Просто "привет"?

— Привет, — послышалось откуда-то неподалеку. Голос вырвал девушку из плена грустных мыслей и печальных мечтаний, которые намеревались затуманить ее сознание. Она сидела на подоконнике, прислонившись к окну, и смотрела на хмурую погоду, совсем не желая, чтобы кто-то прерывал ее раздумья. — Привет, — отвечала брюнетка, не удосужившись даже взглянуть в сторону собеседника и до сих пор не имея представления, с кем говорит. — Почему такая грустная? — продолжал юноша, прервав неловкую паузу. Видимо, его по-настоящему беспокоило состояние юной леди. — Мое настроение полностью соответствует погоде за окном, — проговорила собеседница со вздохом. А ведь в чем-то она была права.       Погода за окном была далеко не прекрасной. Небо заволокло серыми тучами, что так сильно нагоняли хандру и печаль. Отчасти у этой хандры были причины.       «И почему всё всегда так сложно в этих человеческих отношениях?» — подумала девушка и еще раз глубоко вздохнула. — А если честно? — не отставал собеседник. — Что случилось? — Тебе то какое дело?! — гневно ответила Гвендолин, резко разворачиваясь в его сторону.       Стоило только глазам девушки встретить его глаза изумрудного цвета, как Шеферд потеряла дар речи на несколько минут и словно окаменела с удивленным выражением лица. — А если и есть, то что? — спросил Гидеон, ухмыльнувшись и радуясь своей маленькой победе. Он все же смог заставить её обратить на себя внимание.       Это он. Тот, кто вот уже так долго не выходит у неё из головы. Из-за него она не может сосредоточиться, нормально есть и спать в последние несколько дней, да и просто нормально жить! Тот, при чьем появлении её сердце делает сальто, а по телу разливается тепло. Тот… В кого она влюбилась. Гвен и зла на него одновременно, да так, что хочется при первой же встрече высказать всё, признаться, и, возможно, это пройдет? Пройдут все эти мучения? Но при одном только его виде коленки подкашиваются, начинаешь трястись и все слова напрочь исчезают из головы, как, в принципе, и здравый смысл. Его красивые изумрудные глаза, которыми она может любоваться вечно, проникают в самую душу, достигая её хрупкого сердца. Он не должен ничего знать. Пока. — Что происходит, Гвен? — зеленые глаза похолодели, доказывая всю серьезность его слов. Юноша рукой оперся на стену, исключая возможность девичьего побега. — Я… Мне пора, — протараторила брюнетка.       Некоторое замешательство Гидеона позволило брюнетке попытаться исчезнуть, но парень был не так прост и не был намерен отступать. — Нам нужно поговорить, Гвендолин, — потребовал де Виллер, схватив ее за руку. — Нам не о чем с тобой говорить, — возражала брюнетка, вырываясь из рук Гидеона. — Нет, есть о чем, — произнес юноша и притянул девушку к себе, явно не претерпевая какую-либо попытку вырваться.       «Почему именно он? Почему?» — крутилось в голове у Шеферд. — Ты меня избегаешь, — чеканя каждое слово, говорил брюнет. — Что случилось? Я хочу знать. — Я… Не могу, — тихо ответила девушка.       «Не может? Чего? Да что тут, черт возьми, происходит?!» — гневно подумал де Виллер.       Парень развернул Гвен к себе, словно игрушку, призывая смотреть в глаза, она же упорно отводила взгляд. Тогда юноша ослабил хватку, и одной рукой прикоснулся к подбородку девушки, заставляя её сапфировые глаза смотреть точно на него.       Выхода не было. Гвендолин все же пришлось посмотреть в эти глаза цвета лайма, выражающие расстройство и полное негодование. Сжав все эмоции в кулак, она приготовилась к допросу. — Что происходит? — вновь повторил свой вопрос Гидеон. — Вот уже неделю ты избегаешь меня, не отвечаешь на звонки и отказываешься от встреч. Что-то случилось?       «Да! Случилось! Это ты! Во всем виноват только ты!» — упорно скандировал разум. — Да, — выпалила Шеферд, но тут же исправилась, — то есть нет. Все в порядке.       Её попытка непринужденно улыбнуться, к сожалению, не увенчалась успехом, вызвав еще большее подозрение у собеседника.       «Хорошо врать я никогда не умела», — промелькнула мысль у нее в голове.       Юноша серьезно посмотрел на нее и задал вопрос: — Почему ты так себя ведешь? — своей честностью парень стремился получить правдивый ответ. Ему, откровенно говоря, уже надоела эта игра в «кошки-мышки». — Это… Это все из-за него, — произнесла Гвен, отводя взгляд в сторону. Это же считается правдой? Пусть и не совсем полной, но все же она ответила предельно честно на его вопрос.       Брови де Виллера покинули привычное местоположение, ускользая куда-то вверх и подчеркивая полную растерянность парня.       «Кто он? Ох, ему не поздоровится, если…» — только успел подумать юноша, как из клубка мыслей его вырвал знакомый голос: — Это из-за него я не могу нормально общаться, есть, пить и даже спать. Да я жить нормально не могу! — начала вещать девушка. Гвен решила рассказать все, как есть, разве что, упустив самое главное и интересное — имена, в надежде, что Гидеон не будет настаивать и выпытывать их. — Он не выходит у меня из головы. Постоянно. Не могу сосредоточиться из-за мыслей о нем. Это смешно! Я даже не знаю, если у него чувства ко мне. Хотя нет, я уверена, что он равнодушен ко мне. У Ги… — чуть было не спалилась Гвендолин, но во время прервалась, — у него, наверняка, уже есть подружка или любимая. Все эти мысли просто съедают меня изнутри.       Договорив, девушка отвернулась и запустила свои руки в черные, как смоль, волосы. Она призналась в любви. Почти.       Растерянность Гидеона была видна невооруженным глазом. Что делать, когда девушка тебе изливает душу? Что ответить? Как поддержать?       Вообще-то, он получил то, что хотел. Гвен, наконец, объяснила свое странное поведение, но теперь парень не знал, что делать со всей предоставленной информацией и окончательно запутался. Собрав все свое мужество, он не нашел, что ответить, кроме: — Если… Если он тебя обидит, ты только скажи. Ему мало не покажется.       «Её сердце занято кем-то другим. Не мной» — с сожалением решил парень для себя. — Я бы посмотрела на это, — горько усмехнулась девушка. — Ты считаешь, я слабее его? — с интересом вопрошал юноша, подходя к Шеферд поближе. — Да потому что он — это и есть ты! — резко развернувшись, выпалила брюнетка.       ОЙ.       Только потом до нее дойдет что она сказала и кому она это сказала. А пока… Она разозлилась. Разозлилась на всех: саму себя, бесконечно мучающуюся гнусными мыслями, и Гидеона, что так нечестно украл ее сердце, закрался в ее сознание и решил остаться там.       От накрывающей волны ярости Гвендолин начало трясти. Шеферд только хотела выплеснуть все наружу, как вдруг…       Гидеон сгреб ее в охапку и по сильнее прижал к себе. Дрожь, почему-то, прекратилась, а по телу разлилось тепло, успокаивая раны на сердце и леча душу. — Глупая, глупая девчонка, — с незнакомой доныне нежностью произносил брюнет, проводя пальцами по ее волосам. — И почему ты мне не сказала сразу всю правду? Почему избегала меня? — Ведь… Ты… — неуверенно начала Шеферд. — Ведь я тебе не нравлюсь.       И снова очередь удивляться Гидеону.       «Что? С чего она это взяла? Неужели я как-то плохо к ней отнесся?» — мелькнуло у него в голове. — И с чего ты это взяла? — поинтересовался юноша. — Ну… Ты… Ведь… — краснея, немного отстранилась девушка. — Ты никогда не обращаешь на меня внимания. И даже не смотришь в мою сторону! Я считала, и до сих пор считаю, что безразлична тебе.       Как абсурдно прозвучали эти слова сейчас, в его объятиях. — Похоже, кто-то пересмотрел фильмов и сериалов, — смеясь, ответил де Виллер. — Да ты, ты… — гневно произнося, развернулась Гвен, стуча своими хрупкими кулачками ему в грудь.       Только этого Гидеон и ждал. Он цепко ухватил ее за руки, притянул к себе и нежно обнял девушку. Парень крепко прижимал ее к себе, словно боясь, что та снова куда-то пропадет.       От такого потрясения брюнетка чуть не упала в обморок, благо, ее крепко держали его сильные руки. — Ты мне нравишься, Гвендолин Шеферд, даже очень, — с улыбкой на устах произносит он. — Я люблю тебя, Гвенни. А ты?