гул большой толпы, они вошли в маленький тесный зальчик и, дыша друг другу в затылок, сгрудились перед профессором. — Добро пожаловать в Хогвартс, — поприветствовала она первокурсников. — Скоро начнется пир по случаю начала учебного года, но перед этим вас распределят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с этого момента ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в одной гостиной. Факультетов в школе четыре: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин, у каждого своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение они будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, выиграет кубок школы, это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Профессор на секунду замолчала и обвела их строгим взглядом. — Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы, а пока я советую вам собраться с мыслями. Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами. Пожалуйста, ведите себя тихо. Она вышла, и взволнованные первокурсники зашевелились, пытаясь привести себя в порядок и гадая, в чем будет заключаться процедура отбора. Элин громким шепотом рассказывала всем, кто стоял рядом, что сейчас их превратят в животных в зависимости от того, у кого какой характер. — Смелые превратятся во львов, умные — в воронов, хитрые — в змей, а трудолюбивые — в барсуков, — она посмотрела на дружков Малфоя и хихикнула. — А тот, кто туп, как дерево, тот станет баобабом. И будет баобабом тыщу лет, пока помрет. Судя по негромким ойканиям и вздохам, кто-то ей даже поверил.* * *
Пока распределяющая шляпа пела свою нескладную песню, Гарри во все глаза разглядывал усыпанный звездами потолок, гадая, каким образом висящие там свечи ухитряются не заляпать все вокруг капающим с них воском. Эта загадка почему-то волновала его гораздо больше, чем увиденные им призраки и поющий тысячелетний артефакт. — Сейчас я буду вызывать вас по списку, — произнесла профессор Макгонагалл, когда песня смолкла. — Тот, чье имя я назову, должен будет сесть на табурет и надеть шляпу на голову. Итак, Аббот, Ханна! — ПУФФЕНДУЙ! — заорала шляпа, едва коснувшись головы смешной лопоухой девочки с косичками. Крайний справа стол бурно зааплодировал, и девочка, соскочив со стула, радостно побежала к своим новым товарищам. Элин заметила, что на ее мантии появился герб с изображением барсука, а галстук сам собой окрасился в черно-желтую полоску. — Боунс, Сьюзен! — ПУФФЕНДУЙ! — на этот раз шляпа думала чуть дольше. «Интересно, — думала Элин, наблюдая за распределением, — одних шляпа отправляет на факультет сразу, а на голове других сидит довольно долго. Это те, у кого много противоречивых черт характера?» Однако Миллисента Булстрод, шкафообразная девочка с бульдожьим лицом, вовсе не производила впечатление многогранной личности, и, тем не менее, шляпа провела на ее голове не меньше двух минут, прежде, чем распределить ее в Слизерин. А вот Крэбба и Гойла она отправила на тот же факультет без единой заминки. — Грейнджер, Гермиона! — Удачи, — шепнула ей Элин, на секунду сжав в руке мокрую от пота ладонь. Гермиона уселась на табурет и решительно натянула на себя шляпу. Минута, другая, третья... Шляпа покачивалась на ее голове, и Элин показалось, что ее складки образуют какое-то подобие рта, который беззвучно открывался и закрывался, словно ведя с девочкой оживленную беседу. «Что же так долго? — удивилась Элин. — Ей же прямая дорога на Когтевран, о чем там можно думать?». Наконец, шляпа огласила свой вердикт, и распределение пошло дальше. Дафна Гринграсс, Уэйн Хопкинс, Меган Джонс, Суй Ли... ни на одной голове шляпа не задерживалась надолго, слегка запнувшись лишь на Невилле Лонгботтоме. Сестры Изабель и Мораг Макдугал отправились на Когтевран, и Элин понадеялась, что в их с Гарри случае шляпа тоже учтет семейные связи и распределит их на один факультет. Малфой предсказуемо отправился в Слизерин, шляпа вынесла решение, даже не коснувшись его волос. В этом явно была какая-то закономерность, но она не могла понять, какая. — Олсен, Элин!* * *
— Ого, что я вижу, — раздался в ее голове тихий голос. — Нечасто в одной голове умещается сразу две души. «Нечасто? То есть, иногда такое все же бывало?» — Не так редко, как ты думаешь, — шляпа сухо хихикнула, — но что тебе до них? У тебя своя судьба... Итак, что там у тебя? О, я вижу так много интересного! Желание получать ответы, о да, это заметнее всего... Но есть и желание показать себя, и храбрость, и трудолюбие... Ты могла бы добиться успеха в любом доме, ты знаешь? «Кроме Слизерина, ведь я...» — Выбранная магией? Да, вы в последнее время не часто попадаете в Слизерин. Но оказавшись там, ты непременно добьешься потрясающих результатов. Трудности лишь закалят тебя, и ты выйдешь оттуда истинной дочерью Салазара. «Оказаться рядом с Малфоем? — Элин на секунду испугалась, что шляпа отправит ее на Слизерин против ее воли. — Не надо, пожалуйста! Никакой успех не стоит того!» — Успокойся, на Слизерин идут лишь те, кто этого желает. Такова была воля моих создателей. «Спасибо, уважаемая шляпа. Мне все равно, куда, кроме Слизерина. Наверное, на Когтевран? Я ведь и правда люблю получать ответы». — Когтевран? Ха! — шляпа снова засмеялась. — А вспомни-ка тот день, когда ты бросилась защищать своего друга. Перед глазами Элин вновь встала та картина. Она останавливается у прохода к мусорным бакам, видит Гарри и собирается позвать на помощь, но в этот момент Дадли бьет Гарри под дых, и у нее темнеет в глазах. Она испускает боевой клич, несется к хулиганам, врезается в них, наносит один удар за другим... — Когтевранец всегда ставит разум превыше чувств, — произнесла шляпа. — Разумнее всего тебе было бы не кидаться одной на пятерых, а найти помощь, и ты всегда это знала, Элин Олсен. Если бы ты тогда так и поступила, я без колебаний отправила бы тебя к воронам, но нет, ты бросилась в неравный бой, не думая о последствиях. «Так значит, мне место на Гриффиндоре?» — Если бы ты бросилась в драку ради славы, то да, — ответила шляпа. — Но ты ведь не думала о том, как будут на тебя смотреть окружающие, не так ли? Ты просто сделала то, что считала нужным, вот и все. А только в одном доме друзья так защищают своих друзей, не для того, чтобы прославиться или получить выгоду, но потому, что знают, что так надо. И поэтому тебе прямая дорога на... — ПУФФЕНДУЙ! — закричала она. Элин отдала шляпу Макгонагалл, которая едва заметно вздохнула от облегчения, и направилась к столу под черно-желтыми флагами. Прямо туда, где уже сидели аплодирующие ей Гермиона и Невилл.* * *
— Шляпа предлагала мне и Гриффиндор, и Когтевран, — объясняла Гермиона, — и я все никак не могла решиться, куда мне пойти, пока не вспомнила слова Томаса Эдисона, который сказал, что гений — это десять процентов таланта и девяносто процентов труда, а трудолюбие воспитывается на Пуффендуе, а потом я вспомнила, как Элин рассказывала про Пенелопу Пуффендуй и про то, что на этом факультете ценится дружба и взаимопомощь, а это ведь тоже очень важно, не так ли, ну а когда я вспомнила, что из Пуффендуя вышло меньше всего темных волшебников, мне все стало ясно... Невилл, слушая эту скороговорку, думал о том, что если бы не Гермиона, он бы, наверное, все же послушался бабушку и упросил бы шляпу отправить его на Гриффиндор. Но тогда в поезде именно эта девочка бросилась ему помогать, и она же взяла его за руку на пристани. И когда она попала на Пуффендуй, он понял, что его место — на факультете верных друзей, а не отчаянных храбрецов. Гарри думал о том, как хорошо, что шляпа все же его послушалась и отправила к Элин, а не на этот жуткий Слизерин, где все считали бы его сестру неполноценной. Хотя и Гриффиндор, конечно, тоже был бы неплохим вариантом, но должен же он присматривать за непоседливой девчонкой. А Элин думала о том, что Пуффендуй — лучший факультет в Хогвартсе, потому что его общежитие расположено в подвалах рядом с кухней. А, как гласит старая армейская мудрость, лучшее место — то, что поближе к поварам и подальше от командиров. Наконец, шляпа отправила Рональда Уизли к его братьям на Гриффиндор, а Блейза Забини — на Слизерин, и директор Дамблдор поднялся со своего места. — Добро пожаловать в Хогвартс! — произнес он. — Прежде, чем мы начнем пир, я хотел бы сказать несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо. — Он гений! — воскликнула Элин при виде возникшей на столах еды. — Самый могущественный волшебник в мире! — поддержал ее незнакомый старшекурсник, сидевший напротив. — Правда, немного сумасшедший, но гении все такие. — Да я не в смысле силы, — отмахнулась она, подцепляя с блюда большущий стейк. — Он гений потому, что решил сначала нас накормить, а потом уже всякие речи разводить.* * *
Наевшаяся до отвала Элин слегка осоловевшим взглядом рассматривала преподавательский стол, как вдруг сидевший рядом с ней Гарри охнул и поднес руку ко лбу. — Что? — взволнованно обернулась она к нему. — Да нет, ничего, просто шрам вдруг заболел, — ответил он. — Интересно, а кто тот неприятный тип в черном? — Профессор Снейп, декан Слизерина, — ответил ему сосед. — Он преподает зельеварение, но все знают, что на самом деле его страсть — темные искусства. — Странно, мне почему-то кажется, что он меня заранее ненавидит, — произнес Гарри. — А, не обращай внимания, он вообще всех учеников ненавидит, кроме своих слизней. Снимает с нас баллы под любым предлогом, а Слизерину прощает любые нарушения. Парень замолчал, с интересом разглядывая Гарри. — Извини, что спрашиваю, — наконец, тихонько произнес он, наклонившись в сторону Гарри, — но твой шрам... Ты, случайно, не Гарри Поттер? — Да, — вздохнул Гарри, который, в общем, и не рассчитывал надолго сохранить свое инкогнито. — Я изменил фамилию, когда меня усыновили. Но ты не мог бы пока не говорить остальным? Не хочу всю ночь отвечать на вопросы. — Без проблем, — тот улыбнулся и протянул Гарри руку. — А меня зовут Седрик Диггори. Надо же, все знали, что ты поступаешь в Хогвартс в этом году, но думали, что ты будешь на том же факультете, что и твои родители. Сейчас, небось, половина школы гадает, кто из распределенных в Гриффиндор — ты. — А ставки принимаются? — заинтересовалась было Элин, но тут директор Дамблдор поднялся со своего места и откашлялся. — Теперь, когда все мы наелись, я хотел бы сказать несколько слов. Прежде всего, позвольте представить вам профессора Бербидж, которая будет преподавать магловедение. Профессор Квиррелл, который ранее преподавал этот предмет, в этом году любезно согласился взять на себя труд обучать вас защите от темных искусств. Давайте же все вместе пожелаем профессору удачи! Нервный молодой человек в фиолетовом тюрбане, сидящий рядом со Снейпом, привстал и поклонился. — Ни один преподаватель защиты не задерживается в Хогвартсе больше года, — шепнул Седрик. — Говорят, эту должность проклял Сами-Знаете-Кто, поэтому неудивительно, что профессор так нервничает. — Первокурсники должны запомнить, — продолжал директор, — что всем ученикам запрещено заходить в Запретный лес. Именно поэтому он и называется запретным, не так ли? Кстати, некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом... Его глаза на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — Наш завхоз мистер Филч просил в очередной раз напомнить, что ученикам нельзя колдовать на переменах. Теперь насчет тренировок по квиддичу: все, кто хочет играть за сборные своих факультетов, в течение недели должны будут записаться у мадам Трюк. Директор вдруг посмотрел прямо в глаза Гарри, и тот почувствовал, что его голову словно просверлили насквозь два тонких буравчика. — И наконец, я должен сообщить вам, что в этом году восточная часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Это что, шутка? — удивилась Элин. — Не похоже, — ответил Седрик. — Странно, обычно он говорит, почему нам нельзя что-то делать... — Ну а теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор.* * *
— Красиво, — вздохнула Элин, оглядывая просторную круглую гостиную с низким потолком. Все пространство вокруг было уставлено небольшими, уютными на вид диванчиками, а вдоль стен были расставлены цветочные горшки, часть обитателей которых при виде вошедших первокурсников начала танцевать, а другая — радостно потянулась к ним своими ростками. В любом другом месте это могло бы выглядеть устрашающе, но Элин, едва войдя в комнату, уже откуда-то знала, что ни одно растение в гостиной никогда не причинит ей вреда. Но вот тому, кто вошел бы сюда с недобрыми намерениями, явно не поздоровилось бы. — Первокурсники, давайте сюда! — позвала их полноватая седая женщина, которая привела их из Большого зала. — Я — Помона Спраут, декан факультета и преподаватель гербологии, и я рада приветствовать вас в доме Пенелопы Пуффендуй. Прежде всего, запомните, кто бы там что ни говорил, но вы попали на лучший факультет Хогвартса. Мы не такие хвастуны, как некоторые, но мы всегда поддерживаем друг друга. На нашем гербе изображен барсук, его часто недооценивают, потому что он живет спокойно до тех пор, пока его не трогают. Но если его разозлить, он даст отпор кому угодно. Чтобы попасть в нашу гостиную, надо постучать по второй бочке снизу в середине второго ряда, вот в таком ритме, — декан воспроизвела нужный звук, постучав по столу. — Кто ошибется — искупается в уксусе, а после трех неудачных попыток наша дверь заблокируется на три часа. Так что пока не запомните, не ходите в одиночку. Профессор повернулась и показала на две двери, между которыми висел портрет основательницы факультета. — Слева женское общежитие, справа — мужское, — пояснила она. — Все семь лет вы будете делить одну и ту же спальню со своим курсом. Душевые в обоих общежитиях — в конце коридоров. И, кстати, мальчики, имейте в виду, вам в женское общежитие хода нет, двери заколдованы. Она задумалась. — Так, что еще я забыла? Расписание я раздам вам завтра, распорядок дня — на стене, побудка в полвосьмого, занятия начинаются с девяти... Ах да, если заблудитесь в коридорах — спрашивайте дорогу у портретов... Вроде бы все. Если что, не стесняйтесь обращаться ко мне или к нашим старостам, Лесли и Габриэлю, — она махнула рукой в сторону юноши и девушки, стоявших рядом с ней. — Вопросы есть? Громкие зевки, вырвавшиеся сразу из десяти ртов, был ей ответом. — Будем считать это — «все понятно», — рассмеялась профессор. — Идите спать, ребята.2 сентября 1991 года
— Вон он, смотри! Рядом с той мелкой белобрысой девчонкой. — Это который в очках? Да ну, не может быть! Разве герои поступают на Пуффендуй? — Да точно тебе говорю, я своими глазами видел его шрам! Гарри не понимал, почему его персона вызывает такой ажиотаж, пока Захария Смит — чистокровный волшебник, деливший с ним одну спальню, — не показал ему несколько магических комиксов о «Мальчике, который выжил». Если им верить, Гарри начал бороться со злом и гоняться за преступниками еще до того, как снял памперсы. Гарри представил, как бы он себя чувствовал, если бы учился рядом с Суперменом, вздохнул и приготовился терпеть всеобщее внимание до тех пор, пока окружающие не поймут, что он никакой не герой, а самый обычный одиннадцатилетний подросток. А судя по его скромным успехам в учебе, этот момент должен был наступить довольно быстро. На уроках трансфигурации он, несмотря на свою предрасположенность к этому предмету, так и не смог превратить спичку в иголку. Хотя преобразование формы давалось ему без особых усилий и даже без палочки, но вот обратить дерево в металл не удавалось никак. Правда, к концу недели никто другой на первом курсе тоже не мог выполнить это задание, максимум добившись лишь легкого металлического блеска. То есть, никто, кроме Гермионы, которая получила за трансфигурацию первый балл в копилку факультета, от чего моментально задрала нос к потолку. На уроках заклинаний они пока что проходили теорию и выполняли подготовительные упражнения, разучивая базовые взмахи палочкой. Гарри и тут не блистал успехами, в отличие (опять!) от Гермионы, которая, кажется, с первого раза была способна правильно выполнить даже самые сложные движения. Вообще, Гарри уже начинал жалеть, что оказался на одном факультете с этой несносной девчонкой, чье занудство соперничало лишь с ее желанием поучать окружающих. — Ты опять делаешь не так, тебе надо резко рассечь воздух, неужели это так сложно, смотри, показываю еще раз, вот видишь, как просто, ну-ка давай, не ленись и не надо ругаться, это не поможет тебе выполнить задание... — постоянно слышалось из разных концов класса, куда ее подсаживал профессор Флитвик, чтобы она помогала отстающим. Как ни странно, успеваемость в классе действительно росла. Не то, чтобы Гермиона была хорошим учителем, просто даже самые бесталанные студенты старались поскорее выполнить упражнение, лишь бы избавиться от ее помощи. Неудивительно, что вне занятий однокурсники, включая Гарри, старались держаться от Гермионы подальше. Впрочем, той все было нипочем, ей, кажется, вполне хватало общества Элин, чью броню не могло прошибить никакое занудство. Их дружбу не омрачила даже первая ссора, произошедшая из-за отношения к самому скучному предмету в школе.* * *
— Это нечестно! — горячилась Гермиона, когда Элин показала ей список ответов на все вопросы в контрольных и экзаменах по истории магии. — Ты должна отдать это профессору Спраут и рассказать, где взяла! — Я не собираюсь убивать время на тупое переписывание учебника! — возражала Элин. — Профессор Бинс не отклоняется от текста ни на запятую, а вопросы в контрольных не менял с момента своей смерти. Это не обман, это оптимизация свободного времени! — Обман всегда остается обманом, — Гермиона оставалась непреклонной. — К тому же ты получаешь несправедливое преимущество перед теми, кто честно учит предмет. — Никакого преимущества, — засмеялась Элин. — Во-первых, близнецы продают эти списки всем желающим по сиклю за копию, а во-вторых, единственная, кто честно записывает лекции — это ты, все остальные на них благополучно спят. А перед тобой у меня преимуществ нет, я же тебе эти вопросы сама и показала. — Я не собираюсь ими пользоваться! — гордо заявила Гермиона, подхватывая сумку. — А тебе должно быть стыдно! Тем не менее, доносить преподавателям она не стала, а Элин за обедом уселась рядом с ней и как ни в чем не бывало принялась рассказывать очередную историю про то, как за ней в коридоре погнались рыцарские доспехи, якобы вопившие «датчане в замке!» — Это потому, что в то время набеги викингов были самой страшной угрозой, которую могли только представить строители, — поясняла она. — Мне с трудом удалось убедить эту железяку, что я англичанка, хоть и со скандинавским именем. — И на каком же именно языке ты ее убеждала? — ехидно поинтересовалась Гермиона. — Или ты уже успела выучить староанглийский? — Да? Вот блин, вечно я на мелочах прокалываюсь... — Элин задумалась. — Интересно, а как тогда мы разговариваем с портретами и призраками?6 сентября 1991 года
— О да, Гарольд Олсен, наша новая знаменитость... Гарри поежился. С самого начала учебного года он пытался убедить себя, что на пиру ему лишь показалось, что профессор зельеварения смотрел на него как-то по-особенному. Но, похоже, он на самом деле за что-то его невзлюбил, едва увидев, хотя Гарри и не мог понять причину этого. Закончив знакомиться с классом, профессор Снейп окинул первокурсников своими холодными черными глазами. — Вы здесь для того, чтобы изучить тонкое искусство приготовления волшебных зелий и снадобий, — начал он. — На моих занятиях не будет глупых маханий волшебной палочкой, поэтому многие из вас с трудом поверят, что этот предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое его слово. — Я могу научить вас, как разлить по флаконам славу, как сварить победу, как заткнуть пробкой смерть. Но все это при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада баранов, которое обычно приходит на мои уроки... Олсен! — неожиданно рявкнул он, — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Рука Гермионы взметнулась вверх, но Снейп не обратил на нее ни малейшего внимания. — Пока не знаю, профессор, — спокойно ответил Гарри. — Полагаю, я здесь именно для того, чтобы этому научиться. — Вы бы знали, если бы удосужились открыть свой учебник, — в голосе Снейпа звучала издевка. — Ну что ж, попробуем еще. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Вон в том шкафчике с красным крестом, — Гарри указал на висящую на стене аптечку, и вокруг него послышалось хихиканье, стихшее, едва Снейп повернул голову. — Думаете, это очень смешно, Олсен? — Ни в коем случае, профессор, — Гарри отчаянно трусил, но Элин под партой сжала его ладонь и словно влила в него ледяное спокойствие. — Именно так написано в первой главе нашего учебника, которая посвящена безопасности на уроках. В случае отравления следует немедленно воспользоваться безоаровым камнем, который является универсальным противоядием и обязательно находится в любой аптечке. — Вы полагаете, что слава делает вас самым умным? — зашипел было Снейп, но Гарри его перебил. — Сэр, моя слава досталась мне ценой жизни родителей. Я бы с радостью от нее отказался, если бы это могло их воскресить. Несколько секунд профессор, не мигая, смотрел ему в глаза, а затем отвернулся. — Опустите руку, глупая девчонка, — шикнул он на Гермиону. — А вы, Олсен, запомните, что из корня асфоделя и полыни приготавливают сильнейшее усыпляющее зелье, называемое напитком живой смерти, а безоар извлекают из желудка козы. И почему вы это до сих пор не записываете? Гарри поспешно схватил перо и заскрипел им по пергаменту. «Кажется, пронесло, — подумал он. — Не знаю, за что он меня невзлюбил, но если сохранять спокойствие, то ничего он мне не сделает». — А за вашу дерзость, Олсен, я снимаю с Пуффендуя один балл, — послышалось от преподавательского стола.* * *
— Зелье от фурункулов настолько просто, что с ним сможет справиться любой идиот, — говорил Снейп, записывая на доске рецепт. — Тот, кто ухитрится его испортить, вероятно, вообще может не ходить в мой класс. Невилл, которого профессор поставил в пару с Элин, съежился от ужаса. — Не дрейфь, мы справимся, — шепнула она, — ты только не делай ничего, пока я не посмотрю. Она внимательно изучила рецепт, сверилась с учебником и подняла руку, однако Снейп не обратил на нее внимания, точно так же, как весь урок до этого не обращал внимания на Гермиону. Среди пуффендуйцев он спрашивал только тех, кто совершенно явно не мог ему ответить, зато стоило поднять руку кому-то из слизеринцев, он тут же давал ему слово, награждая баллами за ответ, даже если тот был неправильным. Впрочем, Элин не собиралась сдаваться. — Извините, сэр, у меня вопрос по рецепту, — громко произнесла она. — Разучились читать, мисс Олсен? — сторона Слизерина издевательски засмеялась, но девочке было на это плевать. — Нет, сэр, мне непонятен пятый пункт. Почему котел надо снимать с огня до, а не после того, как добавлять в зелье иглы дикобраза? В учебнике об этом ни слова, я проверила, — на всякий случай добавила она. Снейп внимательно посмотрел Элин в глаза, и той вдруг показалось, что ее голова словно превратилась в решето, насквозь продуваемое ледяным ветром. Впрочем, это ощущение исчезло раньше, чем она успела его осознать. «Если он сейчас скажет, что это потому, что он так сказал, — подумала она, — то эти уроки будут такими же бесполезными, как история магии». — Потому что элемент воздуха в иглах дикобраза нестабилен и при нагревании высвобождается за долю секунды, — тихо ответил зельевар. — Это приведет к взрыву котла и отравлению недоваренным зельем всех, кому не повезет оказаться рядом. — Спасибо за объяснение, — она взялась за перо, чтобы записать ответ. — И если вы попробуете проделать такой эксперимент у меня на уроке, — услышала она, — я заставлю вас выпить все, что сварят ваши одноклассники. «Да он что, мысли читает!?» — удивилась Элин, которая действительно размышляла, не опробовать ли ей изготовление полезной в хозяйстве бомбы, а не какого-то дурацкого зелья. Но раз уж профессор разгадал ее намерения, она постаралась выполнить рецепт в точности. Зелье действительно было несложным, и главной ее заботой было не столько оно, сколько Невилл, который от волнения постоянно путался в ингредиентах и едва не засунул-таки в кипящий на огне котел иглы дикобраза. Элин удалось его остановить лишь в самый последний момент. Их зелье по цвету и запаху вышло почти таким, каким оно было описано в учебнике, и то, что Снейп прошел мимо, не удостоив их своим вниманием, Элин посчитала за высший балл. Результат работы Гермионы профессор также проигнорировал, зато над котлом Гарри и Эрни Макмиллана надолго задержался, ругая мальчиков за тупость и криворукость.* * *
— Из-звини, ч-что едва все н-не испортил, — Невилл от волнения заикался еще больше, чем обычно. — Просто, когда этот Снейп проходил мимо меня, я сразу обо всем забывал. — Да ничего страшного, — отмахнулась она, — тебе просто надо быть более внимательным и не бояться. Хочешь, покажу упражнения для успокоения нервов? — С-спасибо, но это вряд ли поможет, — грустно ответил он. — У меня просто мало способностей к магии. Моя семья даже думала, что я настоящий сквиб. Только дядя Элджи все пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Однажды он столкнул меня с пирса в воду, а я чуть не утонул. Элин изумленно уставилась на товарища. «Так вот почему он такой нервный», — подумала она. — А когда мне было восемь, — продолжал тот, — дядя высунул меня за окно и случайно отпустил. Я полетел со второго этажа, но не разбился, а словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Бабушка даже расплакалась от счастья. — А я-то думал, что мне у Дурслей плохо, — потрясенно сказал Гарри. — Надо бы им письмо с извинениями отправить, что ли... — Ничего, Невилл, — Элин хлопнула его по плечу, — теперь ты в надежных руках. Мы о тебе позаботимся, правда, Гарри? Ты еще станешь настоящим волшебником. Гарри решительно кивнул, и Элин еле удержалась, чтобы не добавить: «даже если это тебя убьет».* * *
— Ну а кроме Снейпа вам как, понравилось учиться? — спросил их Хагрид, к которому они зашли после обеда. — Если не считать того, что он меня ненавидит, то в общем да, тут здорово! — ответил Гарри. — Но мне правда интересно, почему он так ко мне относится? — Да ерунда это, — великан смущенно отвел глаза, — он вообще мало кого любит, кроме своего Слизерина. Ума не приложу, почему его Дамблдор до сих пор терпит. — Гораздо интереснее, почему он сам работает в Хогвартсе, а не занимается исследованиями? — удивилась Гермиона. — Он же явно не любит преподавать, а вот специалист хороший. Я еще перед школой посмотрела, что пишут обо всех профессорах Хогвартса, так у Снейпа куча публикаций и запатентованных зелий. Сидел бы себе в какой-нибудь лаборатории, изобретал бы... Элин лениво развалилась на стуле, смакуя необычный вкус травяного чая, заваренного Хагридом, и раздумывая над тем, чем бы ей заняться в выходные. В Хогсмид их не выпускали, а кино, компьютеров и телевизоров у волшебников не было. Кажется, она начинала понимать, почему квиддич пользуется среди волшебников такой бешеной популярностью. Просто ничего другого им не оставалось. — Эй, смотрите! — вывел ее из раздумий Гарри, рассматривавший газету, лежавшую возле хагридова чайника. — Гринготтс ограбили! — Дай-ка, — она пробежала глазами заметку. — Хм, гоблины говорят, что ничего не было украдено, потому что сейф номер семьсот тринадцать, который взломали преступники, был опустошен хозяином несколько дней назад... — они переглянулись и разом повернулись к Хагриду. — Ты ведь что-то забирал из этого самого сейфа, Хагрид, — требовательно произнесла Элин. — Это ведь твое «страшно секретное задание», да? — Не знаю, о чем ты... Еще кексик? — Великан, кажется, собирался проковырять дырку в полу носком своего башмака. — Хагрид, не увиливай, — строго произнесла Элин. — Я ведь не отстану, я настырная. — Эта... не надо вам про то знать, ребята, — замотал головой Хагрид. — Правда, не надо, не ваше это дело. — Ну Ха-а-агрид, ну расскажи, — заныла Элин... — Да не могу я говорить, это секретный секрет Дамблдора и Николаса Фламеля! Лучше забудьте про это. — Ладно, забуду, — покорно произнесла Элин. — И про секрет, и про этого... как ты сказал, Николаса Фламеля? Уже забыла. Хагрид лишь вздохнул. — Ох, зря я это сказал...* * *
«Фламель, Николас, р. в 1330 г. (по другим сведениям — в 1325 г.) в гор. Понтуаз, Франция, женат на Перренелле Фламель (урожд. Лета, см.), ныне предположительно проживает в гр. Девон, Англия. Окончил академию Шармбатон (см.). Старейший в мире волшебник. Знаменит многочисленными трудами по алхимии, в т.ч. «Summae Alchemia» (см.), «Об учете астрологических позиций при варке зелий», «Двенадцать способов использования крови дракона» (в соавт. с А. Дамблдором, см.) и др. Единственный известный создатель философского камня (см.)». — Тоже мне, энциклопедия, — Элин раздраженно отодвинула книгу. — Одни см, да см, никаких подробностей... Все, Гермиона, можешь не искать, я уже нашла. — А? — Гермиона с трудом оторвалась от второго тома «Великих волшебников XX века», который полчаса назад собиралась быстренько пролистать в поисках нужного имени. — Ой, а я тут, кажется, немножко увлеклась... — Я вижу, — засмеялась Элин. — Такими темпами ты бы полгода его искала. Вот, смотри. Хорошо, что волшебники все же додумались до алфавитных справочников. Гермиона пробежала глазами статью. — Ну, тогда все понятно, они прячут там философский камень, — уверенно сказала она. — Это такая штука, которая превращает любой металл в золото и делает эликсир бессмертия. — Спасибо, Гермиона, я знаю, — кивнула Элин, — я тоже умею читать. Но ты что, правда думаешь, что Фламель согласился бы выпустить такую вещь из рук? Нет, скорее всего, они с Дамблдором писали очередной трактат по алхимии и наткнулись на что-то опасное, что решили спрятать. А преступники про это прознали и решили выкрасть, да не успели. — Ну, может быть и так, — согласилась Гермиона. — Впрочем, какая нам разница, что они прячут? Мы же не будем пытаться это достать, правда, Эль? Не отвечая, Элин достала из своих закромов новый блокнот и аккуратно вывела на обложке надпись «Николас Фламель и философский камень». «Вопрос номер один, — записала она. — Почему Фламель не дает эликсир жизни другим людям?»