волшебство на кончиках пальцев

Бан Чан удивительный — Чонин начинает так думать со своего первого курса. И пусть у них разница в два года, у Чана своя компания из старших ребят, а Чонин только-только наденет серебристо-зеленый галстук, это не мешает Яну по уши влюбиться в хёна буквально за несколько секунд, за которые они успевают столкнуться у дверей в Большой зал сразу после первого ужина Чонина в качестве студента школы чародейства и волшебства. Той ночью Чонин долго думает о том, что Чан, наверное, даже внимания на него не обратил, он просто один из десятков новичков, однако спустя несколько недель юноша убеждается, что он очень сильно ошибся. Чан подходит к нему первым во время обеда: улыбается очаровательно, демонстрируя ямочки на щеках, присаживается беззастенчиво за стол Слизерина, несмотря на свой черно-желтый галстук, и внимательно смотрит на Яна, который от неожиданности едва не теряет способность разговаривать. — У тебя все в порядке? — голос у Чана еще не слишком низкий, приятный, так что слушать его сплошное удовольствие, и Чонин сам не замечает, как начинает давить улыбку на губах, смотря на старшего парня. — Надеюсь, ты меня помнишь, мы столкнулись в первый день около Большого зала, и я пытался разузнать, как твои дела, на следующий день, но ты уже успел окунуться в учебу с головой. Чан мягко смеется, в уголках его глаз собираются морщинки, и Чонин чувствует, как детское невинное сердце трепещет в груди из-за такой ерунды. Его матушка точно назвала бы его больным, не иначе, она в принципе дружбы сына с кем-то, кто не богат, влиятелен и серьезен не одобряет из-за чистоты крови и связей, а тут и вовсе мальчишка пропадает из-за, казалось бы, совершенно незнакомого парня. — Меня зовут Банчан, или Крис, я с Хаффлпаффа. — Ян Чонин, — подает все-таки голос младший. — У меня все хорошо, да, мне нравится учиться. Чонин не врет — он и правда быстро вливается в учебный процесс, потому что ему с детства нравится получать новую информацию, а ее сейчас по всем предметам так много, что у нормального человека голова давно бы лопнула, но Ян приучен к постоянному получению знаний, так что ему учеба и правда дается легко и вызывает у мальчика живой интерес. — Если тебе нужна будет какая-то помощь, думаю, ты знаешь, где меня найти, — хаффлпаффец снова улыбается (что-то внутри Чонина в этот момент рушится, возможно, его жизнь), а потом легко поднимается из-за слизеринского стола и возвращается к своим друзьям, среди которых Чонин замечает вдруг еще одного мальчика со слизеринским галстуком — видимо, Чану и правда все равно на все эти устаревшие каноны о том, кто и как должен общаться между собой в зависимости от принадлежности к тому или иному факультету. Это согревает душу, и Чонин старается спрятать улыбку куда подальше, когда идет на занятие по зельеварению, потому что кто вообще улыбается, когда изучает что-то настолько зловещее временами? Тем не менее, что странно, Чан не перестает подходить к Чонину в течении еще нескольких месяцев — он задает дежурные вопросы о том, нравится ли младшему учиться, все ли хорошо у него и завел ли он друзей, и Ян искренне делится какими-то мелочами, которые заинтересовали его во время изучения того или иного предмета. Бан на это забавно улыбается, треплет волосы на голове Чонина и обещает, что впереди того ждет еще много интересного. Сам Чонин, честно говоря, понятия не имеет, откуда у Чана к нему интерес: он все еще один из многих, кто в этом году поступил в школу, так что дело, наверное, в том самом странном столкновении в первую встречу, после которой хён обратил внимание на слизеринца и посчитал, что они могут попробовать подружиться, хоть это и выглядит со стороны несколько странно. Ян не жалуется, отнюдь, ему внимание Чана приятно до безумия, глупая детская влюбленность еще сильнее охватывает сердце парнишки, и он просто мирится с этим в какой-то момент, просто позволяя себе издалека любоваться на темные кудряшки хаффлпаффца, слушать его смех во время еды и задавать странные вопросы во время их коротких встреч. На каникулы Ян остается в школе — родители отправляются к своим родственникам куда-то во Францию, а сидеть одному дома и общаться лишь с прислугой слизеринцу не хочется, так что он просто выбирает неплохой способ провести время, тем более, что на эти две недели не многие студенты задерживаются в Хогварсте. Однако все меняется за день до Рождества: к Чонину подходит тот самый парень из компании Чана прямо в гостиной Слизерина, странно улыбается и просто говорит: — Хочешь пройтись? Спустя полтора часа они гуляют по заснеженной дорожке, идущей вдоль школы, Сынмин, новый знакомый Чонина, рассказывает о том, как в прошлом году они устроили грандиозное сражение снежками вместе с учителями, а младший заливисто смеется, представляя, как профессор Стебль могла бы кидаться снегом в студентов или же директор МакГонагалл участвовала бы в этом безобразии, смеясь и развлекаясь вместе со всеми. — На самом деле, — Сынмин в какой-то момент останавливается и внимательно смотрит на Чонина, который хмурится неожиданной смене темы. Это пугает. — Я понятия не имел, почему Чани-хён вдруг проникся к тебе симпатией и вдруг решил о тебе заботиться, но сейчас понимаю, что ты хороший парень. К тому же, все мы, кроме Джисон-хёна оказались в этой компании как раз из-за Чан-хёна, он просто будто бы видел, что мы в нем нуждаемся. — К чему ты клонишь? — Мы собираемся на Рождество все вместе открывать подарки в общей гостиной раньше остальных. Это наша небольшая традиция. Присоединишься к нам? — Сынмин лукаво улыбается, так что Ян просто не может отказаться. Он представляет, как сможет познакомиться с остальными ребятами в их забавной компании, и на душе становится странно тепло. За эти несколько месяцев Чонин так и не успевает завести друзей, это сложновато для него, и хотя он легко общается со своими сокурсниками и может поболтать с ними перед занятиями, их трудно назвать друзьями, так что это предложение кажется самым настоящим подарком, куда более ценным и значимым, чем фамильное кольцо, которое родители зачем-то подарили десятилетнему Чонину в прошлом году. Юноша надеется, что в этом он получит что-то более подходящее для него, не хотелось бы опозориться перед ребятами с такими странными подарками. — Ну что? — Ким толкает Чонина в плечо, и младшему приходится вынырнуть из своих мыслей и обратить внимание на нового… друга? — Феликс-хён приготовит брауни, эльфы позволяют ему вообще все на кухне, они так сильно его любят- — Да, я с удовольствием! — Ян старается не выглядеть слишком взволнованным, перебивая старшего парня, и у него это явно не получается, потому что Сынмин смеется, и это должно бы быть неловко, но Чонин слишком счастлив, чтобы думать о такой ерунде. Они гуляют еще какое-то время, разговор плавно перетекает в обсуждение учебы и прочих мелочей, Чонин даже узнает, что Чан «завербовал» Сынмина в прошлом году, когда младший ошибся коридором и заплутал, оказавшись около входа в гостиную Хаффлпаффа, и это снова заставляет Яна мысленно приговаривать себе, чтобы сердце не стучало так быстро. Ему всего одиннадцать, какие серьезные чувства могут появиться в этом возрасте? Чонин ответа не этот вопрос не имеет, так что просто терпит и старается не обращать внимания. Возвращаясь в комнаты, Сынмин и Чонин договариваются встретиться после ужина, и в итоге вечер парни проводят вместе, читая книги в гостиной Слизерина. Чонин чувствует себя так хорошо, что хочется одновременно расплакаться и кричать от радости — у него, конечно, есть знакомые, но с Сынмином его свяжет настоящая дружба, Ян в этом уверен процентов на девяносто пять, так что, уходя к себе в спальню, младший крепко обнимает Сынмина, который на это действие лишь фыркает, и засыпает с глупой улыбкой на губах. Утро наступает непозволительно быстро, однако Чонин, сладко зевая и потягиваясь в кровати, даже не думает ругаться или расстраиваться, потому что на стуле рядом сидит Сынмин в уютном свитере, в его глазах плещется восторг, и он явно готов передать немного своих позитивных эмоций Чонину, который натягивает толстовку с джинсами, а после мальчишки оба со скоростью света несутся в общую гостиную, где их уже ждут остальные. Ребята о чем-то переговариваются между собой в тот момент, когда младшие члены компании входят в гостиную, однако поняв, что никто не портит им веселье, старшие мягко улыбаются, и Чан встает из кресла, подходя к слизеринцам, из-за чего сердце Чонина предательски сжимается. — Ты все-таки пришел, — на щеках у хёна ямочки, он в заношенной, но явно любимой им футболке вместо школьной формы, и из-за всего этого вместе в голове у Яна неожиданно взрывается целая вселенная, но он старается не показывать своих эмоций, просто неловко кивая. — Отлично, идем открывать подарки. Несмотря на раннее утро, они собрались все вместе — всего в компании восемь человек, и Чонин постепенно приглядывается к каждому из ребят, находя в них что-то крайне уютное или забавное. Чан-хён, понятное дело, сразу же оказывается в фаворитах, потому что перед тем, как начать открывать подарки, он протягивает Чонину большую тарелку с брауни и говорит, что лучше Феликс еще не готовил. Сам Феликс оказывается улыбчивым блондином, который выглядит словно ангел и подозрительно тепло общается с Чанбином — несколько хмурым парнем, который начинает громко хохотать спустя пару минут и полностью разрушает свой образ. Джисон и Минхо, еще двое, сидят немного поодаль и о чем-то разговаривают, и Чонину даже с расстояния видно, что в глазах Минхо будто бы сердечки, как в маггловских мультфильмах, что он видел пару раз в прошлом. Хёнджин — красивый парень с Гриффиндора — поправляет волосы и кажется высокомерным, но на деле он буквально сгусток энергии, и Чонин быстро с ним сходится во мнении, что нет ничего вкуснее шоколадных лягушек. И пока остальные с нетерпением вскрывают подарки от родителей и друг друга, Чонин просто наблюдает со стороны, потому что понятия не имеет, что не заинтересованные в его жизни мать и отец пришлют на этот раз. Правда, для него под огромной елью лежит еще два подарка помимо родительского, и парень непонимающе выгибает бровь, осторожно открывая первый. Внутри набор сладостей, новые перья и красивый темно-зеленый блокнот, однако имени отправителя на упаковочной бумаге нет, и Чонин действительно не понимает, кому пришло в голову дарить ему что-то настолько… подходящее. Яну нравится записывать новую информацию, а за сладкое он бы душу продал кому угодно, а тут сразу все, и это одновременно невероятно вдохновляет и заставляет сильнее растеряться. За симпатией к Чану младший не заметил, что и сам начал кому-то нравиться? «Да ну, глупости», — думает Чонин и отмахивается от этих мыслей как от назойливых мух. Пристальный взгляд хаффлпаффца он почему-то пропускает, глупо и растеряно улыбаясь и держа в руках блокнот. Во втором подарке оказывается книга сказок Барда Бидля, и это на самом деле очень хороший подарок, потому что читать Чонину нравится. Сынмин подмигивает Чонину из другого угла комнаты, намекая, что подарок от него, и на громкий вопрос о том, когда он успел, парнишка лишь качает головой и загадочно улыбается. — Не будешь открывать подарок от родителей? — спустя пару минут и чашку выпитого горячего шоколада, что появляется в гостиной совершенно неожиданно, Чонин отвлекается от созерцания небольшого свертка и обнаруживает сидящего рядом с ним на полу Чана. — Я не… — Чонин честно не знает, что сказать, поэтому вздыхает и медленно распаковывает серебристую упаковочную бумагу. К большому счастью младшего, внутри него нет семейных украшений или книг по изучению магии. В этом году мать и отец решают все-таки сжалиться над сыном, так что в подарок от них Чонин получает просто деньги, и это неплохо. Он сам может решить, на что их потратить. — Вот так и откупились. Чан на слова младшего качает головой и неожиданно притягивает его к себе, крепко обнимая. Ян не говорит, что сейчас задохнется из-за бешено колотящегося в груди сердца, но это он имеет ввиду, когда хён немного отстраняется и улыбается так светло и ярко, что все проблемы в мгновение отходят на второй план. — С Рождеством, Чонин. — С Рождеством, Чан-хён.

х х х

С того памятного Рождества проходит четыре года, и это самый сложные, но в тот же момент интересные и счастливые годы в жизни Чонина. После того, как он знакомится с компанией Чана и Сынмина, они все действительно становятся друзьями, разве что с Джисоном дела идут не очень хорошо, но вины младшего члена их компании в этом нет от слова совсем. И, казалось бы, все хорошо, но… всегда должно быть какое-то «но». Еще год назад, когда Чонин спокойно заканчивает четвертый курс, ребята по традиции собираются в общей гостиной попозже вечером, чтобы подготовиться к окончанию года и настроиться на каникулы вдалеке друг от друга, и что-то идет не так в тот момент, когда Чанбин протягивает младшему стакан. Стакан с огневиски, и это, пожалуй, слишком для его организма, который расслабляется после одного глотка. До комнаты спустя пару часов Чонина аккуратно ведет Сынмин, однако приключения кончаться на этом не спешат — младший усаживается на кровати, а потом тянет друга к себе, заставляя сесть рядом. Проходит не больше минуты, прежде чем он утыкается в уже ставшее родным плечо лучшего друга, а потом тяжело вздыхает. — Я так сильно влюбился в Чани-хёна. — Признался, наконец, — фыркает в ответ Сынмин. Чонин такой реакции не ожидает, так что резко поднимает голову и внимательно смотрит на друга, который вот-вот засмеется, но будто бы держится из последних сил. — Серьезно, Чонин, ты выглядишь как влюбленный щеночек вот уже несколько лет. Когда это вообще началось? Мне просто чтобы знать масштабы катастрофы. — На первом курсе, — честно признается Ян, и это оказывается для Сынмина небольшим шоком. Парни несколько минут сидят в тишине, не спеша продолжать обсуждение, а потом Ким довольно улыбается, и даже все еще затуманенный алкоголем разум младшего кричит о том, что надо как можно скорее прятаться, потому что этот взгляд может означать лишь одно — Ким Сынмин что-то придумал. А это чертовски опасно, за последние несколько лет Чонин убеждается в этом достаточно часто, чтобы стать экспертом, ведь во все авантюры его и затаскивает или вечно неугомонный Хёнджин с шилом в одном месте, или злобный гений Сынмо, который считает, что он — творец справедливости в этом мире. — Сынмин, нет. — Сынмин, да. В общем, так и рождается гениальный план по завоеванию Чана, который с треском проваливается на следующий год. Однако Чонин и Сынмин отчаиваться не спешат, все еще прорабатывают множество различных сценариев, намекают старшему как могут, но тот или в романтической части своей жизни имеет эмоциональный диапазон чайной ложки, или просто старательно делает вид, что ничего не замечает, чтобы не портить дружбу и не разбивать наивному в прошлом и довольно серьезному в настоящем Чонину его все еще достаточно хрупкое сердце. В какой-то момент даже Сынмин разводит руками — они присылали анонимные записки и приглашали Чана на свидания, Чонин заигрывал с ним, да порой так откровенно, что даже Минхо старательно сдерживался от смешков, в ход шли подарки и мягкие, почти незаметные ухаживания, они даже пытались сворить амортенцию, чтобы узнать у старшего, как она для него пахнет, но все прахом, так что в конце четвертого курса сам Чонин предлагает взять паузу. Что глупо, считает Ян, так это то, что за все эти годы его чувства все еще не стали слабее. Наоборот, они продолжают расти с каждой улыбкой Банчана, с каждым его ненавязчивым жестом заботы (отданный когда-то Чаном шарф Хаффлпаффа Чонин благополучно спрятал в дно своего чемодана и успел свозить домой уже трижды на каникулы, отдав Чану за него деньги, который старший вернул буквально через мгновение с недовольным взглядом), с каждым теплым словом в адрес слизеринца, а их с годами и появлением успехов у Чонина в зельях и защите от темных искусств становится все больше, так что хвалить младшего есть за что. И все бы ничего, но слизеринец уверен почему-то, что у Чана что-то к нему есть. То ли в его взгляде читается что-то особенное, о чем ни раз говорит Сынмин, то в поведении есть что-то такое, чего нет по отношению к остальным ребятам. Это проявляется в той самой заботе, даже порой опеке, в вопросах об учебе, которыми Бан закидывает Чонина стабильно раз в две недели, в новых перьях, таких же, которые Чонин получил на первое общее Рождество, которые Крис носит Чонину, когда у того они заканчиваются. Именно эта надежда все еще двигает Чонина вперед, все еще заставляет его верить в то, что он, быть может, не так уж и глуп, что есть что-то, что заставит сдержанного хёна пересмотреть свои принципы и обратить внимание на любимого младшенького. Чтобы проверить самого себя Чонин даже пытается начать ухаживать за одной из девушек с Рейвенкло, но стоит парню понять, что она не Чан, все сразу становится на свои места. Он несет свои чувства уже четвертый год, и это время кажется ему слишком уж длинным, но он свято уверен в том, что никогда и ни за что не променяет этот трепет в груди от того, как Чан сжимает его плечо, на что-то еще. Хотя к концу четвертого курса Чонин немного отчаивается и на лето уезжает озадаченный. Очередной сентябрь Чонин встречает все тем же лисьим прищуром, широкой улыбкой из-за объятий Сынмина, с которым они встречаются прямо в купе Хогвартс-экспресса, который вот-вот унесет их в сторону школы чародейства и волшебства, а еще бешено бьющимся сердцем, потому что Чан за лето еще сильнее раздался в плечах, и белая рубашка, в которую он уже предусмотрительно переоделся еще до отправления поезда, прекрасно на нем выглядит. — Ты стал выше меня! И волосы красиво уложил, не стыдно тебе? — шутливо капризно тянет Хёнджин, пробираясь в купе младших членов их компании спустя пятнадцать минут после отправления экспресса. Ян на слова друга просто качает головой: кто же знал, что за пару месяцев он и правда сильно вытянется, а вечно недовольная прической сына мать заставит сделать что-то приличное, что в итоге придется по душе самому молодому человеку? — Прости, хён, — просто жмет плечами слизеринец, за что получает тычок в плечо и обещание вернуться в купе через пару минут с Чанбином, который всем покажет, как себя надо вести. Сынмин на их перепалку смотрит с теплом и весельем во взгляде, но стоит Хвану скрыться из виду, парень мгновенно оказывается рядом с другом. — Ну что, продолжаем план? Я набросал пару идей на каникулах, — теперь в его глазах снова плещутся чертята, и Чонину все еще страшно от этого. Тем не менее, это последний год Чана в Хогвартсе, и в будущем у Чонина не будет возможности хотя бы признаться, так что у него, в общем-то, нет выбора, если он надеется хотя бы что-то поменять в их отношениях. — Продолжаем!

х х х

Чонин решает начать действовать спустя две недели после начала учебы. Первый пункт в их с Сынмином новом плане — это попросить помощи у Чана, разговорить его и ненавязчиво поинтересоваться личной жизнью старшего. В помощи ребятам из своей компании Крис не отказывает никогда. Именно поэтому Ян стоит около входа в библиотеку и считает секунды до момента, когда пунктуальный хаффлпаффец появится рядом, и тот не опаздывает ни на мгновение. Они переговариваются о какой-то ерунде вроде грядущего первого матча по квиддичу, в котором будут принимать участие некоторые из их компании, пока ищут свободное место, и когда Чан раскладывает перед собой конспекты по травологии, Чонин мягко улыбается. — Хён, а тебя девушка не будет ругать за то, что ты в субботу тут со мной, а не с ней на свидании? Чан на такой вопрос давится воздухом. — Если бы у меня была девушка — или парень, — вы бы точно об этом знали бы, — Бан качает головой, смотря на Чонина, но младший на достигнутом останавливаться не собирается. Они разбирают нужную тему достаточно быстро, все-таки учитель из Банчана и правда очень хороший и спокойный, и спустя двадцать минут слизеринец даже может рассказать различие между тремя видами практически одинаковых водорослей, однако у него все еще есть план, которого надо придерживаться, и цель, к которой он идет уже как пять лет. Нельзя вот так просто все потерять. — И тебе даже никто-никто не нравится? — наигранно наивно интересуется Чонин, в то же время перелистывая страницу учебника и делая вид, что в нем играет разве что обычное любопытство. — Никто, — Чан отвечает, выдержав короткую паузу. — И даже если бы нравился, то он все равно младше меня и вряд ли вообще мной заинтересовался бы, если бы не- Пока Чонин молчаливо переваривает спешно и неожиданно вываленную Чаном информацию, старший быстро поднимается на ноги, извиняется, говоря, что совсем забыл, что обещал Чанбину что-то найти и передать, а потом сбегает из библиотеки так быстро, что Ян на мгновение теряется. А потом начинает постепенно складывать паззл в своей голове, для которого не хватает лишь нескольких деталей, и теперь молодой человек собирается работать над ними. Вторым пунктом в их Сынмином плане была попытка узнать, какие люди могли бы понравиться Чану, но Чонин решает все поменять. Языком любви старшего, как романтической, так и платонической, является забота, и Чонин решает проверить хёна и в этом плане. К счастью, матч Рейвенкло-Гриффиндор становится для этого дела просто прекрасной возможностью. На улице уже немного холодно, руки без движения замерзают довольно быстро, и Чонин предусмотрительно не берет с собой перчатки на матч, потому что у него новый пункт в плане. Они всегда сидят все вместе, поэтому Чонин усаживается поближе к хёну, который без каких-либо вопросов подпускает младшего ближе к себе, практически позволяя ему прижиматься к теплому боку в новой мантии. Ян же довольно улыбается, сердце снова заходится бешеным ритмом, хотя, казалось бы, стоило бы уже к этому привыкнуть за столько лет. Тем не менее, близость человека, который так сильно нравится младшему, заставляет его чувствовать странную эйфорию. Матч подходит к середине, когда Чонин чувствует, как замерзают руки. В какой-то момент он слишком увлекается игрой и даже забывает про свой план, так что сейчас это даже несколько отвлекает. Парень осторожно разминает руки, пытаясь согреться, дает себе возможность пожалеть, что все-таки не стал брать перчатки, а потом чувствует, как Чан поворачивается к нему и качает головой. — Ну сколько раз я тебе повторял: не забывай даже в хорошую погоду брать с собой на игры что-то теплое, — бубнит Крис, тянется к своей мантии и протягивает Чонину пару своих перчаток. Ян чувствует сердце где-то в горле — до того быстро и громко бьется оно в ушах, и это заставляет парня растеряться и упустить момент, когда хён легко берет его за руки и сам натягивает перчатки на изящные пальцы и кисти слизеринца. Чонин готов закричать от восторга, его переполняет что-то невероятно теплое и огромное, и только взгляд Сынмина, стоящего за спиной Чана, заставляет сдержаться — младший знает, что Ким будет дразнить его еще чертову вечность за что-то подобное. Матч продолжается без приключений, однако когда их компания пробирается через трибуны, чтобы отправиться обратно в замок, Чонин едва не попадает в поток шумных и все еще не понимающих, что происходит вокруг, первокурсников, и только крепкая ладонь, сжимающая ладошку Чонина, помогает слизеринцу выбраться из этого водоворота восхищенных детей. Осознание происходящего сваливается на Чонина как снег в июне — неожиданно и совершенно удивительно. Чан держит его за руку. Чан по-настоящему держит его за руку с момента, как они вышли со стадиона, а они все еще идут к школе, и тут нет первокурсников, и он не отпускает руку, и- Чонину кажется, что у него начинается паническая атака, но вместе страха и тревоги на сердце, на его лице расплывается большая улыбка, которую парень не в силах контролировать. — Хён, — тихо тянет юноша, когда до входа в школу остается буквально пара шагов. В душе у Чонина сейчас будто бы бабочки устроили бал, радость охватывает его с головы до ног, и он правда не может противиться себе, когда ему так катастрофически срочно нужно сделать всего одну маленькую вещь. Чан останавливается, внимательно смотрит на младшего, а потом удивленно распахивает глаза, потому что Чонин просто обнимает его ни с того ни с сего, крепко прижимаясь к крепкой груди, в которой быстро-быстро колотится сердце. — Напугал, — выдыхает Банчан, притягивая слизеринца ближе. Людей почти нет, все уже добрались до школы или же все еще задерживаются на стадионе, чтобы поздравить победителей, так что никто не мешает этим двоим стоять сбоку от тропинки и обниматься. В какой-то момент хаффлпаффец позволяет себе маленькую шалость — едва-едва касается губами макушки Чонина, вкладывая в этот короткий незаметный поцелуй все свои невысказанные чувства, а спустя пару минут они направляются к школе, в которой пропадает волшебство момента, и они возвращаются к привычной жизни. Этот момент переламывает план Чонина вдоль и поперек. Все следующие пункты Чонин вычеркивает, ломая в процессе перо и жалуясь следующим утром за завтраком, что его нечем писать, ведь любимые перья закончились, а обычные ему не очень нравятся. Стоит ли говорить, что через день прямо за стол младшего опускается небольшой сверток с теми самыми перьями, а тот, кто преподнёс Яну этот дар, стоит рядом и улыбается? — Слышал, у тебя кончились, — Бан неловко перекатывается с пятки на носок, а потом ерошит волосы Чонина и сбегает на занятия. Все, что остается младшему — вздохнуть. Он соврал бы, если бы сказал, что не почувствовал тогда, когда они возвращались с матча, прикосновения Чана, а это может означать только одно. Что план отменяется, и если чего-то хочешь, стоит заявить об этом честно и прямо. К счастью, в выходные намечается первая вылазка в Хогсмид, и Чонин успевает пару раз перегрызть себе ногти за несколько дней от нервов в мыслях о том, как он признается, какой будет реакция, как вообще может повести себя хён. Сынмин на поведение друга только качает головой и обещает при необходимости быть рядом и расшибить любимому хёну нос, хотя они оба знают — ни один из них на такое не пойдет. — Все будет хорошо, — Ким сжимает плечо Чонина, когда они вместе выходят из школы и движутся в сторону Хогсмида. Ян давно так не нервничал, так что это состояние для него в новинку, оно напрягает и путает, но парень решительно настроен сделать все сейчас, а не тешить себя больше надеждами, которые могут и не оправдаться. Дорога занимает не так много времени, и в уже знакомой деревне слизеринцы встречаются с друзьями в «Трех метлах», где им уже заказали сливочное пиво и заняли места. Все и правда идет хорошо до того момента, пока Феликс не утаскивает Чанбина и Минхо в сторону магазина братьев Уизли, а Сынмин, поняв намек, хватает Хёнджина прямо за руку, выходя из собственной зоны комфорта ради друга, и тянет его к магазинчику со спортивным инвентарем — все-таки Хван играет в квиддич, ему явно там может что-нибудь понадобиться. Чонин понимает, что они добрались до точки невозврата. — Хён, мне надо тебе кое-что сказать, — стоит им с Чаном оказаться на улице, Чонин останавливается и заглядывает своим лисьим взглядом прямо в душу к старшему. Тот отказать ему, разумеется, не может, поэтому просто кивает, и какое-то время они молча идут по Хогсмиду, пока не оказываются на одной из дальних улочек, где никого нет, и разговору не помешает ни один одногруппник или просто знакомый. Они останавливаются около лавочки, стоящей у небольшого сада, Чонин поднимает взгляд, снова смотря на Чана, и в его голове в очередной раз рушится и создается заново самая прекрасная вселенная на свете. У старшего невероятно теплая улыбка, самый добрый взгляд во всем Хогвартсе, отличные оценки по всем предметам, а еще огромное сердце, в котором находится место каждому, кто идет к этому парню за советом, и Чонину действительно нравится хаффлпаффец, который ерошит кудрявые волосы, качает головой на выходки своих друзей, а еще — к сожалению — совсем не дает никому забраться к себе в сердце. И мысли об этом помогают Чонину принять решение окончательно. — Хён, я тебя люблю. Чан молчит. Он молчит всего несколько секунд, а потом подходит ближе, заглядывает младшему в глаза и собирается было что-то сказать, но Чонин, все еще охваченный мыслями, не позволяет ему этого сделать, начиная раньше: — Я не дурак, хён, не шучу и не выдумываю. Я тебя люблю уже пять лет, и если сначала я, наверное, просто тобой восхищался и был очень тебе благодарен, то потом я начал в тебя влюбляться, и я просто с ума сходил все эти годы, пока ты не понимал моих намеков, но все равно заботился обо мне и буквально разбивал мне этим сердце. Я знаю, что ты никогда меня не обидел бы, если бы все знал, но сказать я не мог, потому что не знал, как ты отреагируешь. Я знаю, что ты ничего не имеешь против любви между… ну, парнями, ты же поддерживаешь Феликс-хёна и Чанбини-хёна, ну и Минхо-хёна тоже ты поддерживал, так что я не поэтому боялся, — на одном дыхании говорит Чонин, и ему кажется, что если он замолчит, то все пойдет прахом, так что он продолжает говорить. — И если ты сейчас захочешь сказать что-то о том, что ты старше, что ты не заслуживаешь любви и все такое, то я тебя ударю, честно слово, потому что ты один из самых чудесных людей в моем окружении, и я не понимаю, почему рядом с тобой до сих пор нет человека, который будет любить тебя сильно-сильно, поддерживать тебя и помогать тебе пройти через все трудности. Я хотел бы быть этим человеком, но я не уверен- Договорить Чонину не удается, потому что Чан прижимает его к себе и совершенно волшебно целует его прямо в обветренные губы. Сердце Яна, кажется, разлетается на крошечные кусочки. Крис отрывается от губ Чонина спустя какое-то время, на его скулах румянец, и он осторожно берет слизеринца за руку, все еще не разрывая зрительного контакта. — Я хотел бы сказать все это, но не буду. Я ведь знаю, что тебя это не остановит. Что ты при необходимости даже стену своим напором снесешь, — парень мягко смеется. — Я тебе сказал, что мне кое-кто нравится тогда в библиотеке. Так вот… это ты. Я просто, ну… Ты сам понимаешь, почему я не мог сказать. Чонин на эти слова кивает, пробирается к Чану ближе, распахивая полы его куртки и прижимаясь ближе, а потом совсем невинно чмокает старшего в губы, пока тот глупо, влюбленно улыбается, смотря на человека, который уже несколько лет наполняет его жизнь светом и смыслом и который не думал о том, что у Криса есть взаимные к нему чувства, которые приходилось прятать так долго. Они стоят какое-то время, просто обнимаясь и обмениваясь короткими невинными поцелуями, а потом Чонин спрашивает: — Хён, а у нас с тобой будет долго и счастливо? — Хм, — Чан хмурится. — «Ad Astra Per Aspera» — «Сквозь тернии к звездам». Тернии мы с тобой прошли, дальше только звезды. — И что это значит? — Чонин смешно морщит нос, и Чан в следующее мгновение оставляет на нем легкий поцелуй. — Что я люблю тебя. И будет у нас долго и счастливо. Успокоенный, Чонин тепло улыбается, отрывается от Чана и протягивает ему ладошку, указывая в сторону деревни и предлагая прогуляться уже в статусе пары, а не просто близких друзей, которые боялись рассказать о своих чувствах. Отказывать ему Чан не собирается ни сейчас, ни когда-то в будущем. Не может, когда этот очаровательный хитрый лис смотрит на него, а потом нежно целует, пряча краснеющие щеки в воротнике куртки. И дальше у них — и правда только звезды.