Не было бы счастья

О неловкости Клима Прохорова ходили легенды. То ладони у него ссажены, то хромает, то рука на перевязи. Витя как-то проходил мимо бытовки, где тот переодевался, и чуть не споткнулся, мельком углядев его голый бок, сплошь синий из-под ребер до бедра. Хотя сам Клим ни в этот день, ни до, ни после него даже словом не обмолвился ни о каком дискомфорте, не сжимал напряженно губы и вел себя совершенно обычно. Именно тогда Витя в первый раз задумался о том, сколько всего можно так спрятать под одеждой. Эта мысль ему не понравилась. Клим был невысок ростом, худой, жилистый, со светлой кожей и волосами. Часто бывал рассеян, любил книги о Гарри Поттере, в связи с чем даже имел татуировку 9 ¾. Носил безразмерные свитера на черно-белые рубашки, как какой-нибудь хипстер. А на совместных тусовках часами сидел в обнимку с гитарой и мурлыкал под нос рок-н-ролл, ни на кого не обращая внимания. Сам Витя был его на голову выше, шире в плечах и в разы социальнее. А еще любимчиком всех и вся и управляющим в их маленьком рабочем коллективе. Вопреки расхожей присказке, противоположность с Климом его не притягивала. Хотя, безусловно, Витя за ним присматривал. Как и за остальными работниками, чтобы быть готовым к любым неожиданностям и экстренным случаям. Но Клим, надо отдать ему должное, ни разу его не подводил: приходил на смену в дождь, снег и хорошую погоду, с очередным эластичным бинтом или бездонными синяками под глазами, без вопросов впрягался за болеющих и сдающих сессии, без труда поддерживал беседы на довольно широкий круг тем и был в целом приятным парнем, пусть и слегка чудаковатым. Если бы не его постоянные травмы, которые почему-то не давали Вите покоя. Сам Клим, конспиратор хренов, на все деликатные и не очень вопросы только жал плечами: — Споткнулся, — да так легко и беззаботно, что ни на шутку, ни на ложь не походило. Но однажды Витя стал свидетелем, как Клим в самом деле поставил чашку буквально мимо стола. — Прости, — обернулся он на удивленный Витин присвист, — задумался. — Да ничего, — привалился тот к косяку. — Может, поменять тебя с кем? Выглядишь замотанным. — Как и все мы. Много работы, много учебы. Даже интересно, с кем ты меня менять собрался, — сметая осколки в кучу, Клим бросил на Витю красноречивый, с усмешкой взгляд. — Забей. Ну, подумаешь, кружку разбил. Свою, прошу заметить, не казенную. — Разве ж тебя кто упрекнул… — Опять у Проши что-то стряслось, — сунула к ним нос пробегающая мимо Соня: — И как только жив еще… — пропела она и, не пытаясь вникнуть в происходящее, так же стремительно исчезла. — Действительно, — с серьезной миной поддакнул Клим. Но не сдержался, фыркнул, когда уловил приглушенное Витино: «Стерва». Через несколько месяцев старенька Витина тойота, поскользнувшись на питерской февральской каше и не доехав до работы какой-то десяток метров, через поребрик да сквозь ограждение вылетела в реку. Ни жизни увидеть, ни испугаться, ни пожалеть ни о чем Витя толком не успел. Даже ледяной воды не запомнил — очнулся уже в больнице с перебинтованной головой и жуткой мигренью. Первой мыслью было: черти доктора ему волосы обстригли, а он их так долго отращивал… Потом, конечно, за этот бред сделалось стыдно. Но ни хлопнуть себя по лбу, ни досадливо покачать головой Витя не рискнул. Даже закатить глаза показалось сомнительной затеей, и без того тошнило, хотя желудок ныл от голода. Словно на зов последнего в палату бочком просочился Егор, старый Витин друг и бывший помощник. — Проснулась, красавица. Ну и панда же ты. Смотрю на тебя, а вижу себя в девятом классе после драки со скинами на День Победы. — Ебать, как я рад тебя видеть, — с облегчением улыбнулся ему Витя, не остановили даже разбитые губы. Произошедшее еще не до конца уложилось в его сознании, и время от времени накрывало ощущением дурного сна. Приход Егора на время задвинул эти панические приступы в дальний с трещинами угол. — А уж я как рад, — всплеснул руками Егор, опускаясь на придвинутый к кровати стул. — Народ здорово за тебя струхнул. Тебя, кстати, Проша вытащил. — В смысле вытащил? — не понял Витя. — Из машины. Из воды. — Прохоров? Клим? — Ага, — на его ошарашенный вид Егор хмыкнул, будто знал что-то такое. Однако продолжить предпочел по делу: — Он был на перекуре, когда ты кувыркнулся. Увидел машину и прыгнул. Телефон утопил, а тебе вот не дал… От накатившего волной простого понимания Вите вдруг стало дурно, перед глазами рассыпались черные точки. Он же отключился, когда ударился об руль. Если бы не Клим, он бы, наверное, утонул. — Вить, Витя! — не дозвавшись, Егор несильно хлопнул его по руке. — Не думай об этом. О чем бы ты сейчас ни думал, не думай и все. У тебя сотряс и ушибы без переломов и трещин. Ты себе даже не отморозил ничего. С перепугу, по-видимому. Клим вон дома сейчас отлеживается — простыл. Не мудрено. Но тоже без осложнений, обычная простуда. Так что все обошлось. Машина, правда, в расход. — Да и черт с ней, — рассеянно пробормотал Витя. — Вот и правильно. — Пиздец какой-то. Витя вытер мокрую ладонь о суровый больничный пододеяльник и на пробу потрогал повязку на голове кончиками пальцам. — Куплю Проше новый телефон, — пообещал он вслух. Егор хохотнул. — Извиняй, но ты опоздал. Ребята уже скинулись деньгами и связями, — пояснил он, не дожидаясь вопроса. — Зато ты можешь просто позвонить и сказать спасибо. Проше будет неловко, но приятно. Странное чувство заставило Витю перевести на друга взгляд: тот как ни в чем не бывало шуршал пакетом с гостинцами и едва заметно чему-то улыбался. — А вот себе — да. Себе купи, — продолжил он. — Твой-то телефон тоже тю-тю, вряд ли реанимируют. Управляющему без телефона никак… И тут Витя вспомнил, сколько в его трубке осталось важных контактов и со стоном потянул одеяло на лицо. Выписали его быстро. Новый телефон тоже нашелся без проблем. Но звонить Климу Витя не стал: вопрос личной благодарности был для него принципиальным. Какое-то время, пока не чувствовал себя уверенно, он рулил рабочие вопросы, раздавая поручения в корпоративном чатике. И там же от ребят узнал, что с больничного Клим ушел на сессию. Как только силы позволили, Витя решил навестить его в универе. Дожидаться, когда окончательно сойдут синяки, он не стал — те не особо его заботили. Хотя очки для отвода глаз все же надел. В разы непривычнее было с новой стрижкой и постоянным легким головокружением. Но те только добавляли остроты ощущениям. После того как Витя случайно чуть не умер, а потом так же случайно выкарабкался, жаловаться на мелочи не приходило ему на ум. К слову, Клим узнал его не сразу. Поначалу это позабавило Витю, но в послевкусии почему-то проступила досада. — Ты чего здесь делаешь? — пожав руку, Клим вытянул из-за уха сигарету и щелкнул зажигалкой. — Ребята говорили: дома лежишь, долечиваешься. А ты вон, оказывается, по улицам фонарями щеголяешь, симулянт. Смотрел он на Витю расслабленно, но с любопытством. — Я, знаешь ли, ужасно рад этой возможности — щеголять то бишь, — поддержал светский тон Витя. Он, как управляющий, мог этот тон поддерживать в любом состоянии и количествах, ему его должность не за красивые глаза досталась. Вернее, не только за них. Но сейчас важнее было сказать то, зачем он сюда пришел. А это и так было непросто. — Не хотел по телефону говорить. Я тебе очень обязан. Даже не знаю, как благодарить… Позабыв про сигарету, Клим завис. Заметив его реакцию, Витя сбился с заготовленной речи, однако как ни пытался, так и не смог понять, что странного сказал. — Почему тебя это так смутило? — спросил он в конце концов. — Не знаю, — отозвался Клим задумчиво, потом сфокусировал на Вите взгляд, покачал головой и затянулся. — Не знаю, что на это отвечать. Витя попытался себе представить, что бы сам ответил на такое, и почти сразу, сдаваясь, пожал плечами. — Просто хотел сказать спасибо. И еще: если я когда-нибудь смогу что-то для тебя сделать, то сделаю. В ответ Клим кивнул без обычной улыбки и отвернулся, ища глазами мусорку. Казалось, этот разговор дался ему тяжелее, чем Вите. Если знать, куда смотреть, становится заметным многое, что при обычном раскладе скрывалось за кадром. Не то чтобы Витя теперь специально наблюдал за Климом — делал он это скорее на автомате, не задумываясь. Но от мыслей вокруг да около этих наблюдений трещала голова. Так Витя понял, что Клим сам ничего никогда для себя не попросит. Тот и на работе-то пахал, как один в поле трактор. Витя как-то вызвался на свою голову ему помочь и заработал такой недоуменный взгляд, что настоял лишь из чистого упрямства, первый и последний раз. Свежие синяки и ссадины появились у Клима с первым потеплением, когда на улице высохло, и народ активно повылез на долгожданные освежающие прогулки. А еще никто как будто не замечал, что у парня проблемы со зрением. Да что далеко ходить, Витя сам все это время принимал их за некоторую рассеяность Прохорова. Ан нет. И казалось странным, что тот не носит очки. А если пользуется линзами, то тогда почему с трудом различает лица, плохо ориентируется в пространстве, спотыкается и не замечает лежащих под носом вещей? Приставать с этим к Климу, особенно после историй с благодарностью и помощью, Витя желанием не горел. Зато стоило Яне с Соней в очередной раз затянуть на общей кухне баян о «рассеянном с улицы Бассейной» Проше, рыкнул на обеих так, что слухи о его недотрахе держались в коллективе еще недели две. На слухи ему было положить, а вот за собственную реакцию — стыдно. И это еще Витя не знал, что Клим был в курсе его стычки с девочками не понаслышке. Осенило его, как водится, случайно. В середине апреля они отмечали день рождения их корпоративного массовика-затейника, в связи с чем праздник вышел шумный, а местами даже буйный. У Вити болела голова, и от количества народа рябило в глазах. Но больше всего его, кажется, высадил тот факт, что Клим не пришел — говорили, ногу потянул. Поймав себя на этой мысли, отчетливой, как пиздец, Витя вынужден был наконец признать, что немножечко поехал на Прохорове. Хотя со всеми своими подглядываниями и раздумьями ничего о нем в добавок не узнал, а только еще больше запутался. Концентрация выпитого не унимала шума в Витиной голове, но и за руль уже сесть не позволяла. Так что по-тихому ото всех слившись и бросив тачку на рабочей парковке, Витя решил прогуляться до дома пешком. А оказался во дворе у Клима. Прохоров курил на лавочке с каким-то парнем, вытянув ноги в незашнурованных кроссовках, и, изредка кивая, скользил глазами по окнам дома. У Вити еще была возможность уйти и оставить, все как есть, поберечь свою гордость, или что там обычно берегут? Но он этим шансом не воспользовался. В груди саднило от нелепой смешной ревности напополам с банальным, но острым желанием хотя бы просто постоять с Климом рядом. Пока он шел через двор, другой парень поднялся со своего места и скрылся в одной из парадных. Клим заметил своего управляющего пару секунд спустя. — Сиди, — остановил его Витя, углядев повязку в одном из кроссовок, и уселся сам. Клим дернул краем рта в намеке на усмешку, но подчинился без возражений. — Какими судьбами? — вытащил он новую сигарету. — Зашел проверить, как ты, — соврал ему Витя. Клим помолчал, покусывая губу. — Тебе не кажется, — спросил он спокойно, — что твоя забота стала выбиваться за разумные границы? — Нет, — честно ответил ему Витя. Хотя понимал, что тот по-своему прав. — Я могу сам о себе позаботиться, — напомнил ему Клим. — Я знаю. — И? — Что у тебя со зрением? Клим замешкался и вздохнул. — Долго объяснять. Бывают дни, когда я нормально вижу. А бывают, когда не очень. Очки тут, к сожалению, не подмога. Нужно делать операцию, но у меня пока нет на нее денег. — Ты из-за этого в синяках ходишь? — Ну… — протянул Клим. — В общем да. — Ну или да, Клим? Витя практически услышал, как тот скрипнул зубами. — Паркуром я занимаюсь, — выдавил он нехотя. — А раньше легкой атлетикой занимался, — продолжил, не давая себя перебить. — До всей этой истории со зрением. Теперь официально в зал меня никто не пустит. По медицинским показаниям. — Так вот как ты меня вытащить смог, — наконец сошлось у Вити. — Скажи спасибо своей красной машине. А то мог и не заметить, — огрызнулся на его догадку Клим. Но тут же осекся и с сожалением потер переносицу: — Прости. Он выкинул бычок и теперь исподволь разглядывал свои покоцанные в царапинах пальцы. — Почему об этом никто не знает? — Потому что я никому не говорил? — Тебя не волнует, что о тебе думают другие? Клим фыркнул: — Меня больше волнует, какого черта ты носишься со мной, как с писаной торбой. — А почему нет, Клим? — на пробу закинул удочку Витя. За раздражением Прохорова чудилась какая-то нервозность. — Послушай, ты ничего мне не должен… — А сделаю все равно по-своему. Так почему нет, Клим? — Достал. Делай, что хочешь. Клим было дернулся встать, однако Витя мягко, но настойчиво вернул его рукой на прежнее место. И в этот момент сделал для себя сразу несколько открытий. Во-первых, он, кажется, впервые дотронулся до Клима, если не считать традиционных рукопожатий. Под мешковатой курткой тот был далеко не тщедушным, не хрупким, а очень даже крепким и рельефным. Во-вторых, Клим заметно напрягся на это прикосновение, после чего — еще неожиданнее — начал краснеть. — Клим, — с интересом позвал его Витя, решая руку пока не убирать — чтобы тот не сбежал, а еще проверить шальную догадку. — Почему тебя так напрягает мое внимание? Дело во внимании? Или во мне? От его вопроса Клим вздрогнул, сдавая себя с потрохами. После чего вывернулся из-под руки, но сбегать не стал, а полез за сигаретой. Правда прикурить так и не прикурил — сидел, молча глядя перед собой. — В тебе, — кивнул тяжело после долгой паузы, — во мне… — замолк и покачал головой. — Блядь. Дальше слушать Витя не стал. Поднялся сам, а Климу, с тревогой вскинувшему на него глаза, протянул ладонь: — Пойдем, провожу. Клим нахмурился. По нему было видно, что он не понимал такой реакции, искал в ней подвох и хотел отказаться от сомнительной помощи от греха подальше. Только вот почему-то все равно согласился, и Витя легко поставил его на ноги — при всей своей тренированности Прохоров оставался весьма изящной комплекции. Пока они ждали лифт, Витя игнорировал его напряженное молчание и вопросительные взгляды. А еще очень порадовался собственной выдержке, когда из разъехавшихся дверей выплыла объемная дама с вертлявой собачкой и по-добрососедски с ними поздоровалась. Зато в лифте до последнего этажа у него было целых пятнадцать секунд совершенно несопротивляющегося Клима. Поначалу тихого и ошеломленного. А после ответившего так, что Витя опомнился, лишь когда за спиной лязгнули двери. Впрочем, Клим не дал ему далеко уйти и вслепую ударил по кнопке. — Нам на третий вообще. Ты чаю не хочешь?