New drug

— Это от аллергии. А это мазь для суставов. Положи капли для глаз на место, они мне сейчас никак не помогут, ахён.  — Хуён. Может, ты заткнешься, наконец, и перестанешь болтать мне под руку?! Ван внимательно — насколько позволяют слипающиеся веки — следит за тем, как очередная упаковка лекарств улетает в урну, а потом тяжело вздыхает, потому что сил терпеть эту английскую морду в своем доме уже нет. Комната его до неприличия пропахла дорогим одеколоном, апельсинами и прямо противоположным этому — запахом горячих свежих гренок. Последний, кажется, самый неповторимый и аутентичный из всех прочих — запах настоящего скупого англичанина. Китай хрипло смеется и тут же захлебывается хриплым кашлем, зажимая рот ладонью. Его тело содрогается, словно по нему как следует отбивают молотками, а острые плечи мелко дрожат даже когда китаец затихает и краем глаза ловит на себе неодобрительный взгляд. Его новая «нянечка» очень жестока. По утрам Артур заставляет глотать пациента антибиотики, потом есть какую-то несуразно сваренную кашу на воде, и совершенно не даёт выспаться: нудным монотонным голосом читает Шекспира под ухом, делая это с поистине мстительным видом. Судьба, обычно добрая и ласковая, в какой-то момент вальяжно повернулась к Яо задницей и потерлась об его уставшее и бледное лицо, игриво пообещав незабываемый конец года. И так и случилось. Только Ван совершенно не ожидал, что о его маленькой простуде прознает самый ненавистный ему империалист — Артур Керкленд, Англия, гроза всех ебаных морей и просто мразь тщедушная. Но прямо сейчас Вану почти нравится смотреть, как мучается блондин над большой коробкой с лекарствами, выбирая нужные. — Аль-бен-да-зол… Господи, храни королеву, что ты вообще у себя держишь? Ван моргает, в недоумении смотря на презрительно сморщенный нос англичанина. — Это важно, — сообщает азиат, сжимая тонкими пальцами плотную ткань зимнего одеяла. — Лекарства от гельминтов? Really? Это становится еще смешнее — то, как англичанин медленно вскидывает свою толстую черную бровь, кривит тонкие розовые губы и встряхивает маленькой коробочкой таблеток. Они и правда нужны Вану, но лишь когда к Гонконгу возвращается старая привычка грызть ногти на ногах. Причем, с его гибкостью это уж точно никогда не являлось проблемой. Другое дело, что Яо никак не возьмет в толк, что является причиной возвращению привычки. Постепенно поиски становятся скучными даже для китайца и он решает сжалиться над несчастным помощником. Протяжно зевнув, он откидывает уголок одеяла в сторону и медленно поднимается. Босые ноги сразу же находят мягкие домашние тапочки и скрываются в них, а азиат отталкивается от края постели и на негнущихся конечностях движется по направлению к гостю. Секунда — Артур отбрасывает баночку зеленки куда-то в угол и протягивает руки, чтобы в следующий миг подхватить покачнувшегося азиата. Яо слышит собственное хриплое дыхание, пыхтит и пытается подняться самостоятельно. Снова. Но Англия нарочно пресекает его попытки и подхватывает на руки, заставляя повиснуть над полом как безвольную принцессу из тех самых английских сказок. Яо облизывает нижнюю губу и ворчит, что требует опустить его обратно. Артур же прищуривается и вместо этого сам несёт Китай к кровати. Последнему это нравится ещё меньше, чем когда он с горечью на душе прощался со своим воспитанником и провожал его фигурку, укрываемую полами военной шинели британского солдата. Тонкие пальцы Поднебесной вдруг сильно сжимают воротник рубашки Керкленда и дергают его, когда тот уже собирается укладывать китайца на мягкий матрас. Британец рычит почти зло, упираясь руками в кровать по обе стороны от головы Вана. Он же в свою очередь все так же крепко сжимает ткань в пальцах и, кажется, даже не думает в ближайшее время отпускать. Они смотрит друг на друга как львы, дерущиеся за территорию. Но проблема в том, что Яо непременно потерпит поражение, если не придумает, как ослабить бдительность противника ещё больше. Но не то просто одержать верх, когда над тобой нависает — Англия. — И что ты затеял? — А что тебя интересует, ахён? — Больным нужно отсыпаться и брать в привычку не бедокурить, когда о них заботятся. Кажется, Артуру с большим трудом даются эти слова, ибо он наверняка собирался обругать Китай гребаным обдумком, который не только себя не бережёт, но и других опасности подвергает. Как дитя. Брюнет же сдержанно хихикает и меняет положение второй руки, переместив её на блондинистый затылок. Изумрудные глаза, пропитанные каким-то опасным ядом, впились в лицо азиата, загоревшись огоньком любопытства. «Попался», — промелькнула в голове Вана торжествующая мысль. Он надавливает на чужой затылок немного сильнее, заставляя Англию склониться ниже, а затем наклоняет свою голову набок, опуская покрасневшие веки. Поцелуй получается смазанным, но его хватает, чтобы через пару секунд Китай почувствовал ответную попытку Артура прижаться к его губам своими. Острое колено впивается в живот гостя, он вскрикивает и перекатывается на спину, тут же оказываясь придавленным чужим телом. Яо восседает сверху и победоносно улыбается своими болезненно-бледными и обветренными губами. Трещинки на них кровоточат, но ему плевать: Ван надавливает ладонями на плечи британца и тот шумно выдыхает. Теперь хозяин дома ощущает себя непревзойденным победителем, владыкой ситуации, и старается передать это своему оппоненту. — Зря ты думаешь, что садиться на иглу самому — хорошая идея, — приторно мягким голосом сообщает Англия. Янтарно-карие глаза распахиваются, Ван удивлённо раскрывает рот, но оказывается опрокинут на спину. Резинка рвётся от этого рывка и тёмные волосы рассыпаются по подушке, попадая прядями в рот хозяина. — Пфе, ужас, — недовольно выдаёт китаец, прежде чем на его пах весьма неприлично надавливает чужая нога. — Яо-Яо. — Артур укоризненно качает головой и сразу же улыбается — хищно, жестоко, как кот, поймавший напуганную серую мышку. Такие обычно играются, пока не доводят свою «игрушку» до последнего издыхания. Англия слишком медленно заводит руки больного вверх, на подушку, и оглаживает большими пальцами открытые запястья, выделяя область, где хорошо виднеются синие венки. Поднебесная сжимается от этой улыбки и пытается дернуться, но лишь призывает блондина наклониться совсем близко к его собственному лицу. Теперь между ними — ничтожно малые пару сантиметров, и от этого кровь в висках бурлит как ненормальная, а в горле сохнет. — Тебе было мало опиума? Хочешь, чтобы мы повторили процедуру? Нутро азиата боязливо трясётся, а сам он почти испуганно смотрит в глаза Артура, пока в какой-то момент не замечает в них игривость и… просьбу? В его груди перехватывает дыхание. — А ты… — Китай сглатывает. — Разве ты тут не для того, чтобы именно этим и заняться? Вон, даже по шкафу у меня рыскал, ахён. Иглы нет, прости уж. Кёркленд тихо смеется и наконец мягко касается губ Яо в коротком поцелуе. — Ну, у меня есть один вариант. Но перед этим, давай-ка как следует позаботимся о твоей простуде? Доза никуда не убежит, верно? В ответ на это Артура затягивают в более глубокий поцелуй: сминают его губы, проводят по ним влажным языком и чуть надавливают, словно дразня. — Если я отрежу ей ноги — точно не убежит.