Не та жизнь, не тот мир.

      Полный мужчина бежал по Стоун-стрит, держа на руках малышку лет пяти. Он бежал от аэропорта и бежал долго, у него в глазах до сих пор с ужасом проносились картинки из недавно произошедшего. Узнав о заразе, унесшей много жизней в Калифорнии и поняв насколько опасно то, что заставляет мёртвых подниматься вновь, он решил увезти свою девочку подальше. Бедная Амалия, она и так увидела как полисмены увозили трупы, призывая всех сохранять спокойствие. Он тогда дрожащими руками закрыл ей глаза и, вроде бы, шептал что-успокаивающее, просто для того чтобы она слышала хоть его голос, потому что его самого от крупной дрожи сдерживала лишь стоящая рядом маленькая девочка, единственная отрада в этом сумасшедшем мире.       Мужчину вдруг обуял страх, он понял, что это вовсе не безумцы, вышедшие из самолёта напали на жителей Мейкона, а больные той самой болезнью. Зайдя в переулок, и опустившись по стене, он понял, что этот самолёт принёс вирус, лишь смерть и разрушение принёс он из Калифорнии в Джорджию. Один заражённый уничтожил надежду Сэма. Он не сможет спасти Амалию. Вдруг горько усмехнулся: даже себя не сможет.       В стену сверху прилетели ошметки человеческой плоти, битва между больными и здоровыми уже началась и здесь. Какое же безумие! Подхватив малышку, он рванул из переулка. Угадал. Вылезшие из аэропорта твари не спеша нападали на жителей ещё спящего городка. Это было ужасно, Сэм всю жизнь был пацифистом, да и кто поднимет руку на смешливого рубаху-толстяка? Правильно, никому это и не надо, вот Сэм и не понимал как такое возможно. Бессмысленная, бесчеловечная жестокость этих тварей едва не сводила его с ума. Да и если признаться, то и из Калифорнии в аэропорт они выехали лишь благодаря соседу-доброхоту на грузовике без прицепа. Наверное, если бы не Амелия, лежащая сейчас с лихорадкой у него на руках, он закончил бы это прямо сейчас, просто потому что не может так, это не его мир, не его жизнь, по природе он далеко не хищник и не заступник. Он всю жизнь хотел и хочет спокойствия, лишь немного счастья и спокойствия, неужели это так много?!       Из горла полного немолодого мужчины вырвался отчаянный полушёпот:       - Господи, помоги, за что, чем я нагрешил, Господи, спаси и сохрани, помилуй хоть мою дочь, Господи, - под конец фразы у мужчины сдали нервы и из под прикрытых ресниц брызнули слёзы. И, видимо, этим он и привлёк внимание ошивавшихся кругом тварей...и того, что стало с его доченькой, маленькой милой девочкой, всегда тепло улыбавшейся ему.       Теперь из под светлых, как солнышко, волос на него скалила зубы одна из этих тварей. Сэм почувствовал отчаяние настолько сильное и плотное, что ощутил его физически. Сильные ноги его подкосились и он грузно опустился на грязную поверхность асфальта, прижал к себе мертвое тело Амалии. Он точно ощутил как она похолодела и что сердце её не бьётся, он не мог позволить её телу лежать здесь кулем, телу его единственной дочери. Он на слабых, едва слушавшихся руках, подтянулся к ней, севшим голосом умоляя простить его и, схватив мертвеца за голову, крепко опустил на брусчатку.       Голова трупа не успела окоченеть и лопнула, как перезревшая тыква, с той же силой лопнуло сердце любящего отца. Опустошённый и уничтоженный он отполз в тот самый переулок, изукрашенный мертвецом, но не стал заползать, а сел у стены. Ему было плевать, что будет дальше, пусть даже он умрёт хоть сотню раз, хоть тысячу раз его разорвёт стадо мертвецов, дочери ему это не вернёт. В очередном наплыве отчаяния он поднял лицо к спокойному, даже безразличному небу и то, словно, услышав его горе, заплакало вместе с ним: с неба полетели мелкие, моросливые капли, совсем рядом раздались шипение и хрип тварей, но он был готов, он надеялся лишь, что кто-нибудь упокоит его.       "Скоро, мои хорошие, совсем скоро я вас увижу!" - мысли неслись в его голове, пока он с каким-то даже приветствием, смотрел на ходячие трупы.       Вот тварь распростерла руки над его головой, раскрыв пасть в диком оскале, вот другая замахнулась на него...и ничего не произошло. Обе твари лежали на земле, одна с "магнумом", а другая с арбалетным болтом в головах. К Сэму весьма резво, для немаленькой комплекции, подбежал лысый мужчина с револьвером и легко, совсем не больно, будто бы пробуждая его, пнул и вскрикнул злым, чуть писклявым голосом:       -Шевелись, жирный, мы валим отсюда! - и рванул дальше. А худощавый парень за ним, смотрел чуть настороженно, протягивая руку, и сказал:       -Мы едем в Атланту. Надеюсь, нам по пути.       Ему было всё равно куда они едут. Он понял, это его шанс, шанс отомстить за мертвую жену, ставшую одной из первых жертв вируса, за умершую от нехватки везде лекарств. И просто шанс искупить все его грехи...шанс на вторую Жизнь.