god is real

луи томлинсон - атеист. он не поклоняется космической пустоте вместе с миллиардом чужих лицемерных людей на земле. он не читает глупые однообразные молитвы, стоя коленями на холодной плитке и вглядываясь затуманенными глазами в позолоченные буквы. он не творит откровенный ужас у общества на глазах, затягивая веревку вокруг шеи своей совести и оправдываясь тем, что "на всё воля божья". бога нет - говорит он сухо, под раздраженное оханье и злобный шёпот. вера бессмысленна - произносит он, пробивая пустым взглядом сотни тушек, столпившихся вокруг с желанием вживить в него христианство насильно. рая не существует - парирует он грешникам, спешащим в, забитую такими же ушлыми уродцами, исповедальню. луи томлинсон не верил и старался привести в чувства других блудников, медленно тонущих в этом грязном алчном болоте. протягивал им руки, умоляя придти в себя, шептал слёзно и кричал настойчиво. пытался спасти еще не потерянных в этом забытье.

а потом остался один

и перестал пытаться. окружил себя людьми, отрицающих господа как такового, но не полностью уверенных в его отсутствии. потонул в океане сомнительных утверждений и неуверенных глаз, но сам агностиком не стал, а лишь взялся за старое, изменив немного вектор развития с "помощь другим" на "наблюдение за деградацией и мучениями". наблюдал, как в когда-то родных глазах появлялся ужас, как к нему тянули руки и хватались за край обрыва. смотрел на ладонь с прищуром, пока тело медленно тонуло в зыбучем обмане и лицемерии. а потом отпинывал от себя кисть, пока в ушах звенел крик и мольбы о помощи. и лишь шептал напоследок об отсутствии бога, бессмысленности веры и несуществовании рая.

а затем в его жизни появился алексей томлинсов.

и он почувствовал, как постепенно заполняет вырытую чужими руками яму грязью и гнилью.

алексей был загадочен, скрытен, харизматичен.

он мог вытянуть из собеседника всё одним нужным словом, не позволив узнать о себе даже самого очевидного.

он мог запутать твои мысли в тугой узел или наградить тебя ясным умом и пониманием происходящего.

он мог заинтересовать одной единственной репликой и вселить скуку миллиардом утверждений, оторваться от поглощения которых ты не сможешь.

он был идеальным.

он был богом, неизвестным для других, но ясным для луи томлинсона.

и постепенно его ноги стали исчезать в жгучей грязи этого алчного болота.

люди тянулись к леше. обращали на того свои пьяные взоры, вытягивали свои грязные ручонки и кричали вслед несуразные фразы. все любили леху. за его таланты, умения, достижения. заа знание всего и вся, за желание помочь и развиваться. за самокритику и восхваление других. за вселение пустой, но заманчивой веры в, забитые похотливыми идеями, головы.

все любили, но слепо. никто не видел его настоящего, никто не боготворил его.

и даже луи за всё их время вместе, узрел тысячи масок, но ни разу не смог лицезреть настоящее лико своего бога.

масок много, но пластик просвечивает. луе видел в леше то, чего никогда не видел в зеркале. он видел в нём власть и непорочность, величие и раскованность, спокойствие и страсть. он видел в нём нечеловеческую мощь, но довольно приземлённые возможности. видел как тот, после проигранного боя сплёвывал кровью и бросал едкие фразочки, оставаясь в выигрыше. видел, как приняв сотни ударов он сражал противника наповал одним единственным касанием. он видел его всемогущим созданием, ангелом и демоном в одном теле.

видел того, кому стоит поклоняться и верить.

и он поклонялся. вставал на колени, глядя вверх непорочно и боязливо, действовал размеренно, позволял своему богу чувствовать себя тем самым богом, чувствовать власть и жар в своих венах, восхищение и величие меж сломанных рёбер. а потом складывал ладони и с прикрытыми веками благодарил. благодарил своего личного господа за то, что тот позволил ему очистить свою грязную, порочную душу.

он молился ему. садился на холодный пол, прикрывая веки, открывал святые скрижали и читал размеренно, тихо, поглощая золото выгравированных на листах букв. заучивал каждое слово, каждую строчку, вычерчивая кровью на стенках черепной коробки и лезвием на белой девственной коже. круглыми сутками повторял священные слова, протирая колени и ладони до кровоточащих мозолей. выкрикивал, благодарил, молился, после чего, сквозь тяжёлое дыхание и звон в ушах слышал ответное благословление. но бог оставил его. Оставил с сотней несказанных священных слов на устах, оставил с искренней и покорной верой в глазах и с девственной и слезливой мольбой в груди. глядел, как его покорный верующий тонет в тёмном зловонном болоте, как тянет к нему исписанные молитвами руки и как кричит своими чистыми святыми обещаниями. смеялся небрежно и отрицал. отрицал то, что он и есть - бог.

и кинул луи в этот ураган пустой веры и безумных грехов.

бога нет

шепчет луе, отчаянно стараясь стереть из головы назойливый образ святого лика алексея томлинсова.

вера бессмысленна

бормочет томлинсон, выбивая из своих мыслей надежду и веру на возвращение своего господа алексея, крепким церковным вином.

рая не существует

кричит луи настойчиво, дрожа в углу от накативших воспоминаний времени, проведённого с томлинсовым, которое он уверенно назвал бы раем. бога нет. вера бессмысленна. рая не существует. отрицание бога - грех. но твой главный грех в том, что ты в него поверил.