Пока не проснешься

Она снова появляется в твоей жизни. Врывается холодным северным ветром сквозь дыру в твоем сердце. Хочется кричать, хочется выгнать ее, хочется наспех заштопать плохо работающий орган в груди. Но ты молчишь, а она не уходит. Она смотрит на тебя своими сквозными отверстиями глаз. Ты тонешь в этих синих безднах, покрытых белой корочкой слез. На губах свежие созвездия трещин. Твои пальцы нежно касаются ее раскрытого рта. Теплое дыхание щекочет кончики пальцев. Еще живая. А потом вдруг хочется взять ее целиком. Жадно выпить через рот, вобрать руками податливую плоть. Хочется сделать больно, оставить циановые разводы акварели на коже. Хочется увидеть признаки жизни в пластмассовом теле. Она жива ровно настолько, на сколько ты уже мертв. За окном увядает декабрь. На мертвое тело земли крошится штукатуркой снег. Ты куришь на балконе, лениво следя за копошением птиц на угольно-черных проводах. Ты вспоминаешь рассказ Дафны дю Морье. Сигарета остается тлеть на перилах. Она заболела. На щеках проступают рябиновые разводы. Глаза с поволокой смотрят отчего-то виновато. Молча носишь ей разбавленный кипяток и завалявшуюся в холодильнике половину лимона. Она дрожит не то от холода, не то от жизни с тобой. Не хочешь, чтобы она болела чем-то кроме тебя. Она спит беспокойным сном 12 часов подряд. Больное тело приятно греет бок. Водишь руками по ее плечам, спине. Отчего-то делаешь это очень осторожно, боясь потревожить чужой сон. Взмокшие пряди скручиваются в узоры на ее щеке. Любуешься этим зрелищем непозволительно долго. На улице холодно. Небо где-то далеко, руками его не достать. Снег хрустит и ломается под ногами, пока ты идешь в супермаркет. Кто-то безликий мнется у входа. Ловко маневрируешь с тележкой в проходах между стеллажами. Колеса дергаются и дожат в трещинах на кафельной плитке, напоминая тебе о чем-то. О ком-то. Добавляешь в тележку несколько лимонов и мед. В квартире тихо и пахнет сыростью, когда ты заходишь. Она лежит на кровати и скомкано улыбается на твое приветствие. Завариваешь ей чай с медом и лимоном. Вы молча лежите вместе, смотря какое-то шоу по телевизору без звука. Холодает. Она больше не болеет, а в квартире кисло пахнет мандаринами. Ты скучающе водишь руками по столу, пока она что-то готовит на кухне. Она почти не пластмассовая в твоей растянутой кофте, доходящей до середины бедра. Ее руки порхают беспокойными птицами над плитой. От еды идет жар, но ты все равно торопишься съесть. На ее лице трескается улыбка. Вы долго говорите о чем-то, завернувшись в один плед на двоих. Ее голос мягко шуршит и отдается вибрацией в твоей груди. Ты не слышишь, о чем она говорит, но внимательно слушаешь ее голос. В комнате полумрак, за окном гремит 31 декабря. Просто число. Просто цифра на календаре. Она засыпает на твоей груди. Ты почти веришь, что она живая.