Переговорщик

— Да жалко её, — Марко растирал ноющие виски, пытаясь унять мигрень, вызванную непогодой и никак не желающей решаться проблемой, — не могу я женщину бить — рука не поднимается. Только что прошедший шторм напоминал о себе сходящей на нет качкой и зажжёнными на кухне керосиновыми лампами, мерно покачивающимися в такт засыпающих волн. Марко подумал, что надо выдраить наконец-то Моби Дик от копоти, в особенности той, что оставлял после себя огненный балбес. Его, наверное, и стоит запрячь, может тогда хоть поймёт, что спички детям не игрушка, в особенности если ты сам — спичка. — А ты и не бей, ты Сатча отправь, — предложил Эйс, раскатывая по поверхности стола хлебный шарик, — с ним кулаками не помашешь. Марко посмотрел на серьёзного парня как будто видел в первый раз: — Тебе ли не знать, — нежно пророкотал он. Эйс сделал вид, что обиделся и сосредоточился на своём занятии целиком и полностью. Феникс отвёл взгляд от светлеющего на горизонте неба, вспоминая, как, всё ещё сидя в карцере и не желая разговаривать без кулаков, Эйс подожог принесённый коком суп, и Сатч, не оценив юмора, скрутил ему сливу. Мальчишка не показывался возле капитанской каюты целых два дня, пока заживал пострадавший от Воли нос. — Рука у него не подымется, а вот… Эйс закатил глаза: — Дядя, ну сколько тебе лет? — Много, мальчик. С тобой я седею каждые две минуты. Эйс отвесил манерный поклон, раздражая Феникса чуть сильнее, а потом, подумав, наивно спросил: — А почему не каждую минуту? Марко фыркнул и отвернулся к иллюминатору, игнорируя повеселевшего командира. Белые и пушистые облака заполоняли вымытое штормом небо, пока океан внизу тянул последние грохочущие ноты шумной, пёстрой, как занимающаяся над горизонтом радуга, песни: — Тебе мало внимания, дитятко? Портгас, дёрнув уголком губ недобро, открыл рот, собираясь что-то возразить, но тут же уронил голову на стол, пуская пузыри. Чёрные волосы разметались по лицу, кончиками едва ли не касаясь деревянной поверхности и обвивая острые скулы с тёмно-рыжими веснушками. Марко вновь размял виски, тихо матерясь, и подёргал его за плечо, в который раз обещая себе затащить эту кошачью морду в медблок и, если понадобиться, нацепить на него кайросеки. Существовать бок о бок с человеком, в самый неожиданный момент решающим вздремнуть, оказалось сложнее, чем управляться с полторатысячной семьёй. Эйс что-то пробубнил и, затянув ниточку слюны обратно, выпрямился, смотря на Марко как ни в чём не бывало. На щеке чётко отпечатался незамысловатый рисунок отёсаных досок, а кое-где пристали разбросанные хлебные крошки, который Эйс, зевая, отряхивал ладонью. Порой Фениксу казалось, что рядом с ним седеет он всё же ежеминутно. — У него рука не подымется, но не в руках ведь дело.  Марко, нехотя улыбаясь, смерил взглядом тут же приосанившегося Эйса. С тех пор, как тот вступил в их команду, Сатчу пришлось потесниться с занимаемого пьедестала первенства в медблоке, и порой эта баталия могла закончится следами копоти и поломанной мебелью, но зато все девочки ходили довольные и счастливые до беспамятства. — Переговорщик он хороший, но когда дело касается женщин — кто угодно, только не Сатч. — Командир ты или баба? — шикнул Эйс, сложив руки на голой груди. — Поздно давать заднюю, она уже четвёртый день там сидит. — Радость моя, — приторно-сладко начал Марко, шире раскрывая вечно сонные глаза, — я тебе уши надеру за несоблюдение субординации. — Выдернешь только. Как перья. Перегнувшись через стол, опираясь на локти, Марко приблизился к Эйсу и, щурясь в настороженное лицо, спросил почти без намёка:  — С каких пор ты стал таким остроумным? Парень взвился и показал ему средний палец, еле удерживаясь от того, чтобы не ткнуть им старпому в глаз:  — С тех самых как узнал, что у нас среди командиров нет женщин. Маленьким всполох пламени перекатился по плечам второго комдива, и Эйс, почувствовав это, небрежно смахнул огненный клубок на пол, недоставший до половиц. — Сам виноват, — Марко развёл плечами, откидываясь на спинку скрипнувшего стула. — Радуйся, что Изо тебе ничего не отстрелил. — А я и радуюсь, — передразнил его Эйс. — Видишь, теперь к тебе пристаю. — Я тоже не женщина, если по бороде не понятно. — Вот именно, пернатая твоя рожа! Скажи, дело серьёзное, Сатч сделает всё в лучшем виде, он… — Эйс осёкся, подыскивая подходящее слово, и прикусил нижнюю губу, — обаятельный. Марко методично постукивал пальцами по столешнице и смотрел на Эйса иронично-ласково: — А вызволять его из объятий прекрасной дамы ты будешь? — Надо — будет, буду, надо будет — присоединюсь. — Вот поэтому твоя кандидатура вообще не рассматривается, — отрезал Феникс, засмотревшись на чадящую лампу. Эйс фыркнул, в этот раз не притворяясь обиженным. Не сказать, что Марко был против отправить Кулака в камеру к заключённой. Он просто отлично видел перспективу спровадить туда половину второй дивизии, чтобы вызволить прекрасную даму из объятий их командира, или наоборот — там уж как пойдёт. С тех пор, как вечно пылающий в буквальном и фигуральном смысле мальчишка обосновался на капитанской палубе, они все стали жить в каком-то бедламе. И Марко это не нравилось. Сатч трепал его по плечу, нервно смеясь, что мальчишка перебеситься и станет вести себя нормально — не взрывая всё подряд, не приставая к девочкам Цуру, не уничтожая запас провизии на неделю за пару часов, не разнося мачту, дурачясь с Харутой. Но мальчик, как оказалось, уже вырос и такое поведение было его нормой. У Сатча, помниться, в последний раз дрожали руки, когда он прикасался к Марко, сжимая плечо чтобы тот не свернул Эйсу шею. У Марко дрожали губы, когда Джоз, потупив взгляд в пол — громадина Джоз, в тот момент казавшийся меньше песчинки — басил, заставляя вздрагивать чернильницу на столе старпома, что им срочно надо найти плотницкую верфь. А потом, совсем стушевавшись под намертво прилипшей к лицу улыбкой Феникса, добавлял «И как можно скорее». Как можно скорее им надо было воспитать этого… мальчика, иначе ни от корабля, ни от какого-нибудь острова уже точно ничего не останется. И при этом Марко не утверждал, что не приложит к воспитательно-разрушительному процессу налитый Волей кулак. — Земля вызывает курятник, приём! Марко вздрогнул, когда Эйс, сложив ладони рупором, прокричал это ему в лицо и проворно увернулся от тяжёлой руки старпома, блеснув рядом ровных перламутровых зубов. Феникс подумал, что он не должен злиться на ребёнка. Феникс подумал, что этот табурет просто обязан сломаться во имя справедливости, будь она неладна. — Я думал, ты уже концы отдал, — безбожно скалясь сказал Эйс, отсев, как ему показалось, на безопасное расстояние. — Не мечтай. — Я чуть-чуть. Всё таки «первый командир» звучит лучше, чем «второй». — Сдаюсь. Иди к Отцу. С этого момента ты — первый. Не прошло и секунды, как на Марко смотрел до ужасного проницательный и терпеливый взгляд без намёка на привычную дурашливость. Всякий раз Марко казалось, что где-то он это уже видел, но опасался копаться в задворках памяти — он, может, и вспомнит, чьи это глаза, но жить с этим точно не захочет. Он слишком много знал и слишком много помнил, и хотел забыть всё, кроме родной палубы Моби, белых парусов и громадной фигуры Отца, смотрящего далеко за горизонт. Марко не знал, что Белоус там видел, но верил, что, раз Отец смотрит — значит, надо. Может, и дать мальчишке покомандовать тоже надо?..   — Хрен тебе. Всё равно через пол часа будешь и курс сверять, и узлы проверять — видели, знаем, — Эйс сдул упавшую на лоб прядь, — тебе на роду написано быть мамкой. Марко прикрыл глаза и попытался вспомнить, до скольки ему советовал считать Сатч, когда старпому вновь припрёт искупать борзого мальчишку в море-океане. Даже если Марко будет считать до бесконечности, искупать Эйса в солёной воде — лучшее, что он придумает, и наименее болезненное, если по-совести. — Запомни, оболтус, среди командиров Белоуса нет… — Есть наседка! Марко, сверкнув одним глазом, выловил момент и подопнул ножку как раз тогда, когда Эйс собирался соскочить со стула. В этот раз Портгас не увернулся от подзатыльника и теперь сидел на полу, потирая ушибленный зад, матеря старпома на чём свет стоит. Марко раслабленно прикрыл глаза, откидываясь на спинку спиной, чувствуя какое-то странное удовлетворение. И тут же присоединился к Эйсу, мстительно помахавшим ему голой ступнёй у носа. Марко, растянувшись на полу и мстительно щекоча пятку Эйса, хотел сказать, чтобы тот обулся, но потом, смерив взглядом голый торс и метку, странным образом просвечивающуюся сквозь спину, просто улыбнулся. — Один-один, — ощерился Эйс, выпутываясь из рук комдива и поднимаясь на ноги. — И я всё-таки предлагаю отправить Сатча, можно в паре с кем-то во избежание чего бы ты там не опасался. Марко отряхивал штаны от несуществующей пыли:  — Нам бы групповухи избежать, тактик. За неимением лучшего, Марко уже подумывал попросить Джоза — с ним иногда сам старпом спорить не решался, уж больно фигурка третьего комдива напоминает родную родительскую. — Да что ты как баран упёрся! Почему не Сатч?! Феникс устало выдохнул и взглянул на Огненного Кулака задумчиво, потянувшись к кружке с грогом. Эйс сщурился, но примерно заткнулся, садясь на стуле по-турецки. — До того, как он у нас обосновался, не было никакого медсанбата. Так, дюжина сестричек и я. — Хорошо, что меня тогда с вами не было, — язвительно хмыкнул Портгас. — Вывесили бы объявления «Пираты Белоуса ищут человека на должность второго командира». — Всенепременно, я в море не ради монашества вышел. — Короче, — протянул Марко, глядя в опустевшую кружку без интереса, — он так успешно вёл переговоры, что теперь у нас треть команды — медсёстры. — О, — отозвался Эйс с искренним выражением непонимания на лице. — А халатики и сапоги с леопардом? Марко загадочно улыбнулся, переводя взгляд на командира:  — Халатики чтобы Изо с бодуна, как некоторые, с девушкой не перепутать, а сапоги — отцовская идея. Эйс непонимающе моргнул, потирая затылок и садясь на корточки прямо на стуле. Он поправил завязки шляпы, качнувшись вперёд, и уставился на Марко, картинно сохраняющего лицо. — О Кайдо в его лучшие дни напоминают. До знакомства с Ивой-саном. Эйс захохотал отрывисто, стуча по столу кулаком, и мотал головой по поверхности. Марко предусмотрительно взял кружку в руки и просто его разглядывал. Смотрел, как ходят крепкие мышцы под кожей, смотрел, как это чудо вновь вырубилось и уже через пару мгновений вздёрнуло голову вверх, еле удержавшись на стуле за край стола. Эйс был огнём, о который хотелось согреться — горячим, сильным, всепоглощающим и не терпящим посягательств на свою свободу. Свободу, которую обрёл только заклеймив спину. Марко засмеялся от собственных мыслей, и на душе у него стало непривычно легко. — У вас всё в порядке? — Какое, к… к чёрту, в порядке, — пролепетал Эйс, смахивая слёзы. — Женщин, говоришь, среди командиров нет? А может Изо тоже с Ивой близко знаком! — Марко, что ты ему уже наплёл? — Сатч хмуро посмотрел на улыбающегося старпома, поправляя только что уложенный начёс. — Правду. Нет ничего смешнее правды. — Анекдоты, — беззлобно оскалился кок. — Туше. Ты занят? — Нет, а что? — Помнишь, девочку нашли в твиндеке? — С большими глазами? — Да, примерно четвёрка. Сатч блаженно улыбнулся: — Уже помню. — Её бы разговорить не помешало, а то молчит как партизан. — Будет сделано, командир, — отсалютовав то ли Марко, то ли Эйсу, Сатч посмотрелся в отражение висящей на стене керосиновой лампы, поправил полы пиджака и залихватски подмигнул отражению. Он почти вышел за дверь, когда Марко опомнился: — Только не очень громко! — Ну, за себя я ручаюсь, — проворковал Сатч, хлопнув по карманам, — а девушка может и не ожидать такого. Готовьте халатик и туфельки. Эйса прорвало. Передёрнув плечами, мол, с кем не бывает, Сатч вышел с кухни, напевая себе под нос «Моя прекрасная леди, я — пират, а Вы — сокровище», направившись в сторону корабельного трюма. Ещё одна сестричка на борту никому не помешает, не так ли?