***
— Мам, а что такое «соулмейт»? — Роме 5 лет. Данное слово он услышал смотря телепрограмму, которая была уж точно не предназначена для просмотра ребенком. — Нужно будет попозже поговорить с твоим папой, а пока я сделаю тебе чай… Она избегала этого разговора, переходя с темы на тему. Но долго это не продлилось. С каждым днем Рома слышал это неизвестное ему слово все чаще и чаще. В садике, из тихих сплетней воспитательниц; из диалогов мамы по телефону с бабушкой, ибо та не могла смириться с соулмейтом, что «выпал» ее дочери. Бывало, что ребенок брал случайные книги из серванта, названия которых хоть немного напоминали об этом загадочном слове. К шести годам Рома более-менее научился читать, его мама постаралась. Он брал книгу за корочку, приоткрывая, читая конечное название: «Психология и поведение соулмейтов». В голове проскользнуло: «Наконец-то! Я нашел это!». Так рад он не был давно. Перевернул страницу, пробегая глазами по монотонному тексту, щурясь. Самая первая строчка гласила: «Соулмейты — родственные души, соединенные судьбой. Соулмейт может появиться в любом месте, но чаще всего его находят в возрасте от 14 до 20 лет. Находясь в обществе своей родственной души невольно чувствуешь умиротворение, радость и спокойствие. Люди, являющиеся друг другу соулмейтами, имеют на теле отметку, заключающую в себе определенный смысл. То может быть: его/ее любимое животное, растение, занятие, близкое к человеку слово, первая буква имени/фамилии, либо само имя. Каждый человек уникален в этом смысле. Отметка появляется во сне после встречи с предполагаемым соулмейтом. Участок тела, где был образован этот рисунок может жжечь, колоть. Присутствует шанс, что кожа может кровоточить». Маленький ребенок в то время половины заумных слов даже и не понял, но одна вещь четко отпечаталась в его голове: этот человек очень важен для него. Он должен дождаться встречи с ним.***
Линейка. Наверное, самый радостный день в жизни первоклассника. По крайней мере, возрастом в 7 лет. Каждый был обязан тащить впереди себя букет, закрывающий большую часть тела, но никого это не заботило, так как это же традиция. Рома осматривает свой класс, знакомых из которого было от силы штуки три. Сердце быстро билось, маленький мальчик волновался. — Эй, не бойся ты так, ты весь белый, — детский писклявый голос раздался над ухом. Рома повернул голову смотря на мальчика, который был выше него на сантиметров 15. — А вот я и не волнуюсь! — щечки предательски покраснели, выдавая смущение. Он не любил, когда тыкали в его недостатки. — Это же видно! — а незнакомый мальчишка все не унимался, искренне улыбаясь. — Ну и ладно, — Рома, обидевшись, развернулся, смотря на толкающего речь директора. — Эй, ну… прости, — прикосновение до плеча заставило обернуться, забывая обиды. Он никогда не обижался на людей. — Ла-адно, — протягивая гласные ответил мальчик, начав рассматривать нового друга. В детстве их так легко заводить. — Как тебя зовут? Я Максим! — серые глаза с радостью смотрели на нашего героя, блестя в свете осеннего солнца. Протянутая вперед ладошка Максима была крепко сжата в замок, в знак приветствия. — Рома. Приятно познакомиться, — новоиспеченные друзья, в совокупности, и одноклассники тихо рассмеялись.***
Время шло, подходя к 11-ти. Мама нежно укладывала сына спать, согласившись в последний раз провести с ним ночь, так как «он же школьник!» — Ты уже нашел себе друзей? — она с интересом спросила, боясь, что его могут обижать. — Да, Максим такой прикольный, — мама искренне посмеялась над этим вымирающим словом, натягивая легкий плед ребенку до подбородка. — Ну и хорошо. Я пошла, еще много работы. Спокойной ночи… — целуя Рому в лоб, погладила по блондинистым волосам, тихо выходя из комнаты, прикрывая темную дверь. В этот день было столько эмоций, в частности принесенных от толстенького мальчугана в смешном костюме. Любой «взрослый» костюм на ребенке смотрится нелепо и не к месту. Но взрослые так не считали, устраивая будто карнавал. Но Роме было все равно, во что его одевает мама, ибо она знает лучше. Радостно улыбнувшись, он проваливается в объятия крепкого сна, который окажется некой пыткой для него…***
Сильная боль вспышками мелькает в сознании. Грудь нещадно жгло, а дыхание прерывалось. Шею будто что-то душило, пытаясь вырвать душу ребенка, а далее, смятую, обратно загоняло толстым шприцем со всеми миллилитрами кислорода, содержащего инфекцию, в кровь. Рома догадывался, что могло вызвать такую муку, но мозг отказывался работать, затуманиваясь, ощущая только нестерпимую истерию в легких. Как же он сейчас желал проснуться, откинуть мягкий плед и побежать к маме, рыдая, прося все это прекратить. Но, к сожалению, его что-то удерживало в небытие, растворяя в океане чувств. Кожа горела огнем, постепенно фокусируя боль в одном месте. Жаль, что сейчас он не увидит красиво выведенную надпись, последнюю букву которой обвивали белые наушники. А слово вытутаированное на тонкой ключице гласило…***
— Одиночество? Серьезно? Ля, как же тебе не повезло, — парням по 13. Они на деньги играли в правду. Да, это не знаменитая сопутчица всех алко-вечеринок «правда или действие». Их игра отличалась, представляя собой простой спор. — Соулмейта не выбирают, да и метку тоже, — Рома лишь отмахнулся, азартно смотря в глаза Максиму. Рядом с ними, в кругу, еще трое человек, но они знакомые Макса, так что парня мало волновало их присутствие. — Итак, пришло мое время крутить бутылку, — он взялся одними пальцами за зеленое стекло, раскручивая ее вокруг своей оси. Томительная секунда длилась намного дольше, чем хотелось, но это лишь секунда. Довольно предсказуемо, но горлышко бутылки указало аккурат в бедро Максима. — Ну быть так не может, я не хочу отвечать! — лучшая стратегия — начать причитать, отнекиваясь, но деньги на счету. — Я еще даже рандомайзер не запустил, не отказывайся раньше времени, — Рома усмехнулся, нажимая пальцем на экран телефона, активируя генерацию вопроса. — Так, о! Офигенный вопрос! Вернее, такой же как и мой. Максим, какова ваша метка и где она? — саркастично проговорил парень, с интересом слушая тишину, исходящую от друга. — Ну ля-я! Сколько даем за неответ? — он состроил мученическую гримасу, закатывая глаза. Он обязан ответить на вопрос. — 1 тысяча. Но не только одному мне интересна твоя метка. — Ладно. Я отвечаю тупо из-за отсутствия карманных денег, — Максим тяжело вздохнул, складывая пальцы в замок. — Это «Тоска» на венах запястья. А, забыл, еще в начале надписи тире, которое сначала еле заметное, а далее все чернее и чернее. Рому немного затрясло, но взяв себя в руки, он лишь улыбнулся, произнося уже знакомое: — Ну ты и лох. Еще над моим одиночеством смеялся, — Максим смутился, отводя взгляд. Неприятная ситуация. — Да ладно тебе, не плачь, — смеясь, стебался парень, смотря на покатые плечи. — Надпись, как и соулмейта, не выбирают. Уже в то время Рома чувствовал, что Максим не такой как остальные. Он будто светился, контрастируя с серостью толпы в коридорах, с унылыми, безэмоциональными лицами. Он был будто лучик света: в любой момент мог появиться, скрашивая времяпрепровождение и отгоняя грусть. Даже в то время Рома понял, что что-то чувствует к Максиму…***
Рома Lv 17:26 Эй, завтра будет сельский дискач, пойдешь? Макс Корж 17:26 Меня уже Полина пригласила Сердце пропустило удар. Будто оторвался клапан, заливая всю грудь изнутри горячей кровью, якобы говоря «Это все бессмысленно. У него есть она», но мозг не подчинялся внутренней истерике парня, заставляя продолжать холодные пальцы стучать по каленому стеклу. Рома Lv 17:27 Может хватит бегать за ней как собачка? Она же откровенно пользуется твоей добротой Макс Корж 17:28 А какая тебе разница? Я ее люблю. Может это мой шанс признаться ей В глазах потемнело. Через мгновение, ощущая маленькие кристаллики слез, он ударил себя по бедру, пытаясь успокоить свое сердце, что не хотело мириться с тем, что Макс велен делать любое, пришедшее ему на ум. Рома Lv 17:29 Ты еще скажи, что думаешь, что она твой соул. Каждый в школе, когда-то знавший ее, видел ее метку. И знаешь, она никак не сочетается с твоей Щеки горели, а глаза щипало. Было сложно мириться с его мировоззрением. Его розовые очки так бесили, но, может, серьезно дать ему шанс встречаться с Полиной, блондинистой сукой, что и предложения со всеми знаками препинания написать не может?.. Макс Корж 17:31 Ты мне друг или нет? Если да, то уважай мой выбор. Если не получится, то я выполняю твое желание, если нет — ты больше никогда не будешь влезать в мою личную жизнь Рома Lv 17:31 Хорошо***
Музыка глушила сознание, заставляя отдаваться ей, заслушивая неизвестный бит до тошноты. Это была какая-то молодежная вечеринка, что устраивали люди от сорока. Старые сидения, что были сделаны для просмотра нудных спектаклей были привинчены к полу, дабы их никто не опрокинул (или уволок). Оказывается, что Поля пригласила с собой не только Макса, но еще и отвязную компанию, состоящую из: пьяницы-одноклассницы, ее подруги-агрессивной-шлюхи, и парня-подкаблучника, что бегал за первой, сдерживая рвотные массы из-за выпитого, втихую, в засраном толчке, алкоголя. Если Полине весело с ними, то Максим и не решался противиться. Это же ее друзья. — Полин! — он зовет ее, протягивая руку к скрытому легкой кофточкой плечу, а она лишь жалко содрогается под «Пьяный дождь». — Что такое? — она даже не смотрит на него, глядя из-под прикрытых век на компанию студентов в углу зала. — Пошли выйдем, нужно поговорить, — голос немного срывался, но Максим, сжав руку в кулак, собрался с мыслями, смотря в ее голубые глаза. — Ну бли-ин, это же моя любимая песня, эх, — притворно вздыхая, она идет к выходу, а Макс плетется за ней, в сотый раз проговаривая репетированный у себя в голове текст. Этажи пролетают словно в забвении, ибо он никак не осознавал, что сейчас происходит. Только сердце билось втройне быстрей. Железная дверь отворилась, обдавая и так розовое лицо холодным ветром, заставляя невольно зашипеть от пронизывающего тело холода. Полина вела его за угол, но идти, без верхней одежды, по снегу, было очень неприятно. Наконец, остановившись, перешагнув линию забора, она достала из заднего кармана джинс пачку винстона, вытаскивая одну, но на вопрос «Будешь?» Макс отвечает лишь отрицательным мотком головы. Щелчок дешевой зажигалки и маленькое пламя осветило ее немного пухлое лицо, что уже заволокло первым облачком дыма. Первая затяжка вызвала у нее кашель, плюс на улице не май месяц. Полина поежилась, растирая и смахивая с плеч снежинки. — Так чего ты хотел мне сказать? — она посмотрела ему в глаза, втягивая в легкие едкий дым. — Полин… — Максим мысленно дал себе оплеуху, говоря себе, что он ебаный слабак. — Я буду краток. Ты мне давно нравишься. Само твое все время жизнерадостное лицо вызывает у меня неосознанную улыбку, а на душе становится так тепло. Когда от тебя ушел парень, я был и рад, и ненавидел его, так как он посмел принести тебе боль. Те минуты, когда ты плакала на мне, а я успокаивал тебя, облегчая твои страдания, я не забуду никогда. Я чувствовал себя нужным. Я рад, что смог тебе помочь, но не только это меня волнует, — он на секунду прекратил полет своих мыслей, но подавив смущение, с новой силой закончил. — Я тебя люблю. Ты будешь моей девушкой? Неловкая пауза накрыла темное местечко, что так любили использовать для перекура малолетки. Нервы Макса были натянуты до предела. Казалось, что любой звук может заставить упасть его в обморок, ибо это было столь волнительно для него. Было ощущение, что прошло уже минут пять, так как из-за ожидания осознания своего будущего глаза кололо, застилая их чернотой. Вдруг послышался, из-за холода, сиплый высокий голос, что был будто архангел, вершающий твою судьбу. — Это так… мило. Но, знаешь, я люблю другого. Правда, прости, но ты мне лишь друг, — всепоглощающая душевная боль. Он не думал, что это так ужасно — чувствовать себя преданным.***
Макс Корж 22:36 она отказала мне***
Максим не выходил на прямой разговор. Он избегал общения, общаясь только в общей компании, но, как назло, все время к ним прилипала Полина, как банный лист, который возьмешь пальцами с кожи, дабы выкинуть, а он цеплялся всеми силами за ребристый рисунок. На физкультуре он подходил к другим своим друзьям, но на любые вопросы отвечал отрешенно, не смотря в глаза. Так прошла неделя. Побегушки Максима очень разозлили Рому, что пытался хоть как-то развести оного на разговор. Как все достало. Рома подходит к облокотившемуся на подоконник Максу, который будто не слышит топота от тяжелых ботинок. — Макс, пошли в туалет, — нет, ему не хотелось сделать «дела», он просто желал, наконец, поговорить с другом. — А сам не можешь? — ответ был произнесен в сторону телефона, ибо Максим не поднял даже головы на внешний раздражитель. — Неа, пошли, — Рома потянул Макса за руку, отрывая его от белого, холодного подоконника. Все были заняты своими делами, как, например, их двое одноклассников, что ворковали на скамейке, окаймленные своими друзьями. Не знаю, каково это ощущать их друзьям, но у наших героев их привязанность, (которая продлится максимум до 11 класса), вызывала лишь отвращение. Ни разу не менянные петли с момента постройки этой школы, петли звонко заскрипели, что эхом раздалось, по покрашенным коричневой краской, плиткам. Узкие кабинки, сделанные на тяп-ляп были приоткрыты, показывая грязные унитазы. Тяжело вздохнув, Рома повернулся лицом к Максу, смотря ему в глаза. Парень до сих пор не понимал, зачем его нужно было брать с собой. — Почему ты меня на протяжении всей недели тупо игнорируешь? — разговор был начат, пути к отступлению нет. — Тебе нужна правда? Зачем, если это ничего не даст, — его глаза были будто матовые, непроницаемые для эмоций. — Даст, для меня. Хватит бегать, это так заебало. Где твоя смелость? — нервы потихоньку сдавали, заставляя щеки краснеть. — Окей. Ты знаешь, что такое депрессия? Я узнал, пребывая в ней. Как ты знаешь, и уже пол класса, так как она не умеет умалчивать информацию — она меня отвергла. В тот момент моя метка нещадно горела, принося мне боль, не только физическую, но и душевную. Дома я посмотрел, из-за чего была такая бурная реакция, что метка так болела, и узнал, что это из-за того, что я ошибся с предполагаемым соулмейтом, — было видно, что эти слова сложно давались ему, но, проглотив ком, образовавшийся в горле, покраснев от переживаний, продолжил. — Если таких ошибок будет в сумме три — человек умирает. Я осознал, что к такому, как я, можно испытывать лишь легкую симпатию, но никак не любовь. Отношения не для меня. Я просрался один раз, но кто знает, найду ли я свою половину до своей смерти от влюбления в других? — его глаза покраснели. Не знаю, давление это или слезы, но было настойчивое желание подойти к нему и просто успокоить, дать понять, что у всех есть право на отношения. — Макс, не говори все так категорично. Людям свойственно менять свои мнения. Если ничего не получилось с этой мразотой, то не факт, что с другими нет. Ты обязательно найдешь соулмейта, я уверен, — Рома подошел к нему, протягивая ладонь к его плечу. На лице Макса не было ни одной эмоции, но закусанная губа, словно трещина на маске безразличности. — Откуда тебе знать? — в такой ситуации свойственно сомневаться. — Покажи свою метку, — он был серьезен как никогда. За мгновение его лицо переменилось с эмоции переживания на уверенность. — Зачем да и смысл? — Макс тяжело выдохнул, так как прозвенел звонок, глуша на оба уха. — Покажи метку, — парень стоял на своем, ни на секунду не отводя глаз от судорожно бегающих зрачков Максима. — Окей, хорошо, если тебе так это надо, — взявшись пальцами за пуговицу рукава, Макс расстегнул ее, закатывая ткань до локтя. На голубых выступивших венах было выгравировано аккуратное «Тоска», идущее тонким курсивом. Рома горько усмехнулся, расстегивая рубашку и оттягивая душащий воротник, оголяя острые ключицы. Вторая, третья, и вот, уже можно полностью оголить худое плечо. Глаза Максима с интересом и восхищением рассматривали такое близкое к его душе «Одиночество», скрашиваемое времяпрепровождением под суицидальные мотивы. Рука сама, будто кем-то управляемая, потянулась к метке Романа, немного поглаживая нежную кожу, что от холода покрылась мурашками. Максим выровнял черные надписи, как вдруг они засветились ярким голубым светом, что ослепил обоих, а по телам прошла сладкая истома. Сердца забились в унисон, что было ощущение, будто они единый организм. Кожу, в местах, где находятся отметины, кололо, так как те исчезающие «тире» воссоединились, образовывая единую линию. Глаза обоих закатывались от удовольствия, что волнами распространялось от их сердец. Но как только рука Максима дернулась, свечение прекратилось, а разбушевавшийся пульс перестал заглушать ураган от нашедших друг друга меток. В ушах стоял громкий ритм, будто метроном, отсчитывал половины от секунд. Каждый тяжело и глубоко дышал, по-привычке держась за сердце. Поднять глаза не было сил, но так хотелось заглянуть в лицо тому, кто был 8 лет твоим лучшим другом, а в итоге оказался ебаным соулмейтом. Неожиданно Макс вздрогнул, так как не ожидал, что на него обопрется тело Ромы, в объятьях, сильно прижимаясь, обхватывая его под талию. Выдохнув, парень обнял своего друга или парня в ответ, наслаждаясь столь чувственным моментом. Они нашли друг друга. Наконец, они не будут страдать…