Громовещатель

Гарри долго бродил по Хогвартсу. На замок давно уже опустилась ночь, и было слышно только посапывание портретов. За окном сияла блеклая луна, периодически скрываясь за тяжелыми уже ноябрьскими тучами. Но спать последнему Поттеру не хотелось. В ушах его до сих пор звенели голос Дамблдора, объявляющего его четвертым чемпионом, и последующая оглушительная тишина… И эти взгляды: неверие, удивление, зависть… И сейчас Гарри сидел в Выручай-комнате и приканчивал бутылку огневиски, которую ему принес Добби. Алкоголь немного заглушал боль, но не позволял забыться. А забыться четырнадцатилетнему подростку очень хотелось. — Почему вся фигня происходит со мной? — тихо вопросил он в пространство и залпом допил остатки огневиски, даже не поморщившись. — Что во мне особенного? Ах да… Я же Мальчик-Который-Не-Сдох… Вот и всё объяснение, — он встал с пола и, шатаясь, побрел в сторону стола. — А катись оно всё к чёртовой матери, — он смахнул несколько кусков пергамента и уселся, обхватив голову руками. — Вот выиграю этот проклятый турнир всем назло… Но сначала надо высказать все мои пожелания этим… — приличное слово он так и не смог подобрать, поэтому просто стал вертеть меж пальцев перо, думая, как поступить. Порой, на пьяную голову думается намного лучше, чем на трезвую. Именно к такому выводу пришел Поттер, заканчивая своё творение час спустя… Завтрак в Большом зале был в самом разгаре. Произошедшее накануне обсуждали все, кому не лень было с утра ворочить языком. А таковых в это утро не нашлось… Масло в огонь подлила и почта, а вернее газета «Ежедневный пророк», где была статья скандальной журналистки Риты Скитер. За всем этим оживлением никто не заметил, как посреди зала появился громовещатель, на который обратили внимание, когда тот заговорил весьма нетрезвым, но оттого не менее язвительным и насмешливым, голосом Гарри Поттера. — Жизнь — дерьмо. Особенно, если речь идет о моей жизни… О! Вы думаете, почему так категорично? А потому что всё именно так и есть… Или вы думали, что путь «героя» устлан лепестками роз и красными дорожками? Если вы действительно так думали, то поздравляю! Вы - полнейшие дебилы! Жизнь героя это не розы и прочая мишура… Жизнь героя — это придурковатая семейка маглов, которая ненавидит магию. Жизнь героя — это чулан под лестницей, который служит спальней. Жизнь героя — это наказания за любое проявление магии или за то, что у одного из членов семьи случился запор… В этом тоже, конечно, виноват ненормальный, то есть я! Жизнь героя — это обноски слоноподобного кузена и уверенность в том, что твои родители были алкоголиками и наркоманами. Ну как? Нравится? Очень сомневаюсь… Так о чём это я? Вас когда-нибудь оставляли на неделю без еды? Впрочем, до Хогвартса я толком и не ел нормально. Но не суть… А потом Ховартс! Волшебство, ебт твою… Да лучше бы я сдох в чулане от побоев! Вы в курсе, как умер Квиррелл? И главное почему? А умер он из-за того, что хотел украсть Философский камень для Воландеморта! Откуда я это знаю? Он сам мне сказал… А знаете, кто пошел спасать Философский камень? Три первокурсника! Почему мы не пошли к преподавателю? Почему же, пошли… Только этот преподаватель даже не почесался. Второй курс вообще отпад! Тайная комната оказалась не выдумкой. А вы знали, кто нападал на учеников? Василиск! И знаете, кто виновен в смерти плаксы Миртл и нападениях? Вот эта исполинская змея, которая действовала по приказу Воландеморта… И знаете что стало с этой «змейкой»? Она мертва! Феникс директора её ослепил, а я её добил мечом Годрика Гриффиндора… Причем чуть сам не погиб от её яда! Но в Тайной комнате произошло ещё кое-что интересное! Воландеморт мне сам признался, что он не чистокровный. Его отец был маглом! А самого Воландеморта звали Томом Марвало Реддлом. И первое имя ему дала чистокровная мамаша в честь магловского папочки! Круто? Правда? О! Представляю ваше удивление… Сам тогда охренел не меньше… По сравнению с третьем курсом первые два нервно курят в сторонке! Знаете, чего я не пожелаю никому, даже своему врагу? Я никому не пожелаю слышать в присутствии дементоров голос умерших родителей! Вы не представляете каково это! Слышать их, но знать, что их ничего уже не спасет… Я вам никогда не пожелаю, чтобы ваш отец кричал матери брать сына и спасаться. Я не пожелаю никому услышать, как мать умоляет убить её вместо ребенка… Никому не пожелаю! И знаете, что самое паршивое? Что их предал друг… Нет, это не Сириус Блэк. Их предал Питер Петтигрю, который устроил взрыв, убивший двенадцать маглом, и оттяпал себе палец! Гениально? Да? А ведь он был когда-то тихоней, который в рот смотрел моему отцу… А Сириус всегда был предан моим родителям. И он также является моим крестным отцом. А теперь настала очередь четвертого курса… Придумали мне уже прозвища? Вы можете даже не стараться! Мне плевать на вас всех! И плевать на то, что вы думаете обо мне! А насчет Турнира… Я никогда бы не стал рисковать жизнью ради жалкой горстки монет. Тысяча галлеонов? Мерлин упаси, это не те деньги ради которых стоит идти на риск… Вечная слава? Вы можете назвать имя последнего победителя? Не можете? Так я и думал… Так какая же может быть вечная слава, если имя победителя никто не знает? Это громкие слова и жалкая горсть монет… Вот и весь ваш Турнир. Так что подавитесь, сволочи, своей завистью и прочим… С уважением, единственный наследник двух легендарных Мародеров! Насмешка, язвительность, ироничность и затаенная боль. В зале стояла оглушительная тишина… Им высказали всё. Не было прямых оскорблений, не было большинства конкретных имен, даже обвинения не было. Просто реальное и последовательное описание событий без лишних деталей. И многим пришло в голову, что такое письмо мог написать не гриффиндорец, а слизеринец… Почему слизеринец? Потому что многие почувствовали, что их не навязчиво окунули в грязь, прошлись по ним и вдобавок отвесили хорошего пинка. А это было качеством факультета «Слизерин»… Гарри сидел в Выручай-комнате и пил антипохмельное зелье, словно оно было Сливочным пивом. Несмотря на то, что у него гудела голова, ему было чертовски хорошо! Ухмыльнувшись, он отставил пустую склянку и взял первую попавшуюся под руку книгу…