«Баки…»
Шум криогенной камеры, возня за плотным стеклом и глухие крики разбудили Барнса от долгого сна. Оцепляющий холод спадал, на его смену приходило палящее тепло его крови, которую начало усиленно качать сердце, вновь заработавшее в привычном ему ритме. Камеру открыли, и на мужчину рухнул поток из звуков и яркого, режущего глаза до основания мозга, света от потолочных ламп. Его встретил сам сэр Старк, который смотрел на него, поджав губы и нервно поглаживая бородку. Он явно хотел что-то сказать Джеймсу, но его вежливо убрали подальше от Барнса, к которому уже подошли медики.***
Через пару недель Баки стоял у выхода из башни Старка. Рука, что отдал ему Тони, отдавала иногда болью от непривычки, а голову ему почистила Ванда, заставившая почти полностью забыть Красного Черепа и его команду. Мистер Старк сам вышел его проводить. Он нес небольшой рюкзак и куртку, которые когда-то были у Джеймса. - Забирай, Барнс, нам чужого не нужно, - в привычной манере растягивать слова сквозь усмешку потянул Тони, отдавая вещи. Баки хотел его поблагодарить, но из него вырвались совершенно иные слова: - От него все также нет вестей, Тони? – он закрыл рот ладонью, отводя от лица Старка взгляд. Он давно хотел спросить о Роджерсе. Ходили слухи, что он сбежал в Румынию, кто-то говорил, что Стив прятался в Европе и продавал военные тайны политикам. Но в душе Баки отрицал каждую глупость, он верил своему другу. Он знал, что Стив где-то рядом, что он ждет его. - Нет, - коротко ответил Старк, направляясь внутрь своей резиденции. – Прощай, Барнс.***
«Стив…»
Сколько дней Барнс провел на улице – он сам не мог вспомнить. Ему не в первый раз приходилось ночевать на лавочках в парке или прятаться у теплых труб в темных дворах, прижимаясь к ним, как к близкому человеку. Сердце ему подсказывало, что Стив здесь, в этом шумном городе. Его вело в Бруклин, там, где все начиналось. Только сейчас Баки понял, как сильно изменилось все вокруг. Старые дома поменялись на модные новостройки, исчезли парки и площадки, столь дорогие его сердцу. Ноги его привели к месту, где должен стоять его родной дом, но на его месте появилась многоэтажка, гордо рассекающая ярко-синее небо множеством окон и балконов. Джеймс недовольно мотнул головой. Ему нужно было не это здание, он искал самое старое, что могло сохраниться со времен его юности. Медленно бредя по кварталу, Баки тщательно осматривал каждый закоулок, заглядывал в каждый двор, пытаясь найти остатки его прошлого и прошлого Стива. Один из переулков ему напомнил тот самый, где он спас еще хлюпкого Роджерса от местной шпаны. Он прикоснулся к выщербленному кирпичу, словно пытаясь прочувствовать его былое время. Он бежал к заброшенному дому, которого заприметил уже давно. Стук сердца отдавался гулкими ударами в висках, дыхание, выработанное годами, сбивалось не от нагрузки, а от тайного предчувствия. В голове пронеслись тысячи вариантов дальнейших поисков, Баки очень боялся, что не найдет Стива именно здесь, в этом куске их времени. Пролет на второй этаж, куски пыли, парящие в воздухе, скрип досок под ногами Джеймса – все это врезалось в память, оставлялось, как на пленке старых фотоаппаратов. Наконец, Барнс толкнул дверь, ведущую на чердак, и остановился, поднимая своим появлением тысячи пылинок, которые кружили в свете, пробивающимся через дыры в крыше. Баки шел мимо старых вещей, потерявшим свой изначальный цвет, и пытался понять, а не ошибся ли он. Но в самой дали виднелся кто-то, лежащий на свету, широко раскинув руки и мерно, спокойно дыша. Баки медленно подошел к телу, уже приготовившись блокировать удар, но опешил. Перед ним спал его Стив, волосы, сильно отросшие, грязными, спутанными прядями падали на его лицо, линию челюсти и резко выделяющихся скул покрыла густая светлая борода. Роджерс был изможден, его руки мелко тряслись во сне, а ресницы чуть вздрагивали от быстрых движений глаз под ними. Барнс упал рядом с ним на бок, с грустью смотря на Стива, на исхудавшие черты лица, на бледные, искусанные губы. Ему не хотелось будить мужчину от тяжкого забытья, которое, возможно, давало ему избавление от настоящих страданий. Он лежал рядом, макушкой почти касаясь откинутой руки Стива, и знал: теперь все поменяется. Стива не заберут у него, как и его никто не тронет без позволения Роджерса. Начиналась новая страница их общей истории.