Тоска по морю

В Имладрисе было тихо — большая часть его жителей отсутствовала, — и в эти дни Бильбо сильнее обычного клонило в сон. Он часто сидел в библиотеке за столом у окна и попеременно то дремал, глядя на текущую воду, то писал в своей книге стихи, медленно выводя букву за буквой. В тот момент, когда в библиотеке появился еще один посетитель, темноволосый эльф с грустными глазами, одетый в сумрачно-серые одежды, перо в очередной раз скользнуло из руки Бильбо на страницу, угрожая украсить тщательно написанные слова чернильной кляксой. Эльф быстро потянулся к перу, отвел его в сторону и вернул в предназначенный для него паз, где оно не могло причинить вреда. Затем он положил руку на плечо Бильбо. — Сморила дремота? — спросил он, опускаясь в кресло рядом с письменным столом. Проснувшийся Бильбо завозился и несколько раз моргнул. — Мастер Маглор, я и не думал увидеть тебя снова! — воскликнул он в восторге. — Уже несколько лет все спокойно, и я думал, что теперь, когда Тень ушла, ты вновь отправился путешествовать по морским берегам. — Я и собирался, — сказал Маглор, — но услышал во сне голос Элронда. Где он? Где все? Очень странно, что ты единственный, кто мне встретился. Я пришел вчера вечером, в ливень, а стража пропустила меня без вопросов, словно в Средиземье вообще не осталось опасностей. Бильбо улыбнулся. — Насколько я понимаю, все дело в свадьбе, — сказал он. — Все ушли в Южные земли, где Дунадан, наконец-то вступивший в свои права, женится на леди Арвен. — О, — задумчиво произнес Маглор. — Теперь ясно. Она повторила выбор Элроса и проживет краткий человеческий век. Когда-нибудь она умрет, и Элронд будет огорчен. — Мастер Элронд в разговоре со мной называл это «выбором Лютиэн», — сказал Бильбо. — Хотя Элрос и был братом Элронда, это имя редко срывается с его губ. — Это правда, она была первой, избравшей такую судьбу, — согласился Маглор. — Но я думаю, что сердцу Элронда ближе выбор его брата, и именно по этой причине он позвал меня в позапрошлую ночь. Бильбо кивнул, и какое-то время они оба смотрели в окно на быстрое течение реки, бурным потоком устремлявшейся вниз. Осень была уже не за горами, и листья начали менять цвет на золотистый. Свет теплого послеполуденного солнца отражался в каплях дождя, оставшихся на ветвях после прошедшего ливня. Через некоторое время Бильбо внезапно вскрикнул и сел. — Я только что вспомнил! — сказал он. — Через три дня мой день рождения. Мне останется один год до возраста Старого Тука. И, похоже, у меня есть шанс его превзойти, если я проживу достаточно долго. — Зачем тебе это? — уныло спросил эльф. Печаль на его лице смешалась с толикой любопытства. Бильбо повернулся, чтобы посмотреть на Маглора, и на мгновение его глаза помолодели, стали яркими и лучистыми. — Просто потому, что меня это порадует, мой юный друг, — сказал он. — А потом будет еще одно, последнее приключение — то, которого я уже давно жду. — По-твоему, смерть — приключение? — Маглор скрестил руки, мрачно глядя на Бильбо. — Мало кто из смертных так к ней относится. — Учитывая все, что я о слышал об Элросе, подозреваю, он считал точно так же, — сказал Бильбо, сверкнув глазами. — Да, это приключение! Путешествие в неизвестное, столкновение с невозможным. — Для меня это все равно что путешествие через море на Запад, — сказал Маглор. — Столкновение с невозможным? Столкновение с судом, может быть? — Может быть. Существуют традиции, которые следует соблюдать, и, опираясь на них, нас судят за то, что мы сделали в жизни. Но зачем бояться такого суда? Маглор рассмеялся, и в его смехе проскальзывала горечь. — Это слова того, кто не совершал дурных поступков и кому нечего стыдиться. Он вздохнул: — Я боюсь, Владыки Запада даже не пустят меня в те земли, не говоря уж о том, чтобы предоставить мне там свободу. — А ты когда-нибудь пробовал или хотя бы спрашивал? — поинтересовался Бильбо. Маглор откинулся назад, прижав голову к спинке кресла и глядя вверх. — В конце, как вы говорите, Прошлых времен меня туда звали, но тебе же известна эта история. Какой корабль возьмет меня на борт теперь? Великое море широко и полно опасностей. Он опустил подбородок и встретился глазами с Бильбо. — И даже если бы я мог вернуться обратно — что ждет меня там? Будут ли тэлери меня приветствовать? Позволит ли мне дядя, который сейчас занимает трон моего деда, остаться жить в Тирионе? Примет ли меня, трижды проклятого братоубийцу, даже родная мать? — Если твоя мать хоть наполовину так мудра, как была моя, она никогда не прогонит сына от двери, — сказал Бильбо. — И даже если так, есть тот, кто будет с тобой разговаривать, — кто просил тебя приехать. Мастер Элронд потерял очень многих. Мать, отца, брата, друзей, короля, жену, а теперь — дочь. Так пусть хотя бы тебя он не потеряет. — Разве он не предпочел бы избавиться от меня? Я не вхожу в число тех, кто ему дорог, мы всего лишь дальние родственники. Я похититель, убийца и вор, который вряд ли заслуживает больше жалости, чем Голлум, существо из твоих рассказов. Да я и не хочу, чтобы меня жалели! Прежде чем дать обстоятельный ответ, Бильбо немного повозил пером в желобе. — Не следует презирать жалость, это дар доброго сердца, — сказал он. — И я не знаю, по какой причине, — он резко взглянул на Маглора, — но Элронд никогда не был так добр, как этим летом. К тому же он не жалеет тебя. Он тебя любит. Руки Маглора упали на колени, как будто он просто забыл, что их надо удерживать в воздухе. — Любит меня? — переспросил он с удивлением. — Любит? И добавил: — Для того, кто знает нас всего несколько лет, ты судишь очень смело, мистер Бэггинс! — У меня тоже есть сын не одной со мной крови,— сказал Бильбо. — В этом вопросе эльфы, люди и хоббиты не отличаются. И гномы тоже, если подумать. Вспомни, как Фили и Кили умерли, защищая Торина. Так что послушай меня: конечно, Элронд любит тебя так же, как меня — Фродо. — Я… — Маглор беспомощно пожал плечами и погрузился в молчание. Бильбо взял перо и написал еще несколько слов. — Что ты пишешь? — наконец спросил Маглор, когда Бильбо снова разочарованно отложил перо. — Это стихотворение,— ответил Бильбо, переворачивая книгу так, чтобы Маглор мог видеть написанное. — Оно приходит ко мне кусками, отдельными строками — во сне и в часы отдыха. Преследует меня. Словно голос, который меня зовет, а я не могу его толком расслышать. — Длинные тени лежат передо мной под вечно изогнутым небом, — тихо прочел Маглор. — Но острова лежат за солнцем, которое я подниму прежде, чем все закончится, — вторил ему голос Бильбо. — У меня не получается написать дальше этой строки. Эти подернутые дымкой острова вдали ждут меня. И за ними есть земли, те земли, которые я должен увидеть. — Если бы ты был эльфом из моего рода, это можно было бы назвать тоской по морю. Ведь на самом деле мы жаждем не моря, а тех земель, что за ним. Море лишь символ. И все же ты, как и я, пока что не можешь туда попасть. — Значит, ты тоже ощущаешь это желание? — спросил Бильбо. — С тех пор как я выбросил Камень отца и отрекся от Клятвы, я чувствовал его каждый день, проведенный на побережье, — ответил Маглор. — Тогда, возможно, это знак, — сказал Бильбо. — Может быть, это вызов в суд. Может быть, ты должен к нему прислушаться. Маглор откинулся на спинку кресла. — Я не хочу ни суда, ни жалости,— произнес он, — и боюсь и того, и другого. — А как насчет прощения и любви? — спросил Бильбо. — Ибо, если бы Фродо, совершив какой-то проступок, пришел ко мне в печали и искреннем огорчении, я бы не стал ни судить его, ни жалеть, сколь бы плохи ни были его действия. Я бы простил его и продолжал любить. Маглор молчал, и после паузы Бильбо заговорил снова: — Это что, способ проявления эльфийской гордости — презирать все, предлагаемое для твоей пользы, и наслаждаться саморазрушением, растянутым на годы? Ты что, изберешь тот же путь, что и Голлум, и через тысячи лет мы встретим тебя в виде сморщенного существа, с воем ползающего вдоль береговой линии? — Нет! — воскликнул Маглор, издав звук, одновременно похожий на смех и рыдание. — Нет. — Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. — Если Элронд захочет, я больше не уйду и стану охранять его границы, Западный рубеж.