***
Соглашение было достаточно простым. Ну, или, по крайней мере, казалось таковым. Сансу предложили работу после того, как они потеряли своего официального опекуна и оказались на попечении у государства. Ему сказали, что они счастливчики. Большинство детей-сирот — а их было много — оказывались на улицах. Они спутывались с бандитами, после чего могли насладиться всеми прелестями кровавого милосердия гвардии. Однако Санс и Папирус… Санс и Папирус являлись потомками (технически) Королевского ученого. Доктор Гастер был дорогим близким другом Азгора, и тот едва ли мог бросить его потомство на произвол судьбы. Не говоря уже о том, что Корона была заинтересована в наследниках самого выдающегося ума народа монстров. Санс лишь потом понял, что скрывалось за этим. Они были собственностью Короны. Так как они были созданы Гастером, пока тот работал на Азгора, Азгор владел ими. Санс отчаянно хотел бы понять это еще тогда. Он хотел бы, чтобы у него были знания о мире, кроме теории времени, которую вдалбливал в него Гастер. Он хотел бы не быть таким наивным, чтобы принимать отношение Гастера, как исключение, а не как правило. Азгор открыл для них комнату в замке. Они могли бы каждый взять себе отдельную, но Санс вежливо отказался, в ужасе от того, что отвергает великодушие Короля. Но он никогда не позволил бы снова разделить их. Азгор с улыбкой согласился. Он налил Сансу еще чай. Он предложил ему работу. — У тебя будут мелкие легкие поручения, чтобы обосновать твое жалование, — объяснил Азгор обманчиво мягким голосом. Санс кивнул, поражаясь самой идее, что будет получать зарплату. За прошедший месяц, проведенный во дворце, он быстро узнал, что золото является центром всего. Если он хотел заботиться о Папирусе, ему нужно золото. Несколько дней спустя, монстры, присматривающие за их комнатой и приносившие им еду, начали вести себя странно, кидать на Санса непонятные взгляды и пытаться подсунуть ему мелкие подарочки. Пара шоколадных конфет, которые он отдал Папирусу, запретный бокал вина и просто отличная пушистая куртка, в которой он выглядел вдвое больше. Он практически чувствовал себя настоящим монстром.***
Азгор давал ему задание за очередной кружкой чая. Он четко объяснил, что натворил монстр, как он связался с бандой и стал охотником за ОП. Он выразил свою обеспокоенность по поводу распыленных монстров и обосновал влияние подобного поведения на город. Он околдовал Санса красивыми словами о том, что он сделает Подземелье лучше и окажет услугу его жителям. Санс заглотил все — крючок, леску, грузило. Ему стоило опасаться Короля. Но козлиный монстр говорил со скелетом мягким обволакивающим голосом. Он помогал им. В Азгоре не было холодной жестокости Гастера. И каким-то образом в его голове не всплывало, что Гастер работал на Азгора, пока не стало слишком поздно. Терпение Короля закончилось, а может это просто была его странная прихоть. Санс так и не узнал, планировал ли Азгор это с самого начала. Он ничего не узнал. У Азгора не было причин объясняться перед Сансом или любым другим монстром. Санс уже попал в ловушку, был зависим от Короны больше, чем когда-либо. Даже больше, чем когда золото Азгора финансировало его и Папируса «содержание» и пытки в лаборатории. Он не ожидал, что Санс устоит.***
— Что случилось? — вскрикнул Папирус, бросаясь к Сансу. Монстр, помогавший ему идти, предусмотрительно молчал, оставив Сансу возможность самому нащупать ответ. Ему нужно было что-то, в чем трудно заподозрить ложь. — Я, эм, отправился исследовать Водопадье… — сказал Санс, благодаря судьбу, что Папирус не заметил неопределенности в голосе. — Ты же знаешь, я иногда попадаю в скользкие ситуации. Папирус серьезно кивнул, и Санса внезапно поразил тот факт, что его брат действительно знал. Он видел Водопадье, Жаркоземье и даже окраины Сноудина. Он получил познания о Подземелье, будучи свободным — и что более важно — в безопасности, отправившись на прогулку с Сансом и несколькими гвардейцами. Санс улыбнулся, вспомнив Папируса ночью после этого: в нем бурлило столько энергии и воодушевления, что его невозможно было убедить лечь, не то, что заснуть. Он без конца щебетал обо всем, что видел, даже если Санс тоже это видел. Его улыбка потухла, когда он вспомнил, как разговор перешел на гвардию. Как Папирус решил присоединиться к гвардии. Он хотел стать высоким, и сильным, и защищать монстров Подземелья. Он хотел быть героем. Он хотел служить Короне…***
— …вот же она! Ты одет в нее! — Одет во что? — спросил он, опираясь на магию, которой поделился с ним Папирус, и которая позволила ему призвать ряд смертоносных острых костей. — Не придуривайся! Куртка. Так что брось это и дай мне уйти, — нервно крикнул монстр, отступая от Санса. Он не дал. Кости выстрелили вперед и нанесли всего пол-очка урона. Этого было достаточно. Собственная магия Санса позаботилась об остальной части ХП монстра, истощив его до нуля, пока несчастный кричал и умолял. Его грехи стали его погибелью. Сансу это понравилось. Он развернулся и с улыбкой покинул зал правосудия. Пыльные следы отметили его путь в комнату, на котором его сопровождали перешептывания замковой прислуги. Он обрадовался, когда дверь в комнату захлопнулась, и он мог лечь спать, измотанный от напряжения. Разувшись, он заполз на кровать и проспал вторую половину дня. Пока они ужинали, кто-то пришел, чтобы сменить постельное белье. Санс оторвался от истории Папируса о прогулке по городу, и увидел, как служанка пялится на кровать, не произнося ни слова. Прежде чем Санс успел спросить, простыни резко сорвали с кровати. Когда монстр развернулась, он увидел, что это крольчиха, подарившая ему куртку. Для нее было необычно менять постель, отстранено подумал Санс. Зыркнув на него мокрыми глазами, она прижала простыни к груди и выбежала из комнаты. Подарки прекратились. Санс потратил деньги, данные ему Азгором, на шоколад для Папируса.***
— Хорошо, — усмехнулся Азгор, когда Санс принял близко к душе его не-такую-и-коварную угрозу и сел на одну из разведенных ног Короля. Ощущение каменной мышцы под тазом заставило Санса сидеть совершенно прямо и неподвижно, все его суставы как будто парализовало. Азгору пришлось самому раздвинуть его колени, чтобы потереть его сквозь шорты. Это было слишком, сила монстра-босса ощущалась даже в этом движении. Санс взвизгнул и задергался, поглощенный бездумной паникой, пытаясь отстраниться от сокрушительной силы рядом со своим тазом. Его кости скрипели и напрягались под необдуманно сильными прикосновениями Короля. Азгор выругался и перехватил его за ногу, прекратив ломать кости. — Сиди смирно, — проворчал он, и Санс повиновался, или сделал все возможное, чтобы повиноваться. Дрожь била тело, пока его, сидящего на коленях Короля, поглаживали, ласкали, лизали. Кажется, против этого Азгор не возражал. В его груди зародилось довольное урчание, когда магия Санса, наконец, начала реагировать на домогательство, собираясь внутри таза. Санс краснел и постыдно стонал каждый раз, когда Король дотрагивался до нее. Плотный график монарха спас его от чего-то большего, чем прикосновения. В тот день.***
— Я не хочу, — твердил Санс, или старался, его голос хрипел от страха. Азгор фыркнул, отогнав мольбу Санса, его права и всю его природу монстра одним звуком. Санс пытался бежать. Азгору понадобилась лишь одна его огромная рука, чтобы удержать Санса. Она накрыла практически всю его грудную клетку, два пальца Короля легли по бокам от маленького черепа. Кожа между ними болезненно давила на шейные позвонки. Он боролся. Пытался вывернуться и освободиться, но у него не было шансов. Можно было подумать, что шорты сделаны из бумаги, с такой легкостью Асгор порвал их. Таз оказался на виду, Санс начал отбиваться отчаянее, хотя прекрасно понимал, что все бесполезно. Его тело просто действовало само по себе. Конечности молотили вокруг, а изо рта сочились шепоты, крики и мольбы. Ни одна из них не удостоилась даже ответа, не говоря уже о том, чтобы оказаться способной остановить руку Азгора, которая настойчиво терла его лобковое сращение. Она остановилась лишь, когда магия Санс собралась в тазу и замерла, безвольная и неуверенная, точно, как сам Санс. Что именно сейчас будет происходить? В тот день он узнал. Член Азгора был таким же непомерным, как он сам. Он вжимался в магию Санса, а магия напрягалась в попытке отстраниться. Санс чувствовал края головки по всему краю тазового входа, когда Король толкался вперед. Когда он заставил член войти, Санс закричал.***
— Алло! Санс? — голос Папируса звучал взволнованно, когда телефон переключился на громкую связь. В бесполезном разуме Санса всплыл тот факт, что он обещал сегодня поговорить с Азгором о гвардии. Он даже собирался. Сразу перед тем, как Король затащил его на колени. В тот момент большая часть мыслей улетучилась. — Санс? — снова позвал Папирус. Санс удержал равновесие, схватившись за густой мех на животе Азгора, и попытался говорить нормально, несмотря на то, что Азгор передвинулся под ним, заставив член сместиться внутри. Он настолько сильно растягивал магическую плоть, что терся об его позвоночник. Так сильно, что практически разрывал его внутренности. — Э-эй… да. Это... ах!.. я-я, — Санс ахнул, все его усилия оказались напрасны, когда Азгор подмахнул бедрами на середине фразы. К счастью? Папирус, кажется, не заметил. К сожалению. Он немедленно начал говорить, заставив Азгора заинтересованно урчать. — Что Король сказал? Он впечатлился? Мне стоит прийти? Санс сокрушенно захныкал, когда тело Азгора начало сотрясаться от едва сдерживаемого смеха. Он вытянул телефон у Санса и поднес к своему уху, хотя тот все еще был на громкой связи. Наверное, чтобы просто было лучше слышно. — Почему бы и нет, пожалуйста, приходи, Папирус. Думаю, мне бы хотелось узнать тебя получше. Санс всхлипнул, услышав, как его младший брат с энтузиазмом ответил, что скоро будет. Азгор объяснил, что он должен прийти в его дом в замке и повесил трубку. Когда Санс услышал, что звонок оборвался, его ударило мыслью — пониманием — что ему необходимо было предупредить Папируса. Даже если это грозило разоблачением того, во что он превратился, он обязан был закричать. Ценой своей жалкой бессмысленной жизни он должен был защитить своего маленького брата. Лишь это занимало его мысли. — Он стал довольно общительным юношей, не так ли? — прокомментировал Азгор, его руки блуждали по телу Санса, целиком обхватывая маленькую грудную клетку. — Я помню, когда мы только нашли вас, он просто прятался за твоей спиной. Санс разрыдался, душевная боль притупила боль его тела. — Если мы закончим до того, как он придет, мы сможем просто посидеть за чашечкой хорошего чая. Санс застонал и, собрав всю свою волю, заставил ноги двигаться. Не имело значения, что они неестественно вывернулись из-за слишком толстого члена внутри. Не имело значения, что Азгор ничего не обещал. Тело Санса приподнялось, и член вышел из него почти с той же болью, как и входил. Магия за ним постепенно возвращалась к естественному состоянию с чувством болезненного облегчения. Он замер, не выпуская головки — она была самой трудной частью для его узкого входа. Дрожа всем телом, он завис над коленями Азгора, каждая его клеточка вопила, чтобы он не делал этого. Свет потух в глазницах, когда он, хватая воздух, заставлял себя опуститься, но страх не позволял ему этого. Это не имело бы значения, если бы Азгор дал обещание. — Агх! — вскрикнул Санс, позволив гравитации, наконец, насадить его маленькое тело на член Азгора. Его словно обожгло огнем, когда магия, которая только начала прекращать ныть, вновь растянулась. И стало даже хуже, чем раньше, но теперь, когда он начал, ему придется продолжать. Это был Король. Не в его чести давать какие-нибудь обещания, высказанные или невысказанные. Но единственная надежда Санса состояла в этом, так что он заставил себя снова подняться.***
— Ты все еще хрупкий малыш, да? — рассмеялся Азгор, вынимая пальцы изо рта Санса, чтобы снять его с себя. — Но, по крайней мере, ты стал повыше. Папирус неловко переступил, переводя огоньки в глазницах между Сансом и Азгором. Его взгляд шнырял по брату, будто он пытался понять, что здесь происходит. Санс заскулил, когда внушительная, объемная головка выскочила из него. Что-то потекло по его ногам. Он был уверен, что не сможет прийти в себя после того, что с ним сделал Азгор. — Санс? — снова позвал Папирус, когда Санса сбросили перед ним, как простую груду костей. Он прикоснулся к лопатке Санса, от чего тот вздрогнул, что, в свою очередь, поразило Папируса, заставив отдернуть руку. — Дай-ка мне посмотреть на тебя, — хмыкнул Король, не дав им шанса сделать хоть что-то, сказать хоть что-то. Папирус дернулся и вскинул взгляд на Короля, пока Санс пытался собрать свое разрушенное тело. Санс отстранённо подумал о том, как, должно быть, выглядел. Его невысокое тельце едва доставало до бедра Асгора. А сейчас он скорчился пополам, и что-то стекало по костям его таза. Одна их тех огромных рук потянулась к Папирусу, и Санс среагировал, не задумываясь. Кости заполонили комнату, нацелившись на Короля. Он собирался их убить. Азгор на самом деле остановился. Он был всего в полуметре от того чтобы схватить Папируса, но остановился и оглянулся на кости. И рассмеялся. — Ох, Санс. Есть ли пределы у твоей наивности? — пророкотал Азгор сквозь смех. Санс повернул череп, чтобы взглянуть в его лицо, на котором играл жестокий оскал. Правый глаз Азгора вспыхнул, и он взмахнул рукой, разбив половину костей. Вспыхнул его левый глаз, и другая рука сделала тоже самое, уничтожив остальные кости. Несмотря на то, что атака не удалась, магия Санса должна была начать подтачивать здоровье Азгора пропорционально его грехам. У него было много грехов. Если это и было так, то Азгор никак этого не выказывал. Санс хотел проверить его, но оказался грубо вздернут с пола за ногу. Он провел краткий ужасающий момент, болтаясь в воздухе, а затем вновь упал на колени Азгора. Его щека прижалась к члену Короля, а по лицу размазалась сырая магия. Неужели ему на самом деле удалось ранить Азгора? Но огоньки потухли в его глазницах, когда он вспомнил боль, и что-то вытекающее из его, наверное, разорванной магии. — Санс! — закричал Папирус. Сейчас не время беспокоиться об этом. Санс поднял голову. Но Азгор одной рукой прижал его. — С ним все будет нормально, иди сюда. Голос Папируса перетек в скулеж, и невнятное отрицание, и испуганное бормотание. Санс бился в хватке Короля, старясь освободиться, его душа бешено стучала от ужаса. Азгор собирался надругаться над Папирусом. Несмотря на то, что к его члену сейчас был прижат Санс, оставалось много вещей, которые он мог проделать с Папирусом. Каждый раз, когда член возбужденно подрагивал, в душе Санса умирала еще одна частичка, но он не прекращал свою борьбу, стараясь отбиться от руки монстра. — Отпусти нас! Я убью тебя! — выкрикнул Папирус, но его слова оборвали надломленные всхлипы. Санс обмяк, из его глазниц стекали слезы, смачивая мех, в который он утыкался лицом, до тех пор, пока Азгор, наконец, не отпустил его. Санс поднял взгляд. Папирус был близко, слишком близко. Сидел на другой ноге Азгора, и Азгор прижимал его к груди. Папирус все еще сопротивлялся, но безрезультатно. Он бессмысленно отпинывался ногами, потому что его руки были прижаты к грудной клетке Короля. Монстр-босс наклонился и уткнулся носом в его череп. — Замечательно, — усмехнулся Азгор, — теперь у меня есть выбор. — Н-нет, — запротестовал Санс, движимый одной только паникой, разъедающей кости. Азгор повернулся к нему, сверкнув ужасающими глазами, и Санс ощутил, что его душу сковал страх. Он не смог защитить Папируса, да? Даже смешно было думать, что он когда-нибудь был на это способен. Санс неуверенно сел на коленях Короля, тихо поскуливая от боли. — Санс? — хрипло спросил Папирус. Санс только покачал головой. Нет смысла беспокоиться о нем. Он уже сломан. Для него имело смысл только подползти обратно к члену Азгора, чтобы Папирусу не пришлось. Санс со стоном опустил себя на член, его магия отозвалась острой, режущей болью. Папирус плакал, но это все, что Санс мог сделать. Не было выхода. Они даже не были настоящими монстрами. Сперва они были экспериментами. Потом Санс стал оружием. Теперь… Санс осознал, что они всего лишь вещи. А вещи нужны только для того, чтобы ими пользоваться.