Фанбой

8 вечера. Дверь в комнату открылась, желтая полоска света полилась в темноту. Щелчок. Включенный свет вмиг озарил небольшую комнату в серо-синих тонах. Кровать, шкаф, стол, стул, тумбочка — ничего необычного. На рабочем столе громоздились друг на друга кипы книг и тетрадей, которые заслонили любительские фотографии всевозможных видов, ракурсов и концептов. Чонгук небрежно бросил рюкзак на пол, скинул верхнюю одежду и завалился в кровать, изнывая от усталости. Голова гудела, все тело задеревенело от долгого сидячего положения. «Нужно больше трудиться. - Думал он, прикрыв глаза. - Хорошие оценки — это все, что от меня сейчас требуется». Вместе с кивком самому себе, в голове Чонгука всплыло то, о чем он так бессовестно посмел забыть. Он в ту же секунду оживленно вскочил, будто это не он минуту назад умирал от переутомления. Быстро мазнув глазами по комнате, он обнаружил свою посылку на столе. Однако, подойдя к коробке, Чонгук тут же переменился в лице. Скотч безбожно свисал сбоку, крича о том, что коробку уже открывали. - Мама! - парень быстрым шагом направился на кухню, сверкая округленными глазами. Его мать, перепугавшись от неожиданных криков сына, выбежала в коридор навстречу ему. - Это ты открыла мою посылку? - он импульсивно продемонстрировал ей вырванный скотч. - Ты чего так всполошился-то? Не пугай так! - женщина преувеличенно скорчила болезненную гримасу и приложила ладонь к груди. - Ничего я не открывала! Там просто уже надорвано было, вот я и заглянула… - Мама! - А что такое? Это нормально, когда открывают посылку, которую вам доставили. - Она победно похлопала сына по плечу и собралась было уйти, но, вспомнив еще об одной детали, обернулась с любопытной улыбкой на лице. - Кстати, у тебя что, девушка появилась? Накупил столько вещичек с изображением какого-то айдола, к тому же… Не желая дальше слушать, Чонгук просто молча вернулся в свою комнату. А ведь добило не то, что его мать без спроса открыла посылку, а осознание того, что ни один нормальный человек, по сути, не может представить его в роли фанбоя популярного певца. Горько усмехнувшись своим мыслям, он принялся аккуратно раскладывать полученные вещи: белая футболка с уникальным знаком айдола, кольца, имитирующие те, которые он носит, десять плакатов с его изображением, которые Чонгук вряд ли осмелится теперь повесить у себя. Ну, может быть, повесит на внутренней стороне дверцы шкафа. В целом, Чонгук никогда серьезно не задумывался о своей нетрадиционной ориентации, но, скорее всего, можно представить, во что превратится обычное восхищение человеком за 4 года «наблюдения». Хотя, если так взять, то не сказать, что он интересовался другими парнями так же, как и нормальные парни интересуются девушками. Просто он не может сейчас почувствовать эту разницу влечения, не может точно классифицировать свои чувства по отношению к этой знаменитости. Разложив на столе один из плакатов, Чонгук смотрел на своего кумира. На фотографии Чимин как всегда выглядел идеально. Идеально гладкая кожа. Идеально шелковистые волосы. Идеально ровные ряды зубов раскрывали идеально полные губы. Но Чон прекрасно знал, что самое идеальное в этом человеке — это его голос. Нежный, мелодичный, звонкий, проникающий в самые потаенные уголки души и заставляющий расцветать в тебе все самое лучшее снова и снова. - Вот бы услышать его вживую. Еще немного так постояв, парень отогнал безнадежные мысли, убрал со стола все, кроме учебников и тетрадей, и принялся за подготовку к экзаменам, которые уже не за горами. *** За спиной брюнета остались ликовать многочисленные фанаты. Он стремительно направился в комнату для отдыха, попутно вытирая проступивший пот. Вокруг стафф как обычно суетились, словно муравьи. Чимин добрался до светлой комнаты и быстро закрыл дверь прямо перед носом набежавших сотрудников, которые всегда лезли не вовремя. Он сел в удобное кресло перед большим зеркалом, осветленным яркими лампочками. В голосе гудела пустота. Чимин смотрел на свое отражение, задержав дыхание. Даже дышать не хотелось. Он отчетливо чувствовал, что все катится по наклонной. Причем, складывается ощущение, что этой наклонной является вертикальная полоса. Все эти годы он не знал себя в погоне за мечтой, и если оглядеться назад, то это было лучшее в его карьере — сорваться вдогонку своим идеям, спотыкаться, почувствовать обидный вкус крови вперемешку с долгожданным вкусом меда. А теперь? Он стоял на месте. Всего его сковало опустошение. И как назло все вокруг брезжило суетой и яркими вспышками, кружилось каруселью, что хотелось остановить время и прислушаться к себе. Да, Чимин больше не «слышал» себя, не «слышал» вдохновение. Брюнет тяжело вздохнул, в последний раз взглянул на свое отражение и вышел к заждавшимся сотрудникам, искусно скрыв свое состояние. *** Долгожданный звонок прозвенел, известив всех, что перерыв на обед настал. Но Чонгук не спешил покидать аудиторию — сначала доделает начатую задачу. Наконец, спустя минут десять, он поднимается на крышу, чтобы пообедать. Погода на удивление не жаркая сегодня. Усевшись за потрепанный стол, он принялся лениво жевать свой бутерброд и вместе с тем листать твиттер. Ничего интересного: бессмысленные посты одноклассников, новости, снова посты одноклассников, скриншоты из фильмов, новости, бессмыслица, офишиал Чимина...и тут Чонгук еще раз вчитывается в текст. А потом еще раз. И откушенный кусок бутерброда так и остается недожеванным во рту. Чон откладывает еду в сторону и хватает телефон двумя руками. - 28 сентября...в Пусане... пройдет концерт Пак Чимина… - прочитал вслух Чонгук. И пальцы среагировали быстрее его самого, начав набирать поиск билета на концерт. И вот уже через 15 минут у него был билет на концерт своего айдола. Со все еще неосознающим взглядом он поплелся обратно в класс, напрочь забыв о недоеденном обеде. День концерта настал. С самого утра Чонгук ходил в предвкушении увидеть своего любимого певца, увидеть его вживую. Он долго не мог выбрать, какую одежду лучше надеть и остановил свой выбор на белой футболке, светло-серой толстовке и черных брюках с рваными коленками. А чтобы кричать имя Чимина в толпе школьниц было не так стыдно, надел черную кепку. Когда он доехал до стадиона, на улице уже толпилось много народу. Это при том, что Чонгук вышел на три часа раньше. Простояв еще час, он, в конце концов, оказался внутри. Под огромным куполом собралось бесчисленное количество фанатов. Но так как было темно, это можно было понять только по многочисленным неумолкаемым голосам и огонькам. К счастью Чона, как-то так получилось, что к началу концерта он смог пробраться к самому подножью сцены. И вот объявили о выходе Пак Чимина. Полилась знакомая всем присутствующим мелодия. Весь свет погас, только один прожектор освещал середину сцены, куда вышел сам айдол. Синий свет призрачным снегом ложился на него, вычерчивая чувственный образ. Темные волосы сейчас казались чернее любой беззвездной ночи, светлая кожа казалась еще бледнее на фоне белой рубашки, открывающей взору четкие контуры ключиц. На пальцах поблескивали привычные кольца...Чимин запел строки песни, вызывая бурю мурашек по всему телу своего фанбоя. Чонгук смотрел на него, и никак не мог оторвать глаз. Чимин улыбался, кланялся своим поклонникам, всячески благодаря их за такую проявленную любовь. Сердце бешено колотилось к концу концерта. - Спасибо вам, правда, - в который раз поблагодарил Чимин, вплотную подходя к краю. - Вы для меня — всё. Да, так и есть. Для артиста его фанаты — это двигатель. Они все это время были и остаются до сих пор главной причиной, по которой Чимин еще не сдался и не бросил все. - Знаете, кто является звездой сегодняшнего концерта? - спросил в микрофон Пак, обращаясь к безликой мерцающей толпе. - Пак Чимин! - вместе со всеми прокричал Чонгук, ниже надвигая кепку. Но на всеобщее удивление айдол отрицательно покачал головой. - А вот и нет, - он загадочно улыбнулся. - Это вы — АРМИ. Благодаря вам, я достиг того, что имею сейчас. - Толпа разразилась в умиленном вопле тронутых юных сердец. - Чимин любит АРМИ… - АРМИ любит Чимина! - проорали все разом, в том числе и Чон. На жесты Пака о том, что он не расслышал, арми повторяли еще и еще. И с каждым разом стеснение Чонгука уменьшалось, а голос повышался, вкладывая все больше искренности и правды в свои слова. Вдруг после очередной фразы Чонгук понял, что Чимин смотрит именно на него. Слегка удивленно, правда. Не отдавая себе полный отчет, Чон быстро поднял обе руки и изобразил огромную саранхульку, на что получил от своего айдола легкий смешок и ангельские глаза-улыбки. Чонгук до этого момента думал, что уже ненормально привязан к любимому певцу, но сейчас он полностью осознал, что окончательно и бесповоротно окунулся в пучину этих необъяснимых чувств. Небо градиентом темнело с востока. Каменистое побережье одиноко шипело и возмущалось в частых накатах волн. Шум моря слышался даже через наушники. Чонгук неспешно брел вдоль берега с камерой в надежде заснять годный кадр и хоть как-то расслабиться после изнурительных подготовок к экзаменам. Он знал, его мать на него не давит и не требует сверхусилий для сдачи государственной аттестации, однако сам Чон с детства привык быть строгим по отношению к себе. К тому же, в будущем ему нужно будет заботиться не только о себе, но и о матери. Так что ничего не остается, как выкладываться по полной. Уйдя глубоко в свои раздумья, Чонгук оступился, нелепо упав пятой точкой прямо на огромный камень. В первую очередь он проверил камеру, которую в первые мгновения тут же крепко инстинктивно сжал, затем попытался встать, но почувствовал, что нога проскользнула и застряла меж серых глыб. В тщетных попытках вытащить ногу, шатен изрядно вспотел. - Да что же это такое! - в сердцах он кулаком ударил проклятую ногу. - Пытаешься вытащить, а потом ее же и бьешь? - внезапно раздалось за спиной. - Хаха, ну знаете, кто-то же должен быть наказан, - съехидничал Чонгук, попутно пытаясь обернуться и взглянуть на собеседника. Когда он все-таки сумел увидеть незнакомца, перед ним стоял молодой человек в черном худи, в белой кепке, надвинутой на глаза. Вдоль туловища свисали белые наушники, а в руках был небольшой блокнот с ручкой. - Мне кажется, не всегда должен быть виновный. - Незнакомец, поправив черную маску на лице, легкой походкой направился к Чонгуку. - Иногда плохие вещи случаются сами по себе, - он помог парню привстать. - И тебе приходится лишь мириться с этим и жить дальше. - С последними словами он резко дернул ногу Чонгука в сторону, после чего освободил ее из каменных «оков». - Мне на миг показалось, будто это не просто ситуация с застрявшей ногой, а история мученика-пессимиста. Усмехнувшись, парень в черном добавил больше для себя, нежели для беседы: - У кого как. - Спасибо, что помогли, - поклонился Чонгук. - Пустяки, - он еще раз коротко, но заразительно засмеялся. И тут Чонгук услышал больно знакомые нотки… - Постойте, мне голос ваш показался знакомым. А мы с вами случайно не знакомы?… - Нет, не думаю! - отрезал незнакомый, опять нервно поправив маску. В этот момент Чон заметил на руке парня кольца, которые невозможно спутать ни с какими другими. - А! - будто обжегши сознание о картинки памяти в голове, закричал шатен и по-детски направил указательный палец на парня. - Пак Чимин! - Боже… - опуская голову, выдохнул Пак. - И как парень сумел меня узнать?… Вдогонку его словам тут же вспомнился случай во время недавнего концерта, исчерпывающий только что заданный вопрос. - А! - теперь была его очередь по-детски тыкать указательным пальцем. - Парень-саранхулька! Сначала Чонгук не догнал о чем речь, но потом залился краской и отвел взгляд, пытаясь это скрыть. - Удивительно, что вы запомнили… - Удивительно, что я запомнил, - проговорили оба в унисон и не смогли сдержать смешки. Часы давно перевалили за одиннадцать, но у моря все еще виднелись два силуэта сидящих на камнях. - Так у вас родственник умер, - тихо выговорил Чонгук, сникая. - Точнее, отец, - Чимин медленно откинул голову назад и устремил взгляд куда-то наверх, к звездам. - Поэтому я и задержался здесь. - Ого, никогда бы не подумал, что причиной встречи с моим кумиром будет смерть его отца. - Еще более забито заметил Чон, сникая с каждым сказанным словом. - Да брось, ты чего! - как можно беззаботнее попытался сказать Пак, легонько толкнув того в бок. Сейчас на Чимине не было этих излюбленных примочек айдолов, так что Чонгук мог в полной мере любоваться смешинками в глазах Чимина. - А вообще, я правда удивлен встретиться с парнем-фанатом. Наверное, слишком привык к женской аудитории. - Может мне при следующей встрече в девушку переодеться? Опять эти невозможные глаза-полумесяцы наряду с искрящей улыбкой. Не наговорившись вдоволь, они говорили и по пути до отеля певца, который был в трех кварталах ходьбы. Наконец, дойдя до нужной высотки, парни пожали друг другу руки. - Может, я за такси хотя бы заплачу? Ведь это из-за меня ты задержался, - виновато улыбаясь, предложил Чимин. Хоть его улыбки уже не было видно за маской. - Нет, не стоит, я все равно собирался пойти в ближайшую круглосуточную закусочную, - шатен неловко взъерошил волосы. - Посижу там до утра — не хочется маму будить. - Ого, какой хороший сын, - отметил Пак, и вместе с тем уже решил про себя кое-что. - Тогда на сегодня ответственность за твое проживание возлагается на меня! - Э? - не успел возмутиться Чонгук, как был схвачен под локоть и оттащен в сторону стеклянных вращающихся дверей. Лишь просидев минут 10 в гостиной шикарного номера, Чон понял куда попал, как и с кем. Внутри все бурлило от неописуемых эмоций и мечущихся мыслей. «Боже. Да я же в номере самого Пак Чимина! Вместе с ним! - широко раскрыв глаза, парень все не мог поверить в случившееся. - Свихнуться можно!» А тем временем виновник этих треволнений преспокойно принимал душ. После того, как шум воды стих, через некоторое время брюнет вышел, полотенцем лениво вытирая волосы. - Теперь ты иди, - буднично бросил Чимин, усаживаясь в кресло напротив. Было непривычно видеть популярного айдола таким расслабленным и в обычной домашней футболке со спортивными штанами. Неловко кивнув, Чонгук поспешил скрыться за дверью ванной. Продолжая вытирать волосы, Чимин невольно принялся прокручивать в голове сегодняшний день: молчание во время кремации, бумажки мелькают то тут, то там, чисто формальные поклоны родственникам, скупые слова, сухие глаза, но затем...Брюнет остановился, чтобы лучше вспоминались детали: на фоне моря одинокая спина, кроличья улыбка, искренние глаза, песок в ладонях, бесчисленные уличные фонари. Тут этот контраст не мог не вызвать улыбку Чимина. День и вправду выдался насыщенным. Очень скоро Чонгук вышел из ванной в пижаме Чимина, которую тот ему уступил, больше отдавая предпочтение простой бесформенной футболке. - Так, лучше, если ты будешь спать в моей спальне, потому что мой менеджер имеет привычку ни свет ни заря заявляться ко мне и расхаживать тут. А находка в виде смазливого школьника на моем диване то бишь тебя, думаю, сократит его жизнь лет так на 10 уж точно. И с каждым сказанным словом выражение лица Чона все больше и больше теряло связь с реальностью, поскольку он ничего не догонял вовсе. Вовремя прочувствовав это, Пак снисходительно вздохнул. - Понимаешь, обычно айдолам категорически запрещается иметь случайные...связи, тем более с парнями. Услышав это, покрасневший Чонгук уж больно утрированно начал кивать и соглашаться, изображая, будто он прекрасно осведомлен в такого рода делах. Спрятав несдерживаемую улыбку за ладонью, Чимин собрался было начать обустраиваться на диване, но внезапно ощутил крепкую хватку на правом плече. - Подождите! - весь взволнованный Чонгук округленные глаза устремил на Чимина. - Вы хотите сказать, что пока я буду нежиться на шикарной кровати, вы будете корчиться здесь?! - Ну да… - Нет, нет, нет! Вот что-что, а по крайней мере полноценного отдыха я вас лишать не собираюсь! Вы ведь и так сделали мне огромное одолжение, приютив у себя на ночь. - На данный момент Чонгук был уверен в своих словах, как никогда. И это не могло не отразиться на его облике: сейчас сквозь него чувствовались сила и упорство, которые проецировались на лице серьезностью и непоколебимостью. - Вы только посмотрите, какой диван узкий! - Правда… - все еще изумляясь разнообразию оттенков характера этого парня, Чимин все не мог убрать с лица улыбку. - Ты невозможный ребенок! Ладно, если мне на диване будет не удобно, тогда тебе и подавно. Так что бери эту подушку и топай за мной. Скомандовал старший и пошел в спальню, не дожидаясь ответа. В итоге Чонгука заставили лечь в одной кровати с его обожаемым айдолом. Да, правильно, о каком сне тут может идти речь, казалось бы? Но совсем скоро Чонгук провалился в сон, убаюканный легким ароматом вишни и лилии, исходящим от чужого тела. Утро встретило шатена ослепительными лучами солнца. И пустым местом рядом. Прислушавшись, он окончательно убедился, что остался один в номере. Парень сел на кровати и начал оглядываться. Вчера стояла глубокая ночь, когда он оказался здесь, так что разглядеть все до мелочей не было как возможности, так и желания. Но сейчас спальня предстала перед ним в совсем другом свете - и буквально, и образно. Бледно-золотые стены оттеняла мебель темного оттенка, на туалетном столике с огромным зеркалом были расставлены некоторые крема и средства по уходу за кожей, какие-то папки и бумаги. Рядом на комоде громоздились корзины с цветами. Все еще находясь в неверящем в происходящее состоянии Чонгук хотел было еще немного полежать, но листок, аккуратно оставленный на пустующей подушке, привлек внимание шатена. «Доброе утро, Чонгук! Мне пришлось уйти пораньше по делам, так что не стал будить тебя. Было приятно с тобой познакомиться! Надеюсь еще раз с тобой встретиться когда-нибудь~». Прошло два дня с тех пор, как Чонгуку посчастливилось не только пообщаться со своим кумиром, но и поспать рядом с ним. И эти два дня он все никак не мог нарадоваться: улыбался всем и каждому, все время вызывался помочь матери по дому, еще более усердно приложился к учебе. А сейчас он снова шел по тому побережью, сам не до конца осмысливая свои действия. Конечно, в глубине души он наивно надеялся вновь встретиться с Пак Чимином, но еще более наивнее пытался убедить себя в том, что он просто решил отдохнуть от подготовки к экзаменам. В этот раз вместо камеры он захватил с собой только наушники. Сегодня здесь оказалось чуть больше людей, и, заметив это, Чон даже немного успокоился и убедился окончательно. Когда здесь столько народу, он точно не придет сюда. К тому же, возможно, он уже уехал. Эти метания так изматывают, что Чонгук не мог совладать с ними. В один момент ты возвышаешься к звездам от одной только мысли, что говорил с ним лично, видел его лицо так близко, лежал рядом с ним, но в следующий момент тебя охватывает паника и безысходность от осознания жалкой реальности, в которой вы как небо и земля, где ты и где он. Неспешно перепрыгивая с камня на камень, Чонгук добрался до того места, где они в тот раз сидели и болтали. Не долго думая, он уселся на песок, воткнул наушники и стал всматриваться в даль. Море в это время суток было темным, и потому казалось злым, а еще обиженным на спокойное мирное небо, беспрестанно пытаясь дотянуться до него своими волнами. А ведь море даже и не подозревает, что за этими равнодушно-серыми облаками скрывается настоящая необузданная стихия… В наушниках звучала одна из любимых песен Чонгука, которая идеально сочеталась как с погодой на улице, так и с погодой внутри. Почти стемнело, когда он решил вернуться домой. Встал, отряхнулся, и в тот миг, когда он развернулся, кто-то картинно стремительным шагом прошагал к самому морю прямо перед его носом. Кто-то резко остановился на метров восемь поодаль от Чона, все так же стоя спиной, чтобы потом через минуту драматично обернуться и отсалютовать. Кто-то очень милый и в то же время соблазнительный. Неужели это и вправду он? Сквозь маску нельзя было увидеть, но Чонгук был уверен, что Чимин сейчас ослепительно улыбается. - Я правда не верил, что снова встречусь с вами! - восклицал шатен, подходя ближе. Опять кепка и капюшон не давали заглянуть в его глаза, хотелось просто сорвать их. - А я знал, что увижу тебя сегодня, - наклонив голову, выдумал Пак, хотя на самом деле и был удивлен увидеть этого забавного мальчишку вновь. Чонгук несколько раз порывался сказать что-то, но потом сразу пресекал попытки. В конце концов сдался, глубоко вздохнув и неловко улыбнувшись. - Простите, просто я не совсем уверен, как должен в такой ситуации вести себя, - сказав это, он опустил голову, все так же улыбаясь, тем самым доказав свою искренность и правоту слов. - Достаточно не лицемерить и не притворяться, - тут же выдал Чимин, вглядываясь в призрачную полоску горизонта. Шатен, услышав это, слегка призадумался и утвердительно закивал: - Хорошо, это я могу. Они обменялись короткими взглядами и дальше стояли в молчании. Затем, как и в прошлый раз, они прогулялись до отеля. С этого вечера, Чонгук часто начал ходить к морю, и каждый раз встречал там этот уже такой родной сердцу силуэт. После у них это вошло в привычку, и на протяжении недели полтора они виделись чуть ли не каждый день, точнее вечер. Иногда Чон оставался на ночь, чем однажды все-таки напугал менеджера, иногда приходилось топать домой из-за звонков волнующейся матери. Но одно оставалось неизменным: неисчерпаемое желание каждый раз открывать в этом человеке что-то новое для себя, познавать его изнутри, таким, каким он предстает лишь наедине, сближаться изо дня в день. Сегодня был последний день Чимина в Пусане, так что Чонгук просто не мог упустить последние часы с ним, хоть день государственных экзаменов и должен быть уже послезавтра. Певец закончил все формальности и разбирательства с делом отца, и по поводу отъезда он решил устроить мини-вечеринку. - Чонгук-а, принесешь шампанское? А я пока настрою музыку, - схватив пульт, промолвил Чимин. На нем были обычные черные брюки и свободного кроя бордовая рубашка, идеально гармонирующая с черными волосами и серьгами-кольцами того же цвета. - Хен, а мне ведь можно сегодня с тобой выпить? - по-детски наивным тоном спросил Чонгук, возвращаясь с бутылкой в руках. В последние дни, когда Чимин смотрел на него, складывалось ощущение, что Чон обладал некой двойственностью выражения лица, поведения, слов и поступков: в одно время он казался невинным подростком с открытой улыбкой, а в другое — превращался в уверенного в себе, сильного духом молодого человека с дерзостью во взгляде. Иногда Пак просто не мог решить, как себя вести в таких ситуациях. Вот и сейчас младший внезапно окружил себя аурой мужской притягательности: в классических черных брюках и белой рубашке с двумя расстегнутыми верхними пуговицами, с открывающей лоб укладкой стоял около журнального столика и держал в руке пустой бокал, ехидно растянув губы. Не зная опять, как на это реагировать, Чимин просто отвернулся к колонке, изображая настройку звука. Стоит признать, что в последнее время их взаимоотношения переросли простые отношения между фанатом и его кумиром, они стали намного ближе. Каждый из них чувствовал потребность в другом: Чонгук, получив такой шанс сблизиться с обожаемым певцом, не мог его упустить, с каждым днем все больше и больше открывая для себя нового Пак Чимина, не просто популярного айдола с красивым голосом и очаровательной внешностью, но и трудолюбивого, целеустремленного и невообразимо одинокого человека с открытой душой; Чимин же нашел того, перед кем не надо всегда помнить о том, что он айдол, что от тебя многого ждут, нашел того, кто, на удивление, безоговорочно принимает его всего целиком и не требует ничего взамен. - Похоже, у нас тут один наглый школьник нарисовался, - восстановился Чимин-хен, подходя к стеклянному столику, на котором яркими пятнами вырисовывались фрукты, небольшой торт, маленькие десерты и соки для младшего. Издеваясь над Чонгуком, у которого он с трудом вырвал бокал, Пак налил ему апельсиновый сок и вручил разочарованному школьнику в руки. - Я всегда знал, что хён чересчур правильный, - прокомментировал Чон, все же наливая Чимину его шампанское. Взяв бокал, старший поднял его вверх в знак «официального» начала вечеринки для двоих. За окном плавно засыпал город, поблескивая лишь однообразными уличными фонарями и редким светом от фар проезжающих машин. Бутылка шампанского почти опустела, когда Чимин начал ощущать расслабляющую легкость в голове и разливающееся по всему телу неестественное тепло от алкоголя. Он стоял около окна и смотрел вниз, в целом ни о чем не думая. Мысли лились сами по себе, ни на чем не зацикливаясь. Прочувствовав такое настроение хена, Чонгук решил пока помолчать, давая другому насладиться моментом. Он сидел на диване, доедая вкусный тортик, к которому сам Пак даже не притронулся. Сейчас где-то в кромке подсознания Чимин тревожно ощущал, что что-то очень важное неизбежно утекает сквозь его пальцы. И это несомненно связано с этим странным парнишкой, который, как снег на голову, появился в его жизни. Казалось, Пак видел в нем того, что сможет дать легкий, но такой необходимый толчок. - Чонгук-а, - подал голос брюнет и провел рукой по волосам так, как умеет только он. - Почему ты стал моим фанатом? Ответ не заставил себя долго ждать, хоть и было немного смущающе произносить все вслух. - Ну, вначале я несколько раз слышал твои песни по радио в кафешках и всегда отмечал для себя уникальный голос певца, не зная ни названия песен, ни имени исполнителя. Затем в школе заметил, как одноклассницы смотрели твой клип, и там ты пел одну из своих первых хитов. Тут меня зацепило, - Чонгук с еле уловимой улыбкой погрузился в свои воспоминания и те ощущения, которые тогда испытывал. По его лицу можно было сказать, что у него они вызывают приятные чувства. - И я потихоньку… влюбился в твой голос, такой завораживающий и чувственный. Чимин выглядел слегка удивленным таким откровением, но не испытывал отторжения или неприязни. Отнюдь, хотелось с благодарностью просто положить руку на его плечи и показать, что он ценит такое к себе отношение, хотелось много чего сказать, но ведь некоторые вещи невозможно взять и выразить словами. И потому Чимин решил все передать таким способом, каким у него лучше всего получается, то есть спеть. Схватил пульт, ловко отыскал среди ровных рядов название нужной песни и встал перед парнем. Когда он запел первые строки, шатен не смог сдержать восхищенной улыбки и коротко похлопал в ладони, хоть щеки предательски заполыхали. Заученные до мозолей движения сами по себе выходили под музыку, и Чимин решил просто отпустить себя на сегодня. - Приватное выступление на этом заканчивается. Чимин, глазами улыбаясь, плюхнулся рядом с Чоном. - Теперь приглашаем на сцену следующего —несравненного Чон Чонгука! Чимин протянул пульт, шатен сначала медлил, но стоило ему заглянуть в эти обворожительные глаза в купе с очаровательной улыбкой, как все отговорки как ветром сдуло. - Знаешь, я не очень хорош в этом, - но между тем начиная сосредоточенно что-то искать в плейлисте. - Я постараюсь не оскорбить твой музыкальный вкус своим пением. Выбранная песня белой строкой высветилась на экране. Troye Sivan – Fools. Он так же, как и старший, встал перед «публикой». Начало выдалось скомканным и слегка зажатым, но когда Чимин расслышал голос парня, то, казалось, даже и не дышал в страхе пропустить что-то. Такой юный, невинный, чистый, с искренним выражением лица, что Чимин невольно отметил, Чон обладает настоящей красотой, которая пока еще только начинает раскрываться. Безусловно, до этого он тоже замечал привлекательные внешние данные шатена, но то было лишь по факту, по отдельности. Тут Пак сразу вспомнил фразу из одного фильма, в котором говорилось, что человек должен быть в общем целом больше, чем сумма его частей. И ярким примером этому был именно Чон Чонгук. «And my hopes, they are high, I must keep them small». Чонгук плавно сел рядом. Его голос, опровергая слова обладателя, был не только неплох, но и утягивающим в мир песни, теплым, ярко выражающим все чувства. «Only fools fall for you, only fools». В этот момент Чонгук так посмотрел на него, что Чимину показалось, будто за установленными авторскими словами песни скрывалось что-то еще. Что же заставляло паренька так болезненно сдвигать брови, невольно закрывать глаза от нахлынувших эмоций? Последний куплет. Чонгук, не переставая петь, вдруг начал медленно наклоняться в сторону Чимина, все же осмелившись смотреть неотрывно прямо в глаза. Не зная что делать, Пак просто застыл на месте, а ведь Чон, видимо, не собирался останавливаться вовсе. Последние слова песни сорвались с его губ, словно легкое дуновение, и он под заключительные аккорды едва ощутимо коснулся губами пухлых губ своего айдола. Кровь прилила к голове, давя и не давая связно мыслить. Впрочем, тут и незачем думать. Почувствовав неуверенность подростка, Чимин, сам не до конца понимая почему, подался вперед, ближе прижимаясь. Показалось, будто нахлынувших ощущений он вмиг протрезвел. Такой невинный и легкий поцелуй...Брюнет чувствовал, как губы подростка еле уловимо подрагивают. Они такие мягкие и сладкие, что Пак не удержался и стремительно сменил их ритм, углубляя поцелуй. От внезапного напора со стороны хена Чонгук слегка растерялся и оперся ладонями о чужие плечи, чисто рефлекторно отталкивая. Но старший и не думал прекращать, все увереннее властвуя над чужим ртом. Юркий язык прошелся по полоске нижних губ, заставляя шире открыть рот, затем в мягкой неге языки сплелись в танце, влажно причмокивая. Видимо, Чимин совсем отпустил себя, потому что сейчас он уже буквально полулежал на шатене, терзая губы Чона жаркими поцелуями, от которых внизу живота неизбежно начинало приятно скручивать. Определенно войдя во вкус, Пак постепенно спустился к основанию сливочной кожи, выцеловывая влажную дорожку. Миниатюрные пальчики Чимина порхали над пуговицами белой рубашки Чона, постепенно открывая больше вида на соблазнительное юное тело. Скорее интуитивно, нежели сознательно, руки Чонгука тоже тянулись к пленительно-подтянутому телу хена. Он дернул бордовую ткань над ремешком, чтобы вытащить из-под штанов и после просунуть большую ладонь под рубашку, обжигая живот и грудь жаркими касаниями. Длинные пальцы то и дело задевали набухшие соски, отчего Чимин начинал сладострастно издавать полустоны. В отместку брюнет провел правой рукой по бокам парня, продолжил путь по впалому животу со слегка выступающим прессом, спустился еще дальше и положил ладонь на уже не хило возбужденное достоинство Чонгука. У шатена тут же сперло дыхание от массажа сквозь ткань. - Хен… - беспомощно прошептал Чонгук. Ему, у которого не было никакого опыта в таких делах, все это казалось совершенно новым и одновременно пугающим. Когда Чимин поднял взгляд и заглянул в глаза парня, его словно током прошибло — он резко отстранился и замер. - Боже… - его губы все еще маняще блестели. - Прости, Чонгук-а! Боже, как я мог?!… - его поражала собственная безответственность в том, что он так легко пошел на поводу у своих желаний, отбросив все остальное. Он встал и начал нервно ходить туда-сюда. Мысль, что теперь все нельзя уже никак вернуть назад, сделать прежним, сдавила горло. - Не понимаю, что на меня нашло!… - Хен… - …Ты ведь еще мелкий!… - Хен, я… - А я тут вытворяю такое с тобой… - Хен! - не выдержав, Чонгук вскочил с места и крепко схватил другого за плечи. Сейчас стоя так, он снова испускал уверенность и силу одним своим ростом. - Я ведь даже ничего не сказал! Такого Чонгука Чимин и избегал все последние дни. Не потому что боится, а потому что смущается под взором проницательных карих глаз и не знает, как себя вести. И поэтому сейчас маленький хен просто стоял молча с круглыми от удивления глазами и нервно поджатыми губами. - Возможно, после сегодняшнего дня мы больше не сможем увидеться уже никогда, - одна рука плавно опустилась вдоль чужого тела, легко касаясь кончиками пальцев, отчего мурашки по коже. - И потому я хочу сказать, что ты мне безумно нравишься. Нет, не так, - проговорив это, Чонгук наклонился вперед к ушку Чимина и выдохнул эти слова: - Я люблю тебя. «Все так просто. Оказывается, так просто произнести эти слова» - подумал Чонгук, улыбаясь одними глазами и больше не разрывая зрительный контакт. А Чимин в этот момент, широко распахнув удивленные глаза, не мог поверить во все это. «Неужели все так просто?» - подумал Чимин, и больше удивляясь не словам младшего, а своим ощущениям в тот момент, когда они были произнесены: услышав их, он сразу почувствовал облегчение и хотелось тут же ответить «я тебя тоже». Да, и вправду, все настолько просто. - Скажи что-нибудь, - промолвил Чон, легонько сминая пальчики брюнета в своих руках. Вместо ответа Чимин потянулся за очередным поцелуем в знак взаимности, после чего отстранился и со своей привычно теплой улыбкой вдруг сказал: - И откуда ты взялся в моей жизни, а? Чонгук принял это за ответ и, не удержавшись, заключил Чимина в свои объятия. Оба сейчас чувствовали одинаковое облегчение от того, что они, наконец, нашли того, кому не страшно открыться. - Но знаешь, - проговорил Чимин куда-то в плечо Чона, чувствуя, что стояк никуда не делся. - Я все же сомневаюсь, что у меня сейчас рука поднимется...хм, растлевать тебя. - А ты уверен что о руке идет речь? - усмехнулся Чонгук, наслаждаясь цветочным ароматом волос брюнета. - Дурак, то, о чем ты говоришь, на тебя как раз таки встает без проблем! - он шуточно взмахнул руками. После некоторой паузы Чонгук низким голосом заключил, почувствовав прилив смелости: - Тогда позволь мне быть сверху. Во второй раз за вечер Чимину приходится с удивлением в лучистых глазах поднимать взгляд на нахального и дерзкого мелкого, чтобы в ту же секунду столкнуться с искрами дьявольского желания и предвкушения. 1 год и 10 месяцев спустя. Шикарная черная машина плавно заехала на парковку большого частного дома. День завершался пролитой красной краской где-то на горизонте. Два этажа этого здания заставляли восхищенно охать своим смелым и современным дизайном. По подземной парковке эхом прошелся звук включения сигнализации. Высокий молодой человек в черном костюме направился к стеклянному лифту. Минуя первый этаж, он поднялся на второй. Его шоколадные волосы были аккуратно уложены назад, открывая точеные черты лица и пронзительные глаза. Когда он вышел, то сразу услышал карамельный голос, исходящий откуда-то из открытой нараспашку комнаты. Парень решительно зашагал туда, но тут же замер от представшей перед глазами картины: стройный парень с волосами цвета грозовой тучи, освещенной молнией, стоял к нему спиной около шкафа, на нем была лишь слегка широкая бледно-голубая рубашка, которая едва закрывала пикантные места. Сочным формам ног, натренированных танцами, могла позавидовать любая девушка. Шатен невольно облизнулся, представив теплую нежность этой кремовой кожи под ладонями. Соблазнитель что-то напевал себе под нос и явно не мог выбрать, что лучше надеть. Этот хен всегда такой: покупая одежду, не слишком заморачивается, но как только эти вещи перекочуют в его шкаф, то они будто становятся частью невозможно сложной головоломки, которую ему каждый раз приходится решать. Усмехнувшись своим доводам, шатен за пару мгновений оказался за его изящной спиной, попутно стянув с себя пиджак. - Я еще даже не поужинал, а у меня уже встал при виде тебя, - обжег шепотом он, прижавшись сзади. От неожиданности второй охнул, глупо округляя пухлые губы, но, ощутив чужие властные касания, расплылся в довольной улыбке. - Бесстыдник, - таким же шепотом отреагировал он, счастливо жмурясь, как кот. Между тем шатен не переставал играться с ним сквозь тонкую ткань, неизбежно возбуждая. - Давай сначала поедим. Его слова бессовестно пропустили мимо, ибо шаловливые руки ласкали чужой член через одежду, тем самым вырывая прерывистые вздохи. Чувствуя долгожданные прикосновения любимого, парень с серыми волосами упоенно прикрыл глаза и откинул голову на сильное плечо. - Чонгук-а… ну, правда, - еще раз попытался он призвать к голосу разума, несильно сопротивляясь. - Не смогу я спокойно есть, пока не почувствую полностью своего Чимчима, - заявил бесстыжий Чонгук и мазнул влажным языком по шее Чимина, после чего тот заметно вздрогнул. Кожа на шее и за ухом всегда была его эрогенной зоной. И обладая таким секретным оружием против Пака, Чонгук вовсю пытал старшего, то и дело вырывая приглушенные стоны. - Ненавижу твои отъезды, - рыкнул Чон и больно укусил в отместку. Полностью расстегнутая рубашка съехала с плеча, открыв соблазнительный вид на точеные ключицы и рельефные грудные мышцы. Чонгук за последний год нехило прибавил в росте, теперь чуть ли не на голову возвышаясь над кумиром. Да, он до сих пор оставался самым ярым фанатом Пак Чимина, но теперь не только его творчества, но и его жизни, его самого до кончиков волос. Открыться и посвящать всего себя другому невыносимо страшно, но почему бы не рискнуть, если ты до конца искренен в своих чувствах? - Ты не представляешь, как я по тебе скучал один в своем гостиничном номере все эти дни, - пропел высоко Чимин, плотнее прижимаясь задом к возбужденному органу Чонгука через штаны. - Расскажи, как ты меня представлял, - потребовал шатен, ладонью скользнув по вставшему члену Пака, который чаще задышал и пытался контролировать голос. - Когда мы с тобой говорили по скайпу, я старался как можно больше деталей тебя запомнить, - у Чимина разом выбило весь воздух из легких, потому что рука Чонгука ускорилась, а движения стали грубее и сильнее, как любит Пак. - ...запомнить, чтобы потом, закрыв глаза и видя тебя, вставить сразу два пальца… - Извращенец, - издевался над восприимчивым Чимином Чон, присасываясь к острому плечу. - Так тебе нравится побольнее? - не дожидаясь ответа, он крепко сжал головку Чиминового члена, протянул два пальца другой руки ему. Пак послушно начал сосать их, намеренно пошло чмокая. Убедившись, что пальцы полностью покрыты слюной, Чонгук приставил их к анусу Чима. Сначала он вставил один палец, но при следующем же толчке добавил второй, при этом не забывая стимулировать спереди. - Стой, так я совсем скоро кончу, - встрепенулся Чимин, срываясь на высокие ноты. - Ничего, вставь его уже. От такого предложения Чонгук не смел отказаться, и потому тут же поспешил поменять длинные пальцы немалым членом с сочащейся багровой головкой. Он положил руки на талию любимого и больно сжал. Чимин нетерпеливо выпятил задницу и опустил ладонь на свой член. Рубашка Пака вконец съехала на поясницу и закрыла все самое интересное, и потому Чонгук сначала избавил парня от нее, затем сам поспешно снял свою. Теперь перед ним красовалась изящная спина с красивыми очертаниями крыльев лопаток, которые он не преминул влажно поцеловать. Приставив головку, Чонгук резко толкнулся, но член съехал мимо дырки вверх. Ругнувшись, он, придерживая одной рукой, аккуратно ввел половину, затем нащупал бедровые кости Чимина и со всей силы дернул его на себя. Чимин беззвучно раскрыл рот от боли, беспомощно облокачиваясь о бежевую дверцу мебели. Второй толчок чуть задел заветный комочек нервов, отчего с губ Пака наконец сорвался вскрик. Затем еще и еще. Чонгук долбился с бешеной скоростью, будто нагонял потерянные дни вдали друг от друга. На лбу выступила испарина, губы вытянулись в напряженную полоску, а глаза горели неистовым наслаждением. Он надавил на поясницу Чимина, заставляя его прогнуться, чтобы сменить угол проникновения и сделать его глубже. Пак уже стонал в голос, прикусывая нижнюю губу. Все его тело дрожало и содрогалось каждый раз, когда головка скользила по простате. - Чонгук-а… притормози, иначе я сейчас кончу, - в попытке схватить партнера за руку Чимин потянулся левой рукой назад, но вдруг Чон перехватил ее за запястье и сильно приковал к стенке шкафа над головой парня. Лишь с Чоном Чимин впервые открыл для себя, что боль вперемешку с наслаждением — это его коктейль. А Чонгук… он внутри по натуре был властным и наглым, и, благодаря их отношениям, развил себя такого в постели, что за пределами спальни превращалось в уверенность в себя и предприимчивость. Протяжно взвыв, Чимин стрельнул на дверь шкафа вязкой спермой и, обессилев, привалился на нее. Еще не кончивший Чонгук осторожно вытащил член. В голове еще мерцали яркие круги, когда он нежно развернул любимого к себе лицом, большим пальцем невесомо коснулся прокушенной части нижней губы, на которой чертовски маняще поблескивала алая кровь. Он потянулся за поцелуем, придерживая заметно ослабевшее за талию. Они целовались так нежно и медленно, пока Чимин не скользнул рукой по прессу Чонгука вниз и сжал полувозбужденный член. Поняв без слов, Чон подхватил его за бедра и понес к широкой кровати. Шатен привалился сверху и продолжал французские вихри языком во рту Чима, который широко раздвинул колени. В груди младшего взрывались фейерверки нетерпения и необузданного желания. Он медленно вставил ствол до основания, с поцелуями опустившись к набухшим бледно-розовым соскам, затем начал постепенно ускоряться. Чимин с первых секунд принялся подмахивать бедрами, постоянно меняя угол. В накрывшем наслаждении он не сдерживал свои мелодичные стоны, с надломленными бровями жмурясь от удовольствия. Чонгук теперь уже не был в состоянии вырисовывать влажные узоры на теле Пака, ибо еле дышал от скорой разрядки, упершись лбом о место где-то под ключицами. Шелковые волосы взмокли и прилипли, из приоткрытого рта стекала тонкая прозрачная струйка. - Быстрее, - просил Чимин, комкая одеяло. Чонгук послушался, еще сильнее вдалбиваясь в желанное тело, и сжал ладонь в мягких волосах Пака. Он кончил, обильно излился внутрь, удовлетворенно простонав низким голосом. Смотря на его выражения лица в это время, Чимин тоже последовал его примеру, испачкав себе живот. Оба лежали и восстанавливали дыхание, бесцельно глядя в белое полотно потолка. Обоим было хорошо. Слишком хорошо, чтобы что-то говорить. Наконец, первым отошел Чимин, привстал на локте и внезапно серьезно заговорил: - Не знаю, чтобы я делал в этой жизни без тебя, - за слащавым набором слов легкой вуалью стелилась горечь. В них слышалось отчаяние от представления иной жизни. Без него. Не смея отшутиться в такой момент, Чонгук твердо посмотрел ему в глаза и сказал: - Я тоже тебя люблю, - и притянул его к себе, пристроив голову на своей груди. - Слышишь сердцебиение? Эта песня до конца жизни будет звучать лишь для тебя. Чимин, изумившись его серьезности, заглянул тому в глаза и разглядел лишь уверенность в своих словах. Он неизбежно почувствовал, как начало жечь в носу, и не в силах сдерживать наворачивающуюся влагу увлек парня в чувственный поцелуй, сквозь который проступала счастливая улыбка.