Кто есть ты?

      — Кто есть ты?       Кальян неторопливо курился чуть горьковатым дымком. Алиса приняла мундштук из лапки Гусеницы, вдохнула дым и задумалась.       — Кто я есть?       — Нет. Нет-нет-нет! — возмутилась Гусеница, отбирая мундштук и глубоко затягиваясь. И уже успокоившись, снова с расстановкой произнесла: — Кто есть ты? Понимаешь?       Алиса нахмурилась. Слова, выстроившись в другом порядке, действительно выглядели как-то иначе, звучали иначе и смысл у них, наверное, был другой. Вот только смысл-то и ускользал все время, прятался в струях дыма и в отблесках на полированной поверхности кальяна.       — Кто есть я...       — Алиса Лидина!       Громкий голос преподавателя пробился сквозь туманную дымку, и Алиса сонно заморгала, соображая, в чем дело. Кажется, заснула. Кажется, на паре философии. Ой-ой-ой...       — А вы знаете, кто есть вы? — ляпнула она, глядя на стоящего перед партой преподавателя.       И, пока уже тот ошалело моргал, добавила:       — И вам очень пошел бы синий костюм. Только с дырками для рук проблема, когда их много.       Лицо преподавателя сначала покраснело, потом побледнело.       — Лидина! — от его рева подскочили даже дремавшие на задних рядах двоешники. — Если родители назвали вас в честь той самой Алисы — это не повод несть чушь, тем более на моих парах! Выйдите вон и подумайте над своим поведением!       Смахнув нетронутую чернилами тетрадку в сумку и забыв откатившуюся в сторону ручку, Алиса шустро вымелась из-за парты и поспешила к двери, чувствуя спиной раздраженный взгляд.       Перевела дыхание она только в коридоре. Одернула рукава, хмыкнула невольно. И почему «той самой»? Если верить Чеширскому коту, — а ему Алиса предпочитала верить, — она была именно что та самая. Та самей не бывает.       Недаром наглый пушистый прохиндей так улыбался, говоря это.