267 км

Алекс водит пальцем по запотевшему стеклу - не то, чтобы он хотел что-то нарисовать, просто прохладная влага на пальцах в душной машине чувствовалась очень приятно. Он почти свернулся калачиком на переднем сиденье, отвернувшись в сторону окна и подобрав ноги, и ремень безопасности неприятно давит на шею. До Лондона оставалось еще три часа езды, и бутоньерка в его петлице превратилась в рваный ком лепестков. - Кто вообще женится зимой, Алекс, - бормочет Майлз, выворачивая руль на очередном повороте, - кто вообще женится в Шеффилде. - Уже не я, - Алексу не смешно, но уголки губ дергаются вверх сами собой. От Шеффилда они едут в молчании, и солнце село так быстро, что кажется, то, что произошло днем, уже отделено от них прочной границей наступления ночи - но эта иллюзия лишь подарок от зимней британской погоды - Пожалуйста, бежим отсюда, где твоя машина? - Алекс налетел на его спину, едва ли не задыхаясь, и Майлс выронил сигарету в подтаявший снег. - Скорее, Майлз, я прошу тебя, - и поцеловал его прямо посреди улицы. Как будто разучился дышать и мог выжить, только забирая каждый вздох у Майлза. Стало жарко, совсем не под стать даже этой теплой зиме - и Алекс никогда не бежал так быстро, совершенно наплевав, что серая слякоть набивается ему в ботинки и брызги холодной воды вымочили брюки почти до колена. У Майлза очень горячая ладонь, больше ничего Алекс не чувствует. Они снова целуются в машине, Алекс не чувствует своего лица - Майлз говорит, как сильно его любит, как любит, как любит, как любит - Алекс не чувствует своего языка и не может вымолвить ни слова, только на ощупь искать руками лицо Майлза и продолжать целовать. Майлз говорит, что увезет их в Лондон, в свою старую квартиру, и там их никто не найдет, даже если очень захочет. Алекс благодарен ему за то, что не приходится принимать никаких решений. С трудом оторвавшись от Алекса, Майлз заводит машину и резко давит на газ. Алексу кажется, что у него вместо крови по венам течет чистый кислород, и он сейчас либо взлетит, либо загорится в любую секунду. Сердце подпрыгивает в груди на каждом ухабе - не время для осторожной езды - и дышать так трудно, почти невозможно. Нащупав в кармане бархатную коробочку, Алекс начинает задыхаться. Они выезжают на трассу и встраиваются в размеренный ритм загруженной дороги. Алекс наконец решается проверить новости и достает из внутреннего кармана пиджака телефон. Количество пропущенных вызовов и сообщений ( от: Тейлор "ЧЕРТОВА ТЫ ТВАРЬ") он просто игнорирует, набирая в браузере свое имя. - Уже везде растрезвонили? - впервые Майлз нарушает молчание, и какой же у него холодный голос, - Насколько все плохо? - У них нет фотографий, как и с кем я уехал, но любой, кто чуть умнее рыбы, догадается, - голос охрип, как будто со слез, - нетрудно заметить твое отсутствие. Вместо фотографий побега The Sun удовлетворилось фотографиями брошенной невесты, плачущей в окружении семьи и друзей. Как подло. Её лицо не перестало быть красивым даже от слез. Она говорила - обязательно заплачет перед клятвами, поэтому макияж будет водонепроницаемый как водолазный костюм. - Я о другом. Они считают, что ты сбежал со мной, потому что я твой лучший друг, или потому что я увел тебя у... Боже, она просила меня быть шафером, ты не поверишь, - Майлз крепче сжимает руль, - она думала, что я отказался и приехала, чтобы уговорить. Все твердила, как это будет важно для тебя. К счастью, заголовки кричат только имя Алекса Тернера, последнего козла. - Никто не написал напрямую, но я думаю, всем и так очевидно. Снова становится нечем дышать - душно и жарко, и кажется, они встали в пробке - и Алекс приоткрывает окно. Холодный загазованный воздух холодит кожу, и он понимает, что волосы у него слиплись от лака и вся голова вспотела. До тошноты пахнет бензином и от этого запаха все кружится перед глазами и в животе словно кислоту разлили. - Как все сложилось, правда? - неожиданно говорит Майлз, вцепившись взглядом в дорогу. - Мы оставили все документы в моей машине, потому что ехали вместе из твоего дома, ведь она решила, что видеться перед свадьбой - плохая примета. - он тянется к бардачку за сигаретами и зажигалкой. - Я не смог заставить себя смотреть и ушел курить, а ты меня каким-то образом нашел. Майлз открывает свое окно и становится жутко холодно. - В смысле, блять, Алекс, ты не представляешь, как я этого хотел, - пальцы отбивают нервную дробь по черной коже и красный огонек дрожит у его губ, - мне было пиздец как стыдно об этом думать, но я не мог перестать представлять, как ты в последний момент выбираешь не её. Не мог перестать надеяться. У Алекса нет даже куртки с собой, чтобы укрыться, и он почему-то хочет околеть и сдохнуть прямо в этой машине, потому что он этого заслуживает. - Можно я спрошу тебя, что мы будем делать, когда мы выберемся из этой пробки? Майлз наконец поворачивает голову, смотрит на него и коротко кивает, давая отсрочку. Алекс не выдерживает и закрывает окно, кутаясь в тонкий пиджак. - Там под сиденьем плед, посмотри, - бросает Майлз и снова смотрит только на дорогу. На ближайшем повороте в них могла бы врезаться машина, как раз со стороны пассажира - тогда бы не пришлось ни с чем разбираться. Майлз смог бы что-нибудь соврать, что у Алекса случился нервный срыв, а потом, такое несчастье - траур бы защитил и его, и Тейлор от глупых, бестактных вопросов, а ему бы не пришлось никому смотреть в глаза и объяснять, почему он пятнадцать лет спал со своим лучшим другом и врал абсолютно всем, почему он сделал предложение Тейлор и настоял на самой скорейшей свадьбе, а сам сбежал, почему Майлз отказался быть его шафером и не пришел даже на церемонию, почему у него на руке набито имя женщины, которую он предал так подло, почему он такой жадный, почему он не смог выбрать, почему - Поворот проскочил мимо них. Алекс находит плед и закутывается в него. От теплой шерсти пахнет сигаретами, и тянет курить больше чем жить. Но Алекс себе запрещает. В твиттере их хэштег поднялся до топа и фанаты просят друг друга не выкладывать никаких фотографий и жаловаться на публикации, если кто-то всё же их выложит. Это весьма неожиданно, и Алекс почти чувствует, что что-то он всё же сделал правильно. Но потом он понимает, что ему никого не удалось обмануть. Абсолютно все понимают, зачем и с кем Алекс Тернер сбежал с собственной свадьбы, и не нужны никакие фотографии, комментарии гостей, чтобы понять. Это лицемерие даже не было для кого-то загадкой. Алекс забрасывает телефон в бардачок и пытается уснуть. До Лондона ехать еще миллион лет. Начинает идти мокрый снег, больше похожий на дождь, и Алексу снится-вспоминается, как они с Майлзом так же ехали куда-то вдвоем в жуткий ливень в ночи, и казалось, что весь мир ограничился потоками воды, накатывающими, как волны, на машину. Майлз смотрел на него украдкой, стараясь не отвлекаться от дороги, а Алекс дремал, повернувшись головой в его сторону. И этого было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. - Что мы будем делать? - Доедем до Лондона и постараемся незаметно попасть в мою квартиру. Ты напишешь родителям, что ты в безопасности. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть. - Ты знаешь, что я не об этом. - А можно вообще сейчас что-то решать? - Майлз ощутимо огрызается, и Алексу становится очень, очень неприятно. - Ты сейчас можешь связно думать? Я лично едва могу вести. Пожалуйста, не требуй от меня большего, чем различать красный и зеленый. Алекс собирается с духом и пишет матери, что с ним все в порядке. Больше сообщений он не читает. Количество людей, которых он подвел и расстроил, слишком большое, чтобы осознать его ясно. Дальше по дороге, уже ближе к Лондону, они останавливаются на заправке и Майлз берет им по кофе - пока его нет, Алекс позволяет себе от души порыдать, чтобы наконец это чувство куска свинца на месте сердца отпустило. Увидев его красные глаза, Майлз наклоняется, чтобы поцеловать в лоб и отдать стаканчик, но ничего не говорит, только сжимает ладонь Алекса в своей. И когда Алексу тут же становится в тысячу раз легче, он понимает, что ошибки он не совершал. Это было мерзкое, эгоистичное, но правильное решение. Его не так волнует, что думают другие, пока Майлз его любит. - Спрячемся на время, - выворачивая на подъезд к дому говорит Майлз, - не станем выходить на связь, пока менеджеры не решат нас сожрать. - Придется писать новый альбом, чтобы покрыть весь ущерб, но я согласен. Алекс не торопится вылезти из машины. Особенная магия дороги делает все неопределенным, нереальным - за сталью и стеклом ночной Лондон, который потребует ответа, а здесь только Майлз, который не требует, но заслуживает объяснений. - Утром я позвоню Тейлор, - спустя некоторое время говорит Алекс, уткнувшись взглядом в свои колени, - я справлюсь сам, но мне будет гораздо легче, если ты будешь рядом. Майлз смотрит на него в упор, пристально и серьезно. Коробочка с кольцами оттягивает карман. - Куда же я денусь, Алекс, - с горечью отвечает он, - куда я от тебя денусь.