Новый рассвет

      Моё имя Аманда Уилсон, я дочь Слейда Уилсона — одного из самых опасных наёмников на Земле. Я хочу рассказать вам о моей жизни и о том, каково жить в семье профессионального убийцы.       И вот как это началось. Мне было лет восемь, когда меня похитили. Трое суток меня держали в каком-то подвале. Они спрашивали о моём отце, но тогда я не понимала, о чём они говорят, потому что понятия не имела, кто он такой на самом деле. Всё то время, что я провела у них, меня подвергали пыткам, чтобы выведать любую информацию. Не правда ли глупо? Что они надеялись узнать от восьмилетней девчонки?       В итоге у меня была сломана правая нога, а синяки и кровоподтёки покрывали практически всё моё тело. Постоянно немели щиколотки и запястья, верёвки стягивали их слишком туго, поэтому приходилось через боль шевелиться, разгоняя кровь. Перспектива заработать омертвевшие конечности меня не прельщала уже тогда. Помню, как рыдала навзрыд, пока не сорвала голос, помню, как первое время умоляла пощадить меня, за что получала пинок под дых и новую порцию ругательств. Сейчас, спустя время, я, конечно, понимаю, что отделалась малой кровью.       Последнее, что мне запомнилось тогда, были крики, звуки стрельбы и голос неизвестного мне человека. Когда дверь в мою камеру была открыта с пинка, я вспомнила все молитвы, что меня силком заставляли учить в школе. Вряд ли я тогда надеялась на спасение, скорее всего, моему перенапряжённому детскому сознанию хотелось наконец отключиться. Но тем не менее, когда мужчина достал из-за пояса нож и стал двигаться на меня, выброс адреналина сделал своё дело. Из раздражённого постоянными криками и мольбами горла вырвался страшный хрип, занемевшие ноги задёргались в судороге, а на глазах выступили слёзы. В голове была всего одна мысль: бей или беги. Но все попытки спастись были бессмысленны, неизвестный был в два раза выше и раза в три тяжелее маленькой, вымотавшейся девчушки. Переполненная чувством безысходности, я закрыла глаза, но почувствовала, что меня больше ничего не связывает, а попытавшись встать, ощутила пронзительную боль, которая не давала мне и пошевельнуться. В глазах всё резко поплыло, воспалённое сознание наконец затягивало меня в состояние обморока, как вдруг я почувствовала, что этот человек поднял меня на руки. Перед тем как отключиться, сквозь тихий звон в ушах маленькая девочка смогла расслышать через маску твёрдый мужской голос, который сказал: «Всё будет хорошо».       Я очнулась в своей комнате на мягкой кровати под тёмно-синим одеялом. Белые стены комнаты были декорированы лёгким рисунком. Кровать стояла почти у задёрнутого светлыми шторами окна, её украшали резные узоры. Напротив неё — платяной шкаф с похожей резьбой. В нескольких метрах от него на стене висел плазменный телевизор, прямо от которого стоял маленький фиолетовый диван. В левой части комнаты находился компьютерный стол с дорогим компьютером и настольная лампа зелёного цвета. По бокам от кровати стояли две тумбочки с маленькими лампами.       Прошло пять или десять минут, точно не знаю, как я услышала за дверью шаги. Дверь тихо отворилась, и в комнату вошёл мой отец в белой рубашке, чёрных штанах и таких же ботинках. Я увидела знакомые седые пряди и его чёрную повязку на левом глазу. Он подошёл к кровати.       — Доброе утро, Аманда, — произнёс он спокойным голосом.       — Папа… — с трудом произнесла я и попыталась встать.       — Давай лучше поспокойнее. У тебя серьёзные раны, ещё швы разойдутся.       — Это был ты. Там, в том месте, — я поняла это не просто так — его голос я узнаю всегда, даже под маской.       — Да, меня называют Дефстроук.       — Вот куда ты пропадал, — говорить было больно, но и молчать я не могла. — Почему, почему ты ничего не говорил? Я волновалась, когда ты просто так исчезал.       — Я не мог подвергать тебя опасности, — он аккуратно сел на край кровати. В его глазах я отчётливо и ясно видела волнение.       — Тогда как, по-твоему, называется то, что произошло?       — Я ошибся, — тон его голоса стал выше, но глаза были такими же. Он не мог себе простить того, что его дочь пострадала. — Я обещаю тебе, больше такого не повторится, принцесса. Я не позволю никому тронуть тебя.       Я немного поднялась и со слезами на глазах потянулась к отцу, обвив руки вокруг его шеи и прижавшись к нему, наплевав на боль. Я просто хотела обнять его. Он обнял меня в ответ.       — Всё будет хорошо, принцесса.