Ты боишься темноты?

— Он такой... он такооой, — Лекси висла у меня на руке, дрожа и шепча мне в самое ухо. — Он такооой... такооооой... — У Миланченко начался брачный период, — ехидно прокомментировала я. — Хотя... он у тебя вообще заканчивался когда-нибудь? — Заткнись, Бергер, — дрожала подруга, охваченная любовной лихорадкой. — Ты просто не видишь, какой он. — Было б чем, — хмыкнула я. Лекси печально вздохнула. — Так ведь есть чем, — заметила она. — Сейчас опишу. Я вздохнула. Первый день в университете меня откровенно разочаровал. Лекции оказались скучными, преподаватели унылыми, а однокурсники второсортно шутили и смеялись так, что слышал, казалось, весь корпус. Парни — слишком надутые и самоуверенные, а девушки откровенно глуповатые. Я очень тонко чувствую людей и хорошо умею анализировать. Но Лекси не давала мне продолжить изучение однокурсников, повиснув на руке и бормоча о каком-то неземном парне. — Ну давай, — со вздохом согласилась я. — Описывай своего Ромео. — Итак, — Лекси откашлялась. — Он брюнет. Очень высокий… — Высокий, говоришь? — заинтересовалась я. — А я ему до плеча доставать буду? — Неа, — Лекси даже не раздумывала над ответом. — По грудь максимум. — Ну и шпала, — восхитилась я. Тут даже Лекси со своими метр семью десятью тремя нервно покуривала в сторонке, не говоря уже обо мне. — Ага, — с придыханием подтвердила подруга. — Он очень накаченный… — Ты хотела сказать перекаченный? — не без доли сарказма уточнила я. Лекси больно ущипнула меня за плечо и я даже ойкнула от неожиданности. — Я сказала именно то, что хотела сказать, — она вновь перешла на сладострастный шёпот. — Он мулат… — Откуда такие сведения? — тут же поинтересовалась я. Воцарилась удивленная пауза. — В смысле? — Мулат – потомок белых и негров, — терпеливо объяснила я, внутренне сотрясаясь от еле сдерживаемого смеха. — По истории в восьмом классе проходили, Помнишь? — Дурочка, — Лекси слегка пихнула меня в многострадальное плечо. — Я не помню, что неделю назад происходило, а ты мне события четырёхлетней давности вспомнить предлагаешь. — Ничего я тебе не предлагаю, — обиделась я. — Просто если у человека смуглая кожа, он далеко не всегда должен быть мулатом. — Но он мулат, — стояла на своём Лекси. — У него глаза узкие. — Это называется азиатский разрез глаз, — заметила я, как бы невзначай. — Да. Но не сильный. — Это как? — не поняла я. — Если глаза узкие, то они узкие. — Они узкие, но… как тебе объяснить… — Я поняла, — смилостивилась я. — Продолжай. — У него длинные волосы… — Как у меня? — вновь перебила её я. Лекси недовольно вздохнула. — Нет конечно. У тебя они ниже поясницы, а у него такие, — она провела рукой по моей шее. — Разве это длинные? — фыркнула я. — Для мужчины – вполне, — ответила Лекси. — Хорошо, хорошо, — со вздохом согласилась я. — Ты закончила? — И вообще – он красавчик, — вздохнув, подытожила Лекси. Я хмыкнула. — Да ну... Монгол какой-то... — Сама ты Монгол! — возмутилась Лекси. Слишком громко, на мой взгляд. — Он Кореец. В аудитории воцарилась тишина. Взгляды всех присутствующих приковались к нам, я буквально чувствовала их кожи. — Монгол, — я говорила тихо, но мой голос все равно был прекрасно слышен в тишине. — Кореец. — Казах, — от низкого, вибрирующего с хрипотцой голоса по моей коже побежали мурашки. И не потому, что голос был невероятно красивым и сводящим с ума, хотя этого тоже было не отнять. Просто я по какой-то неведомой причине знала, кому принадлежит этот голос. Тому парню. Не Монголу и не Корейцу, а, как оказалось, Казаху. — Он на тебя смотрит, — одними губами прошептала мне Лекси, но я прекрасно её расслышала. Годы музыкальной школы и жизненной необходимости дали своё, и теперь я могла слышать даже писк комара, будучи в наушников с на полную мощность включенной музыкой. У незрячих все органы чувств обострены куда сильнее, чем у людей со зрением. — Спасибо, что разрешил наш спор, — я передернула плечами и вновь развернулась к подруге, но вопрос, прилетевший неожиданно, заставил вновь отвлечься. — А ты правда слепая? Я ощутила железную хватку подруги на своём плече и поняла, что думаем мы с ней примерно об одном и том же. Когда нам обеим было по тринадцать-четырнадцать лет, мы решили съездить в летний лагерь. Там было много наших ровесников и самым актуальным вопросом, который мне приходилось выслушивать ежедневно, был именно про моё зрение. Тогда меня это очень сильно задевало, но постепенно я привыкла. Даже посетила ещё парочку лагерей Раде интереса. Все, что не убивает, делает нас сильнее — мой девиз по жизни. Я сдержала улыбку. Нет. Сижу тут, знаешь, незрячую из себя корчу. Даже преподавателей подговорила помочь. Смешно. — Да, — сдержанно ответила, надеясь, что на этом любопытство Монгола-Корейца-Казаха иссякнет, но не тут-то было. — А из-за чего ты… ну… — Из-за чего я ослепла? — с жалостью уточнила я. Парень, похоже, инстинктивно кивнул, но, поняв, что этот жест я не увижу, поправился: — Да. — Курила много. Не курите, а то тоже такими станете. Аудитория взорвалась от смеха. Смеялись все, даже Лекси. Только я и тот парень не приняли участие во всеобщем висельи. — А у тебя глаза белые? — на этот раз спрашивал уже другой парень. Я мысленно повертела пальцем у виска. Н-да, и это называется взрослые, умные люди. Даже в школе мне таких вопросов не задавали. — Подойди и посмотри, — предложила я. Раздался звук отодвигаемых стульев и к нам приблизились сразу несколько человек. Они негромко переговаривались и по голосу я поняла, что любопытный Казах тоже с ними. Я положила подбородок на руку, и, напустив на лицо маску «А мне пофиг, а я в танке», предоставила отличный обзор на своё лицо. Я ношу очки. Обыкновенные очки для зрения, хотя они мне не приносят ровным счётом никакой пользы. Просто из-за бликов глаза привлекают не так много внимания. Глаза вполне человеческие — каре-зеленые, чуть раскосые. Но веко левого глаза имеет один небольшой и несильно заметный, но очень неприятный дефект, допущенный врачами при операции, поэтому очки — моё спасение. — Ну что? Вы усмирили своё любопытство? — язвительно поинтересовалась я. — Вполне, — мне ответил казах. — Можно узнать твоё имя? — А с какой целью интересуетесь? — Интересно. — Лилия. Лилия Бергер.