Я этой страсти жалкий раб

      Холодный ветер пронизывал до костей. Окутанный туманом, одинокий путник стоял у самого подножья горы Таргон, всматриваясь в облака, стремясь разглядеть хоть намек на вершину. Он не был похож на героев, ранее стремившихся покорить знаменитый пик. Не было груды мышц, тяжелого обмундирования, призванного защитить смельчака от непогоды и нападений местной фауны, не было толпы провожающих, выкрикивающих слова поддержки и напутствия. Человек был одет в легкий подбитый мехом кожаный плащ, скрывающий утепленный костюм практичного антрацитового цвета, при нем не было никакой атрибутики, кроме вместительной сумки, перекинутой через плечо. На фоне массивного камня он казался чрезмерно тонким и изящным для мужчины, но огонь, горящий в его единственном глазу сполна компенсировал внешнюю слабость.       Кинув прощальный взгляд на равнину, путник двинулся вверх по тропе, выдолбленной предыдущими путешественниками. К середине дня он поднялся достаточно высоко, чтобы деревушки, расположенные у подножья, казались не больше золотой монеты. Мужчина мельком посмотрел на них и продолжил путь. Он взбирался все выше и выше, более не оглядываясь и не следя за временем. Постепенно солнце начало клониться к закату. Только когда оно почти скрылось за горизонтом, путник наконец остановился. Он не чувствовал голода или усталости, но продолжать восхождение ночью было опасно. Осмотревшись, он приметил небольшую площадку чуть поодаль от тропы. Камень в том месте был хорошо выжжен, похоже не один десяток людей останавливался здесь на привал. Почти для всех из них этот привал был последним.       Вытащив из сумки импровизированный спальный мешок, мужчина развел костер и заставил себя проглотить несколько кусков хлеба с крольчатиной. Дожевывая, он вспоминал о последнем спокойном дне в Институте Войны.       Залитая солнцем опушка как нельзя лучше подходила для пикника. Классическое клетчатое покрывало казалось слишком безвкусным и мужчина заменил его на небесно-голубое. "Чтобы лучше оттенить твои доспехи" - подумал он, расправляя ткань. Следом появилась бутылка белого вина, пара бокалов и тарелка с фруктами. Он огляделся, убеждаясь, что место выбрано идеально: окруженное лесом, украшенное россыпью полевых цветов, в относительной близости от прозрачного ручья, оно словно сошло с картины, нарисованной романтичным пейзажистом.       Ветви качнулись, и на опушку вышел статный воин. Его синие доспехи раскрывали мускулистую грудь, широкие плечи были украшены серебром с искристыми самоцветами, а за спиной, создавая голубоватую ауру, парили крупные сапфиры. Солнечные лучи, будто притянутые невероятной красотой, осветили его мужественное лицо, отражаясь в серо-голубых глазах, с любопытством осматривающих место пикника. — Джинни, — произнес он и его губы растянулись в улыбке, — ты меня балуешь.       Его мягкий голос вызвал горячую волну в теле названного. Он поспешил скрыть смущение. — Если ты продолжишь называть меня этим мерзким именем, это будет последнее, что я для тебя сделал.       Воин подошел к мужчине вплотную и коснулся здоровой щеки. — Даже если так, — тихо ответил он, — это прекрасное видение будет преследовать меня до конца моих дней.       Их губы сомкнулись в глубоком поцелуе.       Путник проснулся чуть свет. Восход еще не коснулся земли розовыми пальцами, а мужчина уже шел дальше по тропе. Постепенно дорога становилась все круче и наконец оборвалась. Перед идущим раскрыла свои объятия глубокая расщелина, по краю которой оставалось немного камня, позволяющего обойти ее. Края были покрыты изморозью, но мужчину это не остановило. Прижимаясь к скале, он двигался приставным шагом, стараясь не смотреть вниз. Неожиданно внизу что-то хрустнуло. Путник взглянул под ноги и обнаружил оторванную человеческую кисть, примерзшую к камню. Кости раскрошились под ним и с легким треском упали в черноту.       Преодолев первое серьезное препятствие, он продолжил путь. Стало заметно холоднее, начинались трудности с дыханием. К полудню мужчина наткнулся на следующий неприятный сюрприз: путь преграждали осыпавшиеся камни. Перелезая через них, он заметил что-то красное, оказавшееся заледеневшими внутренностями. Их хозяин навеки упокоился под соседним обломком - судя по всему несчастный попал под обвал, раздробивший его тело и протащивший труп по спуску. Восходящего передернуло от отвращения.       Пробираясь через камни, он думал о причине своего восхождения.       Странности в поведении любимого появились два месяца назад. Тарик мог на весь день исчезнуть из поля зрения, а затем вернуться измотанным и валящимся с ног. Поначалу он пропадал раз в неделю, затем все чаще и чаще до тех пор, пока однажды не вернулся спустя три дня, весь избитый и залитый черной слизью. Тогда он отмывал его битый час, обрабатывая каждый порез, покрывая поцелуями каждый синяк на прекрасном теле. Воин с мягкой улыбкой смотрел на старания своего любимого. — Оставь, само пройдет...       На следующий день мужчина наконец приступил к самой опасной части пути - ему предстояло начать карабкаться по испещренной трещинами горе. Надев особые хекстековые перчатки, путник зацепился за первый выступ и бесстрашно полез вверх. Усталость подала первые признаки через полчаса. Вместе с тем, появилось неприятное ощущение, что за ним следят. Хорошо, что в камне попадались небольшие пороги, где можно было присесть. На одном таком блестел страховочный крюк. Оборванная веревка печально покачивалась на ветру. Приняв это за дурную примету, мужчина полез дальше. Когда пошел снег, он выполз на действительно большой уступ. В скале темнела просторная пещера без признаков жизни. Путник внимательно осмотрел ее перед тем, как войти. Внутри он обнаружил уже привычные кости - человеческие, по-меньше, и крупные, явно принадлежавшие какому-то животному. Забравшись глубже, чтобы скрыться от пронизывающего ветра, мужчина устроился на ночлег.       В последние дни Тарик был совсем плох. Он жутко осунулся и заболел, старые раны не успевали затягиваться, как появлялись новые. На все расспросы он отмалчивался, сводя все к боям в Ущелье, но это была ложь. Он не хотел, чтобы любимый нервничал, но его попытки смягчить потрясение были тщетны. — Не хочешь - не говори, но я не оставлю тебя в таком состоянии. Ни за что.       Заученными движениями он обрабатывал раны, снова и снова, изо дня в день. До тех пор, пока однажды воин снова не пропал. Дни обратились в кошмар наяву. Он не спал, не мог нормально есть, лишь кружил по комнате, то и дело смотря на дверь. Прошла неделя, Тарик так и не вернулся. Очередной раз обыскивая его комнату, он наткнулся на скрытую в стене книжонку. Оказалось, что его любимый вел дневник, в красках описывющий прошедший год. Вчитываясь в написанное, он чувствовал, как спазм сжимает его горло. Последняя запись была сделана неделю назад. "Таргон зовет меня. Нет больше сил. Это конец".       Преодолев последний уступ, мужчина наконец достиг вершины. Его одежда изорвана, еды почти не осталось, равно как и сил, и только взгляд все так же говорит о решимости. Ходят слухи, что для каждого пик Таргона выглядит по-своему. Перед путником лежало древнее святилище, покрывшееся трещинами, покосившееся от времени. Но через раскрытые врата был виден свет, слишком яркий для реального мира. И он вошел прямо в зарево, внутренне готовясь сгореть заживо.       Но свет даже не согрел его, беспрепятственно впустив внутрь. После однотонного смертельного пейзажа горы, зрелище, представшее перед глазами, ошеломляло: зал святилища был построен из драгоценных камней и кристаллов разной величины. Сохранность оставляла желать лучшего - часть комнаты была завалена сверкающими обломками, преграждающими путь в боковые части строения, но зал был нетронут, лишь пол устилала паутина трещин. В самом конце стоял высокий алтарь в виде хаотичного, но прекрасного нагромождения самоцветов, а перед ним стояла фигура. Даже через расстояние, разделяющее их, он чувствовал ее взгляд. Тот же взгляд, который преследовал его всю дорогу сюда.       Медленно, слегка прихрамывая, он двинулся к алтарю. Приближаясь, мужчина рассматривал стоящую перед ним фигуру. Создание напоминало женщину, но сотканную из космического полотна. Ее кожа была цвета звезд, волосы, ни на секунду не теряющие подвижности, - словно небесные нити, сверкающие иссиня-черными искрами. Она была одета в свет, исходящий от самоцветов за ее спиной, живой, играющий всеми цветами на ее теле. А глаза, казалось, вмещали всю мудрость мироздания, и они взирали на пришедшего с непередаваемой тоской. — Зачем ты пришел? — ее голос напоминал перезвон кристаллов. — Чего ты желаешь найти на Таргоне, Хада Джин?       Названный усмехнулся краешком изуродованного рта. — Перед тем, как ответить, я хотел бы знать, с кем имею честь разговаривать, — с сарказмом ответил он. — Меня зовут Заступником, — мелодично отозвалось создание. — Теперь, ответь на мой вопрос. — Я пришел за Тариком, — Джин вскинул голову, открыто посмотрев в ее бездонные глаза. — Я знаю, он здесь, я хочу вернуть его домой. — Но он уже дома, — божество улыбнулось.       Мужчина почувствовал нескончаемую ярость. Она захлестнула его, как девятый вал, мешая дышать, окрашивая мир в красный цвет. В порыве, Джин выхватил из сумки "Шепот" и выстрелил созданию в голову. Она не шелохнулась - пуля замерла перед ней и со звоном упала на пол. Разъяренный путник смотрел, как снаряд на глазах превращается в кристалл. Переведя взгляд на божество, он обнаружил, что улыбка все еще украшала ее губы. — Верни мне его, — на стрелка вдруг навалилась усталость, копившаяся все дни восхождения, — умоляю, верни... — Я не могу сделать этого, Джин, — теперь в ее голосе звучала легкая печаль, — он рожден здесь, на Таргоне, это его дом. Здесь он стал тем, кто он есть. Он - земное воплощение Заступника, ему суждено стать Щитом Валорана, стеной, отгородившей вас от порождений самой Бездны. И его время пришло.       В памяти мужчины вновь всплыл последний месяц. Тарик не просто скрывал причину своего отсутствия, он пытался оградить его от чего-то страшного. Он был совсем один, наедине с безумным пророчеством, которое получил на проклятой горе. — Но он нужен мне, — мужчина чувствовал, как злоба рвется из груди.       Божество спустилось с алтаря и подошло к Джину. Она невесомо коснулась его лица, взяв в руки и посмотрев прямо в глаза. Он видел в них тысячи миров. — Это не так, — от этих слов по тонкой спине пробежали мурашки. — Он нужен этому миру, без него мир погибнет. Сражаясь, он принимает на себя удар самой Бездны и только Таргон способен полностью излечить его и придать сил. Мир нуждается в нем, но не ты.       Мужчина отшатнулся от создания. Усталость, как рукой сняло, оставляя место только боли и ярости. — Это не правда! — вскричал он. — Разве я бы полез на эту дьявольскую гору? Разве я бы залечивал его раны и ждал бы, мечась из угла в угол? Разве я бы стал делать то, что делал с ним?       Заступник смотрела на него с нескрываемой тоской. — Какие красивые жесты, — произнесла она. — На что только ты ни готов, в погоне за совершенством.       Джин замолчал, потрясенно смотря на нее. Внутри него шла настоящая война. — Игра, — продолжило божество, — все, что ты пережил с ним - лишь игра, которую ты принимал слишком близко к сердцу. Тебе неведома любовь, ты жаждал лишь обладать им, Совершенством в твоих глазах. Но он простил тебя. Он лишь сожалеет, что так и не смог привнести в твою жизнь достаточно любви, чтобы излечить тебя.       Создание махнуло рукой и в ее пальцах появилась резная маска. — Это твоя настоящая любовь, твоя страсть. А это, — она вновь взмахнула рукой, — его. И он хочет отдать ее тебе.       Джин молча принял маску и сверкающий изумруд. На ощупь камень был теплым. — Почему? — тихо спросил мужчина. — Он так пойдет к твоему костюму, Джинни, — божество вновь одарило его улыбкой.       Но слова никак не отозвались в душе Виртуоза. Он смотрел на маску и чувствовал, как проясняется разум. Почувствовав легкое дуновение ветра, он обернулся к дверям и увидел, что они ведут прямо в город, недалеко от Ущелья Призывателей. — Да, — также тихо произнес Джин, — я этой страсти жалкий раб.       Он надел маску.