Возьми меня за руку

— Почему его все любят? — Люси как-то криво усмехается, мягко, почти бесшумно опускаясь на траву рядом с курсантом.       Девушка не впервой видела, как Армин сидит и наблюдает за тренировкой Леви и его отряда. И, если честно, сложно не заметить, с какой неясной искренностью, любовью и преданностью смотрят на капитана его товарищи, друзья.       Армин вздрагивает, явно не ожидая появления блондинки. Девушка редко покидала своих друзей. Видимо, сегодня она сделала это в виде исключения, ну или Драгнил в очередной раз отбывает наказание.       Девушка как-то грустно растягивает губы в улыбке, словно пытаясь кого-то из них приободрить, после чего поближе к себе подбирает ноги и, томно выдыхая, смотрит в сторону Аккермана. — Почему? — снова срывается с её губ.       Хартфилия смотрит в сторону Арлерта с неким неподдельным интересом, ожидая от этого юного гения и просто близкого человека стоящего ответа, но его не последовало, ведь блондин не знает.       Армин пожимает плечами, после чего отворачивается, вновь кидая взгляд на тренировочную площадку, которая скоро опустеет. И пытается понять, почему же Люси так заинтересована в Леви. Неужели она тоже попала под чары его мужественности? Почему девушки любят жестоких мужчин? — Он тот, кто больше всех заслуживает любви, но никогда не получит её, — Люси несколько тяжело вздыхает, словно сожалея о чём-то, после чего откидывается назад, опускаясь в зелёную, уже чуть влажную от расы траву.       Между блондинами висит молчание, но оно, кажется, не было тяжёлым. Девушка умиротворённо сопит, будто не беспокоясь совершенно, что в любой момент могут поднять тревогу. — Почему? — наконец прерывает тишину Армин, кидая сверху вниз взгляд на Хартфилию, которая в этот момент лишь переворачивается на бок, одной рукой прикрывая глаза, чтобы закатное солнце не мешало. — Потому что он не сможет полюбить. Он знает цену чувствам, он уже пережил тот период жизни, когда любовь была необходимой. А другие не смогут принять его таким: сухим, немного жестоким, прямолинейным. Ведь, будь честен со мной, ни ты, ни я — мы оба не понимаем капитана. Леви не то, что закрытая книга, он запертый на замок дневник, — девушка как-то невесело усмехается, снова тяжело выдыхая.       Люси было сложно признавать, но единственное чувство, которое в ней вызывал этот жестокий прищур, — жалость. Он не заслуживает её, ведь это отвратительное чувство, но большего не было. И в такие моменты выворачивало наизнанку.       Арлерт кивает. В её словах есть толк. Но, что уж тут рассуждать, он ведь видит небезразличный взгляд Рал, когда та смотрит на Леви. Видимо, она смогла понять его, найти ключик к этому секретному дневнику.       Да и, если уже до конца быть откровенным, как его просила Люси, то ему наплевать на капитана. И то, что Хартфилия часто задаёт вопросы про Аккермана, лишь сильнее разжигает внутри него некое пламя.       Очевидно, это отражается на его лице: уголки губ непривычно опущены вниз, а брови как-то грубо сошлись к переносице, создавая между ними плохо просматриваемую морщинку.       Девушка это замечает. — Не сердись. Ты ведь знаешь, что я не люблю… Не его, — Люси говорит шёпотом, как-то непривычно нежно, после всех этих-то немного грустных речей.       Она протягивает свою руку и, аккуратно взяв ладошку Армина, переплетает их пальцы.       Оба немного краснеют, но не разрывают этого удобного положения. Армин лишь укрывает блондинку своим плащом, когда та чуть заметно вздрагивает под холодным порывом вечернего воздуха.       Кажется, рядом с этой девушкой ему и весь внешний мир не нужен. Лишь бы она не отпускала.