Среди миллионов душ

Это произошло случайно. Вы встретились с ним на остановке, когда он, поправляя рукава куртки, наткнулся на тебя. Белобрысый мальчик с большими глубокими глазками. Слегка детское выражение лица, туповатое. Он был худощав, тщедушен. Ты недоуменно приподнял брови, завидев, как он, мямля и заикаясь, произнес: — И-звините, п-ростите… Ты усмехнулся, но ничего не сказал, молча направившись туда, куда должен. И мысли о мальчишке как-то улетучились. Где-то в другой стороне тебя ждала пышногрудая девушка, которая, улыбаясь, сказала тебе тогда: — Он изгой. Его здесь не любят. Ты помнишь, как потупил взгляд и спросил: — Почему? Он сделал что-то? Она приблизилась ближе, поежилась: — Слишком худой. В глубине души клубилась жалость, сочувствие. Тебе стало жалко этого мальчишку. С такими грустными и печальными глазами. Но ты в скором времени забываешь об этом. Как будто ничего не произошло. Ты снова встречаешься с ним. Идёшь по улице, куришь, задумчиво глядя по сторонам. Ты повернул голову в сторону остановки. Он стоял в углу, дрожал, стучал зубами. Снег шёл, а он стоял. Приподняв брови, неуверенно подошёл Мальчишка, испуганно отстранился и трусливо таращился. Ты протянул руку, произнёс: — Эй, с тобой все хорошо? Мальчишка опускал голову, стучал зубами: — Д-а… Из носа капали сопли, руки онемели. — Да не хорошо. Идем со мной? Отрицательно качал головой, шмыгал. Ты ухватил его за запястье тогда, притянул к себе, легонько касаясь лба. — Брр, холодный. И тогда ты услышал то, что было для тебя каким-то особенным, важным: — Я один. Среди миллионов душ. Ты не помнишь, как у вас завязались отношения. Помнишь, как он, обхватывая себя руками, всё-таки согласился идти. Помнишь, как вы пришли к тебе домой, как ты поставил чайник, произнес: — Садись. Не бойся. Я не обижу тебя. Печенья будешь? — Неее… Помнишь, как усмехнулся и все равно накормил упрямца. Пихал ему еду, зажимал рот. Ты положил его рядом с собой, накрывая пледом. Ты не знаешь, что руководило тобой, когда сделал это. Пригласил, накормил. Наверное, тебе хотелось помочь этому мальчишке. С такой горькой судьбой. А потом что? Привязанность, любовь? Ты обнимал его сзади, нежно целуя в висок. Он поворачивался, дул губы, спрашивал: — Когда ты бросишь её? Ты усмехался, отвечал: — Скоро. Помнишь, как она, Анна, пронзительным взглядом смотрела на тебя, когда ты решился сделать это. Сказать правду. — Значит, он лучше? Молчал. Снег бил по лицу. Ты помнишь, как сердце твое забилось, а боль застучала в висках. Помнишь, как он встретил тебя. Обнял, судорожно всхлипнул. Прижался щекой. Ты помнишь, как обнял его в ответ, прижал к себе. Ты не знаешь, что сплотило вас. Ты уже не можешь без него. Без этого маленького и глупого мальчишки. Он никогда не отходит от тебя. Всегда рядом. Он не хотел без тебя, а ты без него. — Смотри, что я принес тебе. Глаза засветились, улыбка озарила лицо. — Пирожные! Ты помнишь, как он всегда их с умилением ел, уплетая за обе щёки. Вы были неразлучны. Где ты, там и он. Всегда, когда он просыпался от кошмаров, ты был рядом. Крепко держал в руках, целовал в заплаканное лицо. Ты всегда был рядом, хоть он и твердил: — Я один. Среди миллионов душ. Ты никогда не понимал значение этих слов. Он всегда говорил их, когда чувствовал себя одиноким. Дрожал, менялся в лице. Тогда ты прижимал его к себе, шептал: — Ты не один, я рядом. Вы гуляли вместе. Всегда не спеша бродили, рассказывали друг друга истории, свои первые впечатления. — Когда меня били, я чувствовал себя живым. Ты смотрел на него, на невинного и совершенно беззащитного. А потом вы расстались. Это произошло, когда лил дождь. Вы стояли на остановке, и ты сказал страшные слова: — Я не люблю тебя больше. Он уже не дрожал. Перед тобой стоял уже не мальчик, а парень. Но что-то в нем всё еще было от того мальчишки. Плечи слегка вздрагивали. Вздохнул, произнёс: — Я снова один. Среди миллионов душ. На следующий день новости сообщили, что где-то у себя дома повесился парень с запиской в руках. В ней было нацарапано: «Один среди миллионов душ»