Закрой глаза

Нога ступает на старый и пыльный паркет, деревянная половица скрипит под весом совсем молодого мальчишки. Эдди Каспбрак настороженно оглядывается, изучая обстановку в его новом жилище. Старое и неухоженное. Только эти слова приходят в голову парнишке при первом взгляде на это место. Воздух здесь будто пропитан сыростью и затхлостью, как бывает лишь в домах пустых и погибающих - этот будто просит о спасении. Возможно, раньше эти помещения были наполнены жизнью. Возможно, тут было тепло и пахло яблочными пирогами с корицей, свет просачивался сквозь высокие окна и мягко заливал комнаты, ложась полосами на паркет. Возможно, тут бегали дети, раздавался звонкий, заливистый смех или лай любимой собаки. Дом топили в холодные зимы и проветривали в летние жаркие дни. Возможно, эта развалюха в центре Дерри была кем-то любима. Сейчас же дом больше походил на старую бабку, чья душа совсем скоро покинет бренное тело и развалится окончательно. Стены кашляли пылью и умоляли спасти то, что осталось. Умоляли отмыть потускневшие окна и полы, наполнить помещения светом и самое главное - вернуть тлеющую жизнь. Эдди сразу посчитал, что здесь было слишком жутко. А вот его мать думала совсем иначе. Этот особняк она нашла по объявлению в интернете, но цена была подозрительно низкой при огромных размерах недвижимости. Два этажа, не считая просторного подвала и гигантского чердака. Когда Эдди услышал о переезде, он не особо расстроился, потому что терять ему, откровенно говоря, было нечего. В старой школе у мальчика не было друзей и он почти ни с кем не общался. Но увидев дом, куда ему предстояло переехать, парень непроизвольно поёжился: особняк выглядел пугающе огромным и очень неприветливым. От дороги его отделял забор из черного железа с острыми сверкающими наконечниками. Темную кирпичную кладку оплетали сухие виноградные кусты, а большие окна завешивали длинные тяжелые темные шторы. Эдди стоял во дворе и ждал, пока его чемоданы выгрузят из машины; показалось, будто наверху в окне резко скользнула тень. Ему определенно померещилось, но это было очень и очень странно. Сейчас, находясь уже внутри дома, все его чувства обострились. От прошлых владельцев здесь осталось очень много. Очень много - значит всё, включая старую пыльную мебель, поблёкшие картины, выцветшие ковры с запахом нафталина и ещё куча странного барахла. Выглядело так, будто дом покидали в спешке, бежали из него как во время стихийного бедствия. На втором этаже была лестница, ведущая на чердак. Она казалась еще более старой и пыльной чем всё, что находилось в этом доме, и выглядела шаткой и совершенно непрочной. Эдди точно не полезет на чердак. Особенно по такой ужасной ненадёжной лестнице. — Эддичка, ты выбрал себе комнату? — мимоходом спросила Соня Каспбрак вздрогнувшего сына, следуя за ним в гостиную. Тучная женщина в антураже этого дома смотрелась как кухарка при королевском дворе. — Ещё нет, ма, — ответил мальчик, беря из рук матери свои чемоданы. — Пойду, посмотрю комнаты. Надеюсь, туберкулезные палочки не успели поселиться в каждой из них. Эдди усмехнулся слишком нервно, у него потели ладони и лишь силой воли он сдерживал подкатывающий к горлу ком, будто разом проглотил годами копившуюся пыль. Каспбрак медленно поднимался по лестнице, проводя рукой по слою грязи на перилах, с трудом сдерживая приступ тошноты. Он вцепился взглядом в серые полосы пыли на своей ладони, сдерживая маниакальное желание бежать за салфетками. Мальчик поставил перед собой цель, порой недостижимую для взрослого – на новом месте он должен побороть старые фобии. Но тут же подумал, что скорее заработает новые, фыркнув собственным мыслям. Второй этаж был копией первого, не считая лестницы на чердак - половицы скрипели, а в местах, где солнцу удавалось пробиться сквозь шторы, облаками извивалась треклятая вездесущая пыль, насыщая воздух неприятным запахом сгнившего дерева и сухой трухи. Почти все осмотренные комнаты были какими-то серыми и неприметными, но зайдя в последнюю в конце коридора, Эдди удивился. Помещение было мрачным из-за темных занавесок, но на стенах красовались светло-голубые обои с незатейливым узором. Большая кровать выглядела отслужившей своё, но в то же время располагала к отдыху. Также в комнате стоял немного потрёпанный временем письменный стол и две деревянных тумбочки. На стенах остались следы от плакатов с какими-то незнакомыми Эдди супергероями, а на столе мелкими буквами кто-то додумался выцарапать «Плохой парень». Эта комната раньше принадлежала мальчику, очевидно. После детального осмотра, Эдди почувствовал себя уютней, шумно выдохнул и небрежно закинул свой чемодан с вещами на кровать, а сам спустился вниз чтобы помочь матери и перекусить. *** После того как Каспбрак выполнил намеченный мамой план, он съел два пирожных со сливочным кремом и выпил большую кружку сладкого чая. Удовлетворив аппетит, парень встал, помыл посуду и отправился наверх чтобы разложить свои вещи, но открыв дверь в новую комнату, он почувствовал себя так будто невидимые руки вцепились в тонкое горло - паника накатывала крупными волнами, от увиденного по спине пробежал табун мурашек. Его чемодан лежал открытым, а вещи были разбросаны по всей комнате. Горящая лампа изредка мигала, на ней повисли недавно купленные шорты. Люстра в комнате мерно покачивалась, покрывало с кровати было сбито и отшвырнуто в угол. Эдди стоял неподвижно несколько минут, словно в трансе, тяжело дыша, ноздри его при этом раздувались, а шея покрылась багровыми пятнами. Что это за чертовщина такая? Это не могла сделать его мать. Да и он сам тоже не мог. И вообще, зачем кому-то разбрасывать вещи по всей комнате? Может это воры? Эдди быстро пробежался взглядам по самым дорогим вещам, но его новенькие часы, которые он, несомненно, считал самым большим богатством на свете, лежали нетронутыми. Никаких иных признаков грабителей или присутствия посторонних людей на втором этаже не наблюдалось. Каспбрак был напуган до чертиков, ведь его комната выглядела так, будто там бушевал ураган Катрина. Эдди осторожно прошел внутрь и огляделся. Всё осталось на своих местах, как и в тот раз, когда он впервые нашёл это место, не считая разбросанных по всему периметру вещей и предметов гигиены. Только кусок небольшого вырванного откуда-то листа, одиноко лежавшего на столе, не вписывался в этот хаос. Взяв в руки, мальчик прочитал корявую надпись :«Добро пожаловать». *** — С тобой все в порядке, Эдди? — нервно спросила Соня Каспбрак, исподлобья смотря на сына, когда тот явился к ней, взволнованный и напуганный. — Да, мама, я говорю правду! Мои вещи стопроцентно были сложены в чемодан, когда я выходил из комнаты! — активно жестикулируя руками, произнёс запыхавшийся Эдди. Каспбрак весь вечер пытался доказать матери, что он не разбрасывал одежду по своей новой комнате и это сделал кто-то другой. Он точно помнит чем занимался в течение дня, и так же точно помнит, как бросил свой чемодан на кровать и вышел из комнаты. Немного постояв в повиснувшей тишине, мальчик достал из кармана бумажку, обнаруженную на письменном столе, и всунул её в руки матери. — Вот! Это лежало на столе, когда я вошёл! – руки Эдди мелко покалывало от волнения, голос так же дрожал. Соня взяла клочок бумаги, быстро прочитала короткую надпись и с недоумением покосилась на сына. — Глупости какие! Чего ты навыдумывал? Я обошла весь дом вдоль и поперек, и никого, слышишь, никого тут не было! — женщина кинула листок в сторону мусорного ведра и с раздражением взглянула на сына. — Я понимаю, что переезд тяжело даётся в твоём возрасте и ты оставил всех своих друзей, но это не повод придумывать подобные шутки! Иди в спальню и убери тот бардак, который ты устроил! — кажется, мать даже не следила за жизнью сына, полагая, что у него было много друзей и знакомых, которых он не хотел оставлять в старом городе. Просто великолепно. С пылающими щеками и колотящимся от стыда сердцем, Эдди поплёлся в сторону комнаты, но, не успев дойти до двери, парня осенило: его мать не смотрела на чердаке! Она, кажется, и забыла, что он у них вообще есть. Мальчик медленно подошёл к висящей с потолка верёвке и дернул, сколько было сил, но поддаваться с первого раза она решительно не собиралась. Когда шаткая лестница всё же опустилась с глухим треском, с чердака вылетело столько пыли, сколько, наверное, не было во всей нижней части дома. Как ни крути, а ему придётся лезть туда. Чёрт! Каспбрак неуверенно поставил ногу на первую деревянную ступеньку и она громко заскрипела под его весом. «Того и гляди, вот-вот сломается!» — подумал мальчик, но, собрав волю в кулак, продолжил подниматься дальше. Ноги предательски дрожали от страха. Нет, Эдди вовсе не планировал играть в отважного детектива, просто так вышло. Это стало делом чести – доказать маме, что он не выдумал все это. Что он не глупый истеричный ребенок. На чердаке так же как и во всем доме, воздух был затхлым и пыльным - запах старой разлагающейся древесины перебивал все остальные; в целом, было очень холодно и темно - свет пробивался через вход, но не достигал потолка; Эдди буквально ничего не мог рассмотреть дальше кончика своего носа. Половицы под ногами прогибались и взвывали от малейшего движения, а по спине неприятно бегали мурашки от охватившего страха и пробирающего мороза. Кажется, тут хранили старое барахло вроде поеденного ржавчиной сломанного велосипеда с погнутым колесом и резного деревянного шкафа. — Здесь кто-нибудь есть? — спросил, уставившись в непроглядную тьму, Эдди. На чердаке было безумно холодно и мальчик нахохлился, скрещивая руки на груди. Время тянулось медленно, но парень терпеливо ждал хоть чего-нибудь; ещё немного постояв на том же месте, Каспбрак шагнул вглубь помещения, собираясь немного осмотреться, но внезапно за его спиной раздался тонкий скрип половицы. Вздрогнув, мальчик хотел обернуться, но на глаза мгновенно опустились мертвенно-холодные ладони. Нежную кожу под чужими ладонями нещадно закололо от мороза, будто в нее впивались иголки. Эдди закричал что было мочи и начал отталкивать чужие руки от своего лица, но противник оказался сильнее и повалил обоих на пол. Незнакомец обездвижил мальчика, уселся на живот и громко произнёс: — Не кричи! Чего верещишь как девчонка?! – голос незнакомца звучал хрипло, будто он только проснулся, и хоть Эдди не мог мыслить здраво, он все равно понял, что голос принадлежит подростку, а не взрослому мужчине. — Отпусти! Отпусти! Отпу... — в панике пытаясь сбросить с себя кого-то, не унимался Эдди; он уже чувствовал как начинают сокращаться его дыхательные пути, а воздуха катастрофически не хватало. — Закрой глаза, тогда отпущу, — в разы спокойней пропел хрипловатый голос. Эдди ощущал дикий холод там, где ноги незнакомца соприкасались с его собственными. — Ладно, ладно, ладно, я закрою! Только отпусти, сейчас же! — чужие ладони ослабили хватку и Эдди покорно закрыл глаза, опасаясь возможной расправы на этом жутком чердаке. Холодные руки помогли подняться с пола и Каспбрак, продолжая жмуриться, ухватился за ткань чужой рубашки. Незнакомец, судя по тому, как мальчик мог держаться его, был значительно выше, может, на голову. — Кто ты и что забыл на чердаке этого старого дома? — первым нарушил молчание Эдди. — Меня зовут Ричи и я здесь живу. Этот дом принадлежит мне, а ты со своей мамашей припёрся сюда, никого не спросив, будто можно просто так заявиться и разложить свои вещи. Прошу отметить, в чужом доме, – последнее Ричи выделил довольно яркой интонацией. - Я, конечно, сначала был не рад - очередные наглецы вторглись в мои владения, меня можно понять. Но потом я увидел тебя и понял, что, может, ты захочешь со мной поговорить и станешь моим другом. Ты же будешь моим... — Ричи не успел договорить, потому что его перебили: — Подожди, что? Ты не можешь тут жить! Мы с мамой переехали сегодня утром, мы купили этот дом! — смутился совершенно сбитый с толку мальчик. — И что? — недоуменно спросил Ричи. Его голос был на удивление хриплым для подростка, но как казалось, по-особенному ласкал слух. — То! Ты теперь тут больше не живешь! — стоя с закрытыми глазами, Каспбрак крепче сжал ухваченный кусок рубашки. Он, казалось, уже абсолютно забыл о подступающем приступе астмы, столкнувшись с такой наглостью. Этот парень говорит о них с матерью как о каких-то наглых вредителях, пробравшихся в дом. — Как? Я не могу тут не жить! — голос Ричи одновременно сквозил тремя интонациями: обидой, изумлением и разочарованием. Будто то, что сказал Эдди, его больно зацепило. Эдди молчал. Он не понимал совершенно ни-че-го. Как этот парень оказался в этом доме? Что тут вообще происходит и как поскорее убраться с этого зловещего чердака? Много вопросов крутилось в голове Эдди и не на все из них он знал ответы. — Хорошо, Ричи. Можно мне открыть глаза? Здесь всё равно очень темно... — почти прошептал Каспбрак, но ответом была абсолютная тишина. Мальчик отпустил смятую в руке рубашку нового знакомого и отступил на несколько шагов назад. Возможно, если он разглядит этого чудаковатого взломщика, то сможет донести на него в полицию. Медленно открыв глаза, он увидел... никого? Эдди огляделся ещё раз. Никого. Никого, совершенно никого не было на чердаке! С кем, чёрт возьми, он только что говорил? Что вообще происходит в этом доме?! — Ричи? Ричи! — Эдди звал нового знакомого, но никто не откликнулся. Пытаясь унять дрожь в руках, мальчик еще раз осмотрелся; но не обнаружив "признаков жизни", подошёл к лестнице, осторожно спустился вниз и с трудом поднял её за собой. Каспбрак блаженно выдохнул, спустившись оттуда, будто только что завершил забег на длинную дистанцию, а следом в голову стал биться вопрос: "Что это, чёрт подери, только что было?".