Элегия нашей встречи

Сначала я даже не обратила на нее внимания. Просто надеялась, что она не сядет на то место, на которое хотела сесть я. Так и вышло. Но даже после того, как я примостилась на сиденье напротив нее, то заметила эту девушку далеко не сразу. А когда впоследствии вспоминала о ней, то невыразимо сильно жалела о том, что лишь спустя минуты увидела в ней то, чего не могла приметить всего-то секунду назад. С ней упускать и мгновение было непозволительной роскошью… Она, как и я, зашла в вагон на станции Китай-город, но вышла на Третьяковской. Я думала, что смогу рассматривать ее удивительно знакомые черты дольше, чем одну остановку. Впрочем, у меня было смутное предчувствие того, что наш косвенный зрительный контакт продлится не дольше. Но я все же надеялась, что это ощущение ложно, хотя интуиция подсказывала иначе… Книга Макса Фрая в ярко-желтой обложке, картонный коричневатый пакет, темно-синее пальто с большими пуговицами, черные военные ботинки, джинсы сапфирового оттенка. Каштановые вьющиеся волосы, голубо-синие задумчивые глаза. Когда я впервые внимательно посмотрела на нее, мне показалось, что тогда я находилась перед зеркалом. Но зеркало это было необычное, оно отражало не настоящее, а будущее. И тогда оно будто показывало меня через лет шесть-семь. Такое волшебное предсказательное зеркало без рамы. Но девушка по ту его сторону читала книгу, временами отвлекаясь от своего занятия и, словно размышляя о чем-то, поднимала глаза вверх, к потолку. А я просто сидела и не могла поверить тому, что вижу. Та студентка лет двадцати двух была похожа на меня невероятно, как будто приходилась мне кровной сестрой. Такая же тенарова синь глаз, копна волнистых, очень непослушных волос цвета умбры, вечно красноватые щеки, овал лица, форма носа… Я не могла оторвать взгляда от нее, той девушки, которая до жути напоминала мне саму себя. Но несколько раз она, отложив книгу на колени, в свою очередь смотрела на меня, невольно заставляя вздрагивать и смущенно отводить глаза в сторону. «Ну и что она может подумать о девочке, пристально ее рассматривающей? – твердил пристыженный разум, который одновременно боролся с вездесущим любопытством его хозяйки. А правда, что думала та девушка? Может, она тоже заметила наше необычайное сходство? Или увидела во мне себя в отрочестве? Тогда я лишь гадала об этом да жалела, что волосы у меня были выпрямленные (я была в парикмахерской), иначе, как мне казалось, девушка обязательно отметила бы про себя очередную общую деталь в наших внешностях, подошла бы и заинтересованно спросила мое имя. Впрочем, желание самой это сделать не оставляло ни на секунду. Жаль, что мешала нерешительность, а то я бы даже продолжила смотреть на нее, не опасаясь за реакцию и мысли девушки о моей возможной шизофрении. Но природная необщительность и стыдливость не позволили мне этого. Поэтому я просто наблюдала за «копией» себя и поворачивала голову в другую сторону, если она опять отрывалась от книги. Может, мы обе были заинтересованы друг в друге, но ни она, ни я этого не показывали, не делали шаг навстречу, а лишь время от времени обменивались взглядами. Тем не менее, когда девушка встала со своего места, я почувствовала острый спазм боли и тоски от сознания того, что встреча подошла к концу. Я совершенно точно обнаружила в себе крепкую привязанность к этому незнакомому, но уже такому близкому человеку. Было несказанно грустно провожать взглядом маленькую фигуру взрослой девушки, невозвратимо удаляющуюся в известном только ей направлении. Мне думалось, что все-таки будет от этого свидания родственных душ радость, пусть и единственная: оно закончится поэтично, красиво, как и в фильмах; вот сейчас двери станут закрываться, а последним, что я увижу, будет мое взрослое «я». Но нет, до того, как это должно было произойти, девушка почти скрылась в однообразной толпе. Почти. Потому что за закрывающимися дверями я в самый последний момент заметила черные военные ботинки и коричневатый картонный пакет, так похожий на мой.