Иллюзия

      Когда Локи очнулся, вокруг не было ни единой души. Шея горела огнем, и он был готов поспорить, что на ней остались багровые отметины от сильных пальцев громилы. Знатно ему удалось взбесить охранника. Попав к аборигенам в плен, Локи сразу поставил себе цель, как можно быстрее вывести из душевного равновесия охранников, чтобы его перенаправили к их предводителю, ну или вождю, кто у них там. Но и тут, видимо, он просчитался. Время шло, солнце клонилось к закату, а к нему по-прежнему никто не заглядывал. В комнате имелось окно, и раз его оставили без надзора в горном одиночестве, йотун решил задействовать план «Б» и изо всех сил напряг мышцы, чтобы освободить руки, разорвав путы. Ремень не поддался.       «Проклятье! Он заколдован! Не такие, уж они и болваны, эти дикари», - он, исхитрившись, ощупывал оковы длинными пальцами, насколько позволяло положение.       В зоне досягаемости застежки или какого-то другого крепежа не обнаружилось. Тогда Локи попробовал применить магию, чтобы увеличить физическую силу. И на сей раз усилия оказались тщетны. После воздействия на ремень магической силой, он словно сжался еще крепче, стягивая запястья пленника.       «Похоже, что эта штука подпитывается моей силой. А если попробовать эту силу вытянуть…»       Не прошло и минуты, как Локи громко и протяжно взвыл. Из-за его стараний ремень резко нагрелся, обжигая открытые участки кожи. Йотун скрипнул зубами от злости. Он-то понадеялся на глупость аборигенов, специально решил не демонстрировать магию, чтобы потом воспользоваться моментом и сбежать, а не тут-то было! Народ оказался недоверчивым, и теперь освободиться без посторонней помощи не получится.       «Не стоило добровольно сдаваться этим эфиопам, - печально вздохнул Локи, - Если бы дал деру, возможно, радовался бы жизни, почивая в одной из тех деревянных лачужек на краю деревни. А, возможно, и нет»              Время тянулось очень медленно, Локи ощущал каждый час, проведенный в крайне неудобном положении. Он восседал ровно и гордо, впрочем, по-другому расположиться не позволяло крепление рук к перекладине. Спинка была абсолютно прямой и лишний раз двинуться возможности не представлялось. Ремень стягивал кожу запястий и заставлял выворачивать плечи, из-за того, что руки связали, соединив ладони между собой. От невозможности хоть на минуту расслабиться Локи страдал. Положение причиняло муки, и эфиопы не могли об этом не знать, излишне прямое и вытянутое, даже гордо выгнув спину, так не ходят. Слишком тяжело и неестественно. Напряжение в мышцах с каждым часом нарастало все сильнее. Ожидание становилось невыносимым, но йотун сдерживался, изо всех сил. Словно в качестве насмешки прямо перед ним располагалось окно. На звездном небе медленно восходила почти полная луна, на дворе царила уже глубокая ночь.       «Нелюди! Специально издеваются надо мной, чтобы я знал, сколько времени прошло! – тяжело дыша, с ненавистью подумал Локи, - Хоть бы для разнообразия воды принесли».              В ту ночь он не сомкнул глаз. Стоило ему опустить голову, как в сознание закрадывался образ Тора, в последней надежде протягивающего руку к брату, и возникало ощущение свободного падения, от которого он мигом возвращался к неутешительной реальности. За бессонной ночью постепенно подступало утро, окрашивая пустынные края неизвестной планеты в светло-золотистые цвета. Наверное, это выглядит красиво, если наблюдать из тени какого-нибудь векового раскидистого дерева, ленно развалившись в его корнях, а не из окна душной комнаты, которую даже не потрудились обставить мебелью и снабдить нормальной вентиляцией.       Абсурдность ситуации заключалась в том, что Локи абсолютно никто не трогал. Ни тебе допроса с пристрастием, ни выматывающих нравоучений. Аборигены попросту изводили его ожиданием. Небесное светило поднималось с линии горизонта и не спеша близилось к зениту. Воздух в комнате ощутимо прогрелся. Становилось душно. По его расчетам прошло около суток, с момента как его завели сюда. Терпение давно закончилось, и бог обмана в голос стонал. Размять руки не получалось ни кисти, ни плечи. Спина тоже одеревенела и нестерпимо ныла из-за постоянного напряжения.       «Когда же здесь появится хоть один из этих кретинов?– озадаченно подумал Локи, - Даже пощады попросить не у кого!»       - Эй! Выпустите меня отсюда! – громко крикнул йотун.       Надежда, что его хоть кто-то услышит, была ничтожно мала, а в силу языкового барьера, и вовсе стремилась к нулю. И все же, спустя еще приличный промежуток времени, в коридоре послышались тяжелые шаги, и дверь со скрипом отворилась.       - Неужели? Я уж решил, что вы про меня забыли! – через силу ухмыльнулся Лафейсон при виде долгожданного гостя.       Цепкий взгляд надзирателя сразу отметил и дрожащие, сжатые в кулаки руки, и выступившие от напряжения на лбу и шее вены, и вымученную улыбку. Да, Повелитель будет доволен, они явно добились, чего он хотел. Не отличаясь особой изысканностью и изощренностью, пытка оказалась весьма эффективной. Большего пока не требовалось.       К Локи приблизился один из охранников и отстегнул крепление ремня от проклятой спинки. Он, сразу почувствовав частичную свободу, принялся разминать плечи, спину и шею, восстанавливая кровообращение. С уст сорвался блаженный стон. Надзиратель забавлялся, глядя на его манипуляции. Посмеиваясь, он что-то сказал одному охранников и тот тоже разразился хохотом.       - Тебе бы не было так весело, ощути ты на своей шкуре то, что пришлось пережить мне, - зло произнес йотун.       Видимо, поняв интонацию и расценив фразу как оскорбление, надзиратель отвесил ему звонкую оплеуху. Локи устремил на него ненавидящий взгляд, но промолчал, понимая, что не он уже командует парадом.       В гробовой тишине, нарушаемой только мерным стуком сапог, процессия двинулась по темному лабиринту коридоров. Завершился путь в просторном зале. Охранники выстроились в шеренгу.       «Наконец-то, сейчас эти аборигены поприветствуют своего вождя», - Локи выпрямился и принял более уверенный и внушительный вид.       Но вместо верховного предводителя к ним с поклоном вышел еще один воин и, вытащив из-за пазухи свиток, начал громогласно читать его содержимое. Не требовалось знание языка, чтобы понять, что это военный отчет.       Локи не на шутку разозлился. Для чего его волокли через чертову пустыню? К чему заставили сутки выжидать? Ради дружеского приветствия очередного рядового солдата? Он вырвался рук охраны, удерживающей его на месте, и развернулся лицом к строю.       - Мерзкое ничтожное отродье! Долго еще это представление будет продолжаться?! Дайте мне, наконец, поговорить с вашим предводителем! – резко произнес Лафейсон, - Что ж вы такие остолопы безмозглые! Неужели ни один из вас не понимает мою речь?       - Почему же? По твоим нахальным высказываниям я уже давно понял, что ты наглый и бесстыжий, хам и лицемер, – из толпы вышел седовласый мужчина, – Будет тебе встреча асгардец,но только не сейчас.       У Локи аж лицо вытянулось от удивления. То есть, он их всю дорогу оскорблял самыми низкими словами, смешивал с грязью, из расчета, что никто из них не понимает ни слова. А этот мужчина все прекрасно слышал. Что-то подсказывало, что теперь ему точно не поздоровится.       Провожая его до камеры, надзиратель как бы невзначай поставил подножку под больную ногу. Локи был сосредоточен в своих мыслях и, не заметив подвоха, запнулся и с громким вскриком повалился на пол. По ощущениям было похоже, что он вновь вывихнул не успевшую зажить конечность. Охранники рассмеялись.       - Будьте вы прокляты все, на вашей убогой планете! – сквозь зубы процедил Лафейсон. В глазах потемнело, и он только слышал злорадный хохот стражи. Постепенно болевой шок проходил, и он попытался подняться, но со связанными за спиной руками сделать это было проблематично.       Закончив свое веселье, двое аборигенов подхватили его под руки и, заломав их посильнее, заставляя согнуться пополам, и вызывая новый несдержанный крик, медленно повели в камеру. Локи чувствовал нестерпимую боль, он вскрикивал при каждом шаге вывихнутой ногой, но сопротивляться он не мог, приходилось, перебарывая себя, ковылять вперед. Он проклинал жестоких эфиопов, эту дремучую нецивилизованную планету и самого себя за самонадеянность. Спасения ждать было неоткуда, Тор считает, что он погиб страшной смертью, упав с Бивреста.       Он не обращал внимания, куда его ведут, и только когда дверь отворилась, ему позволили выпрямиться, и он увидел, что вновь оказался в той же пустой комнате с одиноким стулом посередине, издал обреченный стон:       - Нет, только не это…       Надзиратель явно был доволен его реакцией, знание языка не потребовалось. Выражение лица отражало эмоции весьма прозаично и недвусмысленно - предыдущий опыт явно не пришелся по душе. Локи решил совершить последний рывок, корпусом оттолкнул охранника, и хотел было направиться к открытому окну, но нога подвела. Когда он полностью перенес на нее вес без поддержки аборигенов, ему словно пронзили ступню насквозь. Боль была резкой и острой. Он повалился на пол. С уст йотуна сорвался вопль, полный отчаяния. Его подхватили под руки, дотащили до единственного предмета мебели и вновь зафиксировали в том же кошмарном положении. Локи не мог больше ничего говорить и стоически сносил процесс, ровно до тех пор, пока ремень не коснулся вывихнутой лодыжки. Когда одним резким движением охранник максимально затянул петлю, он дернулся всем телом, зажмурился и поджал губы, не сдержав протяжного стона. Заметив реакцию, к нему подошел надзиратель и, взяв у одного из охранников длинное копье, легонько постучал по поврежденной конечности. Локи вздрогнул и со свистом втянул воздух. Надзиратель недобро улыбнулся. Замахнувшись своим копьем, он, приложив хорошее усилие, вновь нанес удар в ту же точку. Йотун истошно закричал. В ногу словно воткнули тупой зазубренный предмет. Собравшись с силами, он поднял на него взгляд.       - Будь ты проклят, - глаза бога обмана полыхнули ненавистью.       Надзиратель подошел к нему вплотную и, напоследок, придавил ступню носком тяжелого сапога. Локи был белее мела. Он дышал глубоко и отрывисто. Вдоволь насладившись зрелищем, мучитель отпустил хватку и вышел из комнаты. За ним последовали остальные охранники.       На сей раз Локи оставили обездвиженным на трое суток. Только йог смог бы вынести это испытание не шелохнувшись. Слишком короток был перерыв, и в тот непродолжительный промежуток времени его не освобождали от связывающего руки ремня. На этот раз мышцы заныли почти сразу. Застыв в принудительном положении, не в силах разогнуться йотун мысленно пытался покинуть эту комнату, придумать способ освободиться и сбежать. Солнце едва успело пересечь зенит, а он уже изнывал от давящей и тянущей боли. Руки онемели из-за нарушенного кровоснабжения и ныли, требуя движения. Время его не щадило. К полуночи первого дня началось самое страшное, обездвиженные мышцы начала схватывать судорога. Локи знал, что рано или поздно этим все закончится, но не думал, что все произойдет так скоро. При первом инциденте он всем телом сжался, и на точеных скулах заходили желваки. В позвоночник, словно, сваи вколачивали, его прошибал холодный пот. Постепенно, час за часом интервал сокращался и приступы усиливались. Он жалобно заскулил. Будь он обычным смертным, наверное, давно уже пребывал бы в бессознательном состоянии. Локи сорвался на крик в первую же ночь.       Терпения хватило совсем ненадолго, он даже не пытался сдерживаться и выл во все горло. Представление разыгрывать было не перед кем, кроме голых стен вокруг ни одной живой души. Только легче от выплескивания эмоций не становилось. Стены небольшой комнатушки сотрясались от душераздирающих криков и стонов. Облегчение не пришло и на следующий день. Время шло, солнце восходило, а ремни по-прежнему продолжали терзать пленника.       В середине дня неожиданно со скрипом отворилась дверь, из-за спины пленника вышел охранник с кружкой в руках. Когда шершавая поверхность коснулась губ, Локи жадно, большими глотками начал поглощать содержимое. Когда кружка опустела, он с надеждой поднял взор на охранника, рассчитывая, что его сейчас освободят от оков, но не тут-то было. Тот немного приоткрыл створку окна, пуская в комнату порывы свежего воздуха, развернулся, и направился прочь. У Локи глаза забегали от отчаяния, он затараторил, словно от этих слов зависела его жизнь:       - Прошу вас, освободите меня, я больше не могу это выносить… Пожалуйста, не уходите!       Но, невзирая на мольбу, охранник хладнокровно развернулся и вышел за дверь.       Локи проводил его взглядом, не в силах вымолвить ни слова. Когда шаги стихли, йотун зашелся в беззвучном плаче. Он не знал, сколько его еще здесь продержат, но отчетливо понимал, что сил и терпения у него больше нет.       Время тянулось мучительно медленно. Если бы не ремни, удерживающие его на месте, он бы давно в бессилье упал навзничь. Обреченно опустив голову, Лафейсон отказался от надежд на спасение. Чтобы ни задумали коварные жители этой планеты, им удалось сломить дух пленника. Мысленно он взывал к высшим силам, чтобы его мучения скорее закончились. После очередного приступа острой боли, прошившей спину, он потерял сознание. Сказались усталость и нервное потрясение, пережитое несколькими днями ранее. Больше ясность ума к нему не возвращалась. Происходящее Локи воспринимал как в тумане, в виде ярких вспышек и провалов во тьму.       Когда его пришли освобождать, он уже не надеялся на положительный исход. Он даже головы не поднял. Измученное, мертвенно-бледное лицо не выражало ничего. Охранники помогли ему подняться, и без сопротивления и лишних действий он покорно последовал туда, куда его направляли.