Имбирно-пряничный

Молодой человек сидел на полу, уткнувшись лбом в колени. Он тяжело дышал. Запустив пятерню в волосы и поправляя намокшие пряди челки, парень посмотрел перед собой. В огромной комнате были только он и его отражение. Собрав остатки сил, юноша поднялся, сбрасывая напряжение с кистей рук. Движение вперед, поворот, па, переходящее в упор на согнутые руки. Важно правильно опуститься, чтобы сразу сделать плавный прогиб вперед. Все идет в связке идеально, пока не наступает момент осечки. Не рассчитав силу, танцор опустился на руки, ударяясь грудной клеткой об пол. Еще попытка. Еще раз. Плавный прыжок, поворот, выгнутся, упор и снова удар. Руки дрожат, по шее и спине струится пот, а сердце ухает в груди. Закрыть глаза и почувствовать натяжение мышц. Глухой удар, выбивающий из легких воздух. Уперевшись мокрым лбом в пол, парень так и остался лежать. Внутри точно торнадо бушевали эмоции. Хотелось истошно орать матом, бить кулаками пол и послать к чертям карьеру танцора. Сильные руки опускаются на плечи, расталкивая поникшего воина. Родной голос проникает в подкорку сознания. Не хочется сопротивляться. Скорее в душ, в чистую одежду и прочь из этих стен. - Я начал думать, что ты неравнодушен к полу. Такая близость! Искра, безумие, и шмяк об паркет. - Ха-ха, - хмыкнул юноша, смотря на своего близнеца. – Боюсь, сейчас лопну со смеху. - Прости, - ободряюще похлопав по плечу, юноша поправил меховой ворот своей парки. – Макс, не думай об этом. Наши репетиции начнутся только после праздников. Если захочешь, то я тебя поднатаскаю. - Никки, на правах старшего брата, сделай так, чтобы я забыл об этом всем. - Тогда я знаю, куда нам надо идти, – широко улыбнувшись, старший из близнецов забросил руку на плечо брата, приобняв. Площадь светилась мириадами огней. Яркие цветные лампочки были везде. Ими украшали ларьки, похожие на пряничные домики, обвивали столбы фонарей, набрасывали, точно сети, на голые кроны деревьев и развешивали по стенам домов. В воздухе пахло морозом, корицей, кардамоном и имбирем. По площади сновали люди: кто-то сломя голову носился в поисках подарка, кто-то неспешно гулял, засматриваясь на милые безделушки. Рекой лились глинтвейн, кофе и пряные чаи. Запах пунша, миндаля в сахаре, корицы и копченых сосисок въедался в одежду. Искрились зажженные бенгальские огни, наполняя воздух запахом праздника. За большими дубовыми столами собирались шумные компании. Никки тянул брата за собой, сквозь толпу гуляющих. Когда он оглядывался на Макса, его губы невольно растягивались в улыбке. Его брат был очарован и заворожен. В больших медовых глазах близнеца отражались блики фонарей. Своим ярким сиянием они затмили былую грусть и опустошенность. Братья вышли к огромной карусели. Смеясь, повизгивая и размахивая руками, мимо проносились дети верхом на лошадях, белых медведях, оленях. Музыка карусели завораживала детей и взрослых. Глубоко запрятанные детские воспоминания и эмоции вновь загорались яркими красками. Каждый, несмотря на возраст, ощущал себя в сказке. Казалось, что непременно встретишь эльфа и оленью упряжку. За углом найдешь огромный мешок с подарками, встретишь волшебника в красном одеянии и невольно поверишь, что любое желание будет исполнено. Подтянув к себе Макса, Ник оглянулся. - Куда ты хочешь пойти? – склонился юноша к уху, чтобы не перекрикивать музыку карусели. – Безделушки? Еда? Глинтвейн? - Я, честно, не знаю, - Макс закусил губу, смотря то на брата, то на утопающие в толпах людей домики. - Пойдем, - взяв его за руку, юноша посмотрел в янтарного цвета глаза. У брата они были более насыщенными и выделяющимися на фоне густых пушистых ресниц. Неизвестно, на каком уровне закладываются отношения между братьями. Одно вне всякого сомнения: между близнецами всегда есть невидимая прочная связь. Каждый из них всю жизнь будет чувствовать другого. Без лишних слов. Домики с вареньем и медом сменялись на прилавки с пряниками, печеньями, лакричными палочками. Пробовали, выбирали, смеялись и спорили. Наталкивались на других людей, когда догоняли друг друга. Просили одну большую чашку глинтвейна и пили на двоих. Набирали в крафтовые пакеты сладости и кормили друг друга. Мармеладные медведи и косточки, сахарные леденцы, свежеиспеченные улитки с корицей, посыпанные пудрой, сочные яблоки, покрытые карамелью гранатового цвета. Ник настаивал на сувенире: украшении в виде пряника в форме звезды или сердца, красно-белых карамельных тростях, кружке с объемными акриловыми аппликациями. Макс смотрел на брата и чувствовал, как внутри разливается тепло благодарности. Один бы он ни за что не пошел бы гулять на ярмарку, а у прилавков жался и уходил бы с пустыми руками. Даже сейчас, отдыхая на каменной изгороди, Никки позволил ему положить голову на свое плечо. Мимолетный взгляд и слабый кивок головой в ответ. Пух от воротника парки лез в рот, на шее Никки натягивались и расслаблялись мышцы, когда он поворачивал голову, а высокое небо подсвечивалось ночными огнями европейского городка. Ярмарка пленяла красочными огнями. Новые вкусы, запахи и эмоции заполняли изнутри. Вместе с тем, все это было мишурой. Макс безумно хотел встретить праздник дома, в кругу семьи. Как и каждый год наряжать елку, упаковывать подарки, в последнюю минуту вспоминать и ехать в магазин за душистыми мандаринами и банкой маслин. Опьяненным разворачивать подарки, смотреть салюты, гулять по ночным улицам. Замерзнуть, промокнув до нитки, чтобы потом отогреваться горячим какао с шапкой из взбитых сливок. Завернуться в огромный шерстяной плед, заснув под очередной новогодний фильм. Почувствовав смятение в душе, Ник слегка прижал брата к себе. - Ну что, продолжим? – отвлекая от темных мыслей, он потрепал юношу за плечо, а после слегка взъерошил волосы. Близнецы спрыгнули с забора, с тихим звоном опускаясь лезвиями коньков на лед. Людей на катке было немного: либо влюбленные парочки, либо один из родителей с детьми. Никки катался в свое наслаждение, делая сальхов в два оборота, тулуп и «фонарик». Макс же старался держаться у бортика, катаясь по прямой. Каждый раз оступаясь, юноша поправлял волосы и продолжал движение. Со временем людей становилось все меньше. Распуганные крупными хлопьями снега, они спешили спрятаться под крышей, согреваясь объятиями и алкогольными напитками. Никки продолжал оттачивать мастерство, наслаждаясь потоками ветра и морозным воздухом. Ледяная поверхность катка отражала развешанные по периметру гирлянды. В каждом углу стояла елка, украшенная, точно молодая дева на новогодний бал. Уехав в дальнюю часть катка, юноша мгновенно нашел корчащийся силуэт брата. Глубоко вздохнув, он резко сорвался с места, набирая скорость. Макс же почти на корточках пытался справиться с ногой. Она постоянно «отъезжала» в другую сторону, чем бесила парня. Макс помахал рукой, широко улыбаясь, и только потом понял, что братец что-то задумал. Доли секунды хватило, чтобы сильные руки брата сжали плотную ткань куртки, ноги перестали слушаться, и молодые люди улетели в высокий сугроб. Отплевываясь, Макс приподнялся на локтях, отпихивая Ника. Пока последний не пришел в себя, Макс забросал его снегом, несмотря на громкие протесты. Между парнями завязалась потасовка. Каждый норовил закинуть больше снега противнику в рот или за шею. Оседлав бедра Ника, Макс слепил плотный снежок, со всей силы заряжая в лицо. Ослепленный волной снега, он, конечно же, промахнулся. Никки перехватил руки младшего, успокаивая его разгорячившуюся кровь. - Макс, успокойся. Макс! – рявкнул юноша. - Я только встал нормально на ноги! Я хотел покататься! - Темные пряди челки намокли и разметались по лицу. В глазах плескалась злоба. Губы вытянулись в тонкую линию. - Катайся, - юноша отпихнул близнеца, поднимаясь из сугроба. – Я устал и весь мокрый. - Никки, – тихий голос с виноватыми нотками. Брюнет поднял взгляд на близнеца, закусывая уголок нижней губы. Старший брат обернулся, смотря на сидящего в сугробе близнеца. Обреченно вздохнув, он протянул руку, поднимая Макса. Отряхнувшись, выгребая снег из карманов и капюшона, Ник проехал вперед к выходу с катка. Брат подъехал следом, хватая за запястье и вставая лицом к лицу. Подняв взгляд, Макс встретился с уставшими, но внимательно наблюдающими глазами. В них застыл немой вопрос, на который младший не спешил отвечать. Поджав губы, юноша отвел взгляд. - Здесь красиво, празднично и весело… Но я бы хотел встретить праздник в кругу семьи. Нет ничего лучше, чем пить глинтвейн с родителями, дарить подарки друг другу и играть в снежки на заднем дворе дома. Никки, я благодарен тебе. Спасибо… Юноша стоял, глядя, как крупные хлопья снега падают на волосы близнеца. От былой утренней укладки не осталось и следа. Его глаза бегали из стороны в сторону, выражение лица сменялось ежесекундно, а рот не закрывался. Словесный поток заглушался ударами сердца. Упоённый атмосферой праздника и мягкого мороза, опьяненный от пряности напитков, Никки облизнул нижнюю губу. Запустив руку в волосы на его затылке, юноша притянул к себе брата, сливаясь в нежном поцелуе. Долгом, чувственном, способном передать бурю эмоций в душе. Ник физически ощутил, что время остановилось. Крупные хлопья снега прекратили свой танец. Гул веселья ярмарки был далеким и приглушенным. Разорвав поцелуй, юноша уперся лбом в лоб младшего брата. Макс не сопротивлялся поцелую, не пытался убежать. Тихо сглотнув, юноша положил руки на плечи Ника. На губах невольно заиграла улыбка. Смотря глаза в глаза, парень обхватил чужое лицо руками, поглаживая щеки большими пальцами. - Макс, я твоя семья, - сдавленный тихий шепот, - я буду рядом всегда. Не потому что я обязан, как старший брат. Я хочу этого. Если нет, ты не можешь так, то я договорюсь, и мы первым же рейсом вылетим домой. - Никки, я… - целый год жить, сдерживая себя каждый раз, когда хочется прикоснуться или задержать взгляд дольше положенного. Каждый новый год съедать бумажку с желанием и ждать. Стремиться к семье, чтобы вновь загнать себя в клетку и связать руки. Хотелось рассмеяться от своих глупых мыслей, что посещали раньше. Как маленький червячок, грызли изнутри. - Макс, мы не одни… - Мы есть друг у друга, - продолжил Макс за братом, вновь приникая к мягким губам. Лаская их своими, мягко закусывая нижнюю и легкими поцелуями покрывая щеки, парень обвил руками шею брата. В груди, казалось, бурлили пузырьки игристого шампанского. Щекотали, перекрывая воздух. Макс боялся задохнуться...от небывалой нежности, поднимающегося чувства любви и крепких объятьев брата. Наконец, желание, которое он загадывал из года в год – сбылось. Нужно было, просто, немного подождать. Снежный пух застилал землю. За пару минут снег успевал укрыть широкие лапы елок, которые прогибались от тяжести. Музыка стихла, оставаясь островками у домиков с алкоголем и выпечкой. Под ногами хрустел свежевыпавший снег, а мороз «покусывал» открытые участки кожи. В середине катка, не обращая внимания на безумства зимы, родные братья открывались друг другу. Обнажали новые грани. Без слов, лишь мягкими поцелуями и быстрыми взглядами. Переплетали руки, прижимались ближе, не в силах оторваться. Целовались так, как будто видятся последний раз. С нежностью, любовью, страстью, упоением и наслаждением. Боялись потерять мгновение волшебства открыв глаза. - Два латте для наших гостей! Спасибо! Ник забрал со стойки два стаканчика, прикладывая к каждому трубочку. Макс стоял у стенда с новыми новогодними чашками. Удивительно, как наличие лейбла меняет ценник товара. - Имбирно-пряничный латте… - Мой? – вопрос с подтекстом надежды. Каково это, смотреть на свое отражение, которое одевается так же, и душой знать ответ. - …с мятным сиропом, - усмехнувшись, Ник легонько толкнул брата в локоть. Протягивая стаканчик с горячим напитком, он ощутил легкий мимолетный поцелуй в косточку нижней челюсти и поймал хитрый взгляд. – Твой.