Путь Ривера

Не успел он открыть глаза, как в сознании что-то сломалось; тело перестало подчиняться приказам, в глазах помутнело, а слух вовсе пропал. Неужели сработало? Но… в прошлый раз всё было по-другому – безболезненно и незаметно. А сейчас что? Тело будто онемело, глаза пропали, а уши отвалились… Беспомощность. Глухота. С каждой секундой паническая атака туже заплелась вокруг шеи мальчика, пока вовсе не перекрыла ему доступ к воздуху. Мигель начал плакать и задыхаться. Голос пропал, кричать не получалось; паника торжественно пировала внутри тощего тела. Помогите! Я не могу дышать! Мама… папа… Маленькое сердце билось от страха и захлёбывалось во тьме. Ничего нельзя поделать. Нет сил. Я умираю? Моя семья… бабуля Коко, Гектор и все остальные… это не конец? Через полминуты, когда воздух был на исходе, послышался лязг цепей, бьющих по черепной коробке. Противный скрежет метала эхом раздавался снова и снова, плясал по всему телу, пока в один миг вдруг резко не замолк. В предсмертной тишине Мигель почувствовал, как смерть ледяными губами прикоснулась к его щеке и начала нашёптывать непонятные слова, будто заклинания. Это был непонятный язык, возможно, иностранный, а может и вовсе не существующий в мире живых. Шёпот не умолкал и стал даже наскучивать, как он вдруг посреди “заклинания”, заговорил на понятном языке: — Твоё воображение разыгралось, глупый юнец! Мир мёртвых выглядит совершенно иначе! Так что не суй свой нос, куда не следует раньше времени! Мёртвый голос оказался последним, что Мигель запомнил в этом видении. Сознание начало медленно приходить в себя: руки зашевелились, восстановилось дыхание, глаза с трудом открывались и пытались концентрировать зрение на знакомых шкафчиках с документами. Мигель вдруг ощутил резкое жжение в коленях и искрящуюся боль в голове. Должно быть он не аккуратно приземлился на пол и тотчас отключился. Приток сил медленно возвращался в его тощее тело, а на лице он вдруг ощутил влагу. Волосы слипались, капли стекали по щекам и падали на пол. Это странное ощущение напомнило Мигелю пробуждение в слезах после страшного сна: так же мокро, страшно и не понятно где был сон, а где реальность. — Ты как? Дамиан держал в руке пустой стакан, который минуту ранее плеснул Мигелю в лицо и, как ни странно, это сработало. Вода пропитала школьную форму, растрепала волосы и вернула мальчонке сознание. Шериф стоял в двух шагах, и растерянно наблюдал, как Камила пыталась поднять Мигеля с пола. А после того, как её попытка обернулась неудачей, посадила его себе на колени. У Мигеля с трудом открылись глаза. Камила с ненавистью посмотрела на начальника, и окатила кабинет звонким голосом: — Что ты сделал с ребёнком?! Посмотри на него! Мигель, как ты себя чувствуешь?! Что с тобой?! Шериф раздражительно положил стакан на стол и раскрыл окна настежь. В кабинет ворвался спасительный сквозняк, аромат овощного рынка, расположившегося неподалёку, и солнечный свет. — Я с ним ничего не делал! — возмутился Дамиан, — он просто упал на пол. Может, ему стало плохо от жары? — А может вызвать скорую? — Не надо, я в порядке, — пробормотал Мигель, вытирая мокрое лицо рукавом рубашки, — должно быть, я потерял сознание. Мне очень жарко. — Я выведу его на улицу, — сказал шериф. — Проветрится, полегчает. — А я позвоню его родителям, — взволновалась Камила и погладила мальчика по голове, — дорогой, какой телефон у твоих родных? — Нет, — отрезал Дамиан, — всё в порядке. Я отвезу его домой. Он подошёл к секретарше и попытался забрать Мигеля у неё из рук. Камила хотела отказать, но под необычайно строгим взглядом Дамиана, ослабила хватку и покорно помогла взять Мигеля на руки. — Но у вас через полчаса встреча, — она пыталась остановить шерифа, но в ответ он рявкнул: — Отложи на завтра! *** Пяти минутами ранее Лука решил сесть на лавочку возле ресепшена и понаблюдать, как за автоматическими дверьми двое мужчин о чём-то оживлённо беседовали. Через минуту другую количество незнакомых людей на улице начало стремительно увеличиваться. Незнакомцы приходили с улицы, объединялись в одну большую компанию и вели себя крайне шумно, начали раскуривать сигареты, о чём-то активно беседовать и иногда смеяться во весь голос. Внешне между собой они мало чем отличались: светлые воротники, широкие шляпы из дорогой ткани, да брюки с блестящей бляхой на толстом ремне. Как только Лука узнал в толпе двух помощников шерифа, то сразу понял, что, Дамиан Рино и Камила были единственными сотрудниками полиции, кто приходил на работу во время. Через некоторое время шумная компания не смогла больше находиться под лучами солнца, поэтому все дружно решили затушить свои сигареты и зайти в участок. Чтобы не привлекать собой лишнее внимание, Лука вернулся в коридор и занял лавочку напротив кабинета шерифа. Мужчины в дорогих шляпах выстроились в очередь у ресепшена, и один за другим начали что-то подписывать ручкой в журнале. Каждый из них считал важным играючи поприветствовать Камилу, сострить шуточку, а после скрыться в своём кабинете. Некоторые из сотрудников замечали Луку, кидали на него подозрительный взгляд, но на этом их интерес мальчишкой заканчивался. Это был далеко не первый раз, когда Лука находился под этой крышей, поэтому в участке его знали многие. — Камила! Срочно сюда! — из динамика секретарши вдруг раздался испуганный голос Дамиана. Камила сначала замерла на секунду, словно не поняла его слов, а потом пулей побежала в кабинет. Из-за высоких каблуков она чуть дважды не упала, столько же раз выругалась, а затем громко закрыла за собой дверь. Лука успел подсмотреть в кабинет, и ему хватило этого мгновения, чтобы разглядеть Мигеля, лежащего на полу. Гитара… упал? Почему… он лежит на полу? Судорожно раскачиваясь на лавочке из стороны в сторону, Лука попытался побороть страх. Он хотел сию минуту ворваться в кабинет и узнать, что произошло, но незнание ситуации брало верх над его разумом. Было страшно узнать, что произошло. Вдруг… Не успел Лука представить в голове самый плохой вариант развития событий, как дверь резко открылась и чуть не ударила его по носу. Из кабинета вышел Дамиан; в руках он держал Мигеля, который казался обычной куклой: вид у него был очень усталый – бледная кожа, глаза неживые и взгляд будто неосознанный. Дамиан направился к выходу из участка и чуть не зашиб по дороге Луку, которого не смог увидеть перед своими ногами – тот в последний момент успел отскочить в сторону. Что произошло? Почему он не ходит? Мигель, что он сделал с тобой?! Лука хотел схватить шерифа за рукав, спросить, что случилось с его другом, но вдруг одёрнул себя. В его память ударила сцена, которую он закатил перед Дамианом этим утром, когда пришёл с мамой в участок. — Сеньора Камила, что произошло? — спросил мальчик, надеясь, что секретарша объяснит, что случилось. Но та промолчала, раздражённо достала из шкафчика швабру и принялась вытирать пол посреди кабинета. — Это кровь?! — Лука уже готов был броситься следом за шерифом, но Камила вдруг ответила: — Нет, дурачок! Лучше иди и проверь своего друга, пока сеньор Рино не натворил с ним что-нибудь ещё. — В смысле?! Не дожидаясь ответа, Лука помчался за шерифом, который, к тому времени, успел покинуть участок. На повороте у ресепшена, едва не упав и не опрокинув горшок с цветами, мальчик столкнулся с преградой в виде автоматических дверей, навред отказавшихся выпускать его на улицу. Будь это прыжки из стороны в сторону или безобразные взмахи руками, датчик движения ни на что не реагировал, пока Лука не сдался и не ударил кулаком по стеклу – и система сработала. Не успели двери полностью раскрыться, как мальчик пролез в маленькую щель, выбежал на улицу и оказался под жгучими лучами солнца на парковке. Машин здесь было достаточно, но автомобиль шерифа на фоне остальных выделялся: большие колёса, проблесковые маячки на крыше и, самое главное, изображение золотой звезды на двери с надписью “шериф”. Лука увидел Дамиана, сидящего за рулём этого автомобиля и с подозрением посматривающего по сторонам и в зеркала заднего вида. На соседнем сидении распластался Мигель; вид у него был всё такой же слишком усталый, чтобы держать глаза открытыми. Забыв об утренней истерике, Лука понял, что нужно действовать сейчас или никогда. Поэтому он, не думая, подбежал к автомобилю шерифа и начал стучать по дверце: — Выпустите его! Шериф обратил внимание на сорванца за дверью, осмотрел его с ног до головы и опустил стекло: — Не врёшь?! — усмехнулся Дамиан. — Что тебе надо от “Никчёмной Шляпы”, Лука? — Что вы сделали с Гитарой?! — мальчик встал обеими ногами на подножку автомобиля и попытался рассмотреть в лице Мигеля признаки жизни. — Посмотрите на него! Ему плохо! Отвезите его в больницу! — “Гитара”? Не гони лошадей, ковбой. В кабинете ему стало жарко, и он потерял сознание… — Вы врёте!.. — Так подай на меня в суд, амиго! — резко отрезал шериф, после чего Лука испуганно спрыгнул с подножки на землю. — Слушай, с ним всё в порядке, просто он немного устал. Сейчас я отвезу его домой, а тебе, мистер, я бы не советовал давать клички каждому встречному, иначе люди тебя не полюбят. И ещё… если решил прогулять школу, то лучше чеши домой и обними свою мать – ей нужна сейчас твоя поддержка. После этих слов Лука замолчал, а после того, как Дамиан убедился, что к нему больше не было вопросов, помог Мигелю пристегнуть ремень безопасности, завёл двигатель и скрылся в неизвестном направлении, оставив Луку одного под раскалённым солнцем. Мигель снова почувствовал, как усталость хотела свалить его в сон, как его обездвиженное тело начало врастать в сиденье автомобиля, и поэтому он попытался принять положение сидя, а не полулёжа. Для этого Мигелю пришлось схватиться за ремень безопасности, резко потянуться и сесть поудобнее. Шериф спокойно вёл автомобиль, иногда косился на мальчика и ждал, когда тот начнёт говорить. Мигель заметил, что на машине до дома они бы добрались за считанные минуты, но судя по тому, что дорога не заканчивалась, он начал понимать, что шериф ждал обещанную информацию. — Вы знаете его? — спросил Мигель. — Вы назвали его по имени. — Луку-то? Да, знаю, — шериф сделал ещё один поворот, чтобы увеличить время пути. — Но давай сейчас не об этом, а… о том, что ты хотел мне сказать… это правда? Ты был в мире мёртвых? — Да, — моментально признался Мигель. Он вспомнил взгляд Бабулиты, вспомнил пощёчину и слова, отдалявшие его от истины. И теперь, когда понимающий его человек, оказался рядом, ничто не могло помешать поставить точку в этом затянутом одиночестве. Надоело писать песни в никуда, надоело рисовать впустую. Надоело молчать, надоело верить в то, что всё это могло оказаться сном. Мигель ждал этого человека год, и поэтому рассказал ему всё, что знал и что вспомнил по ходу рассказа: как попал в мир мёртвых; куда его после этого повели; что ему там сказали; какие нужно было соблюдать правила мёртвым, чтобы попасть в мир живых; кто мог дать благословение; рассказал про проводников душ умерших; про смерть после смерти и про невозможность спасти умерших в мире мёртвых. Мигель говорил долго, оживлённо, без остановки и возможности отдышаться. Он даже не успел заметить, как слабость покинула его, а тело наполнилось энергией. Рассказ на мире мёртвых не закончился. Мигель принялся изливать душу о том, что он практически поверил, в “сон”. Потом рассказал о Бабулите, которая запрещала говорить на тему о мире мёртвых, как она пыталась закрыть внука в комнате, лишь бы тот не сбежал и не разболтал шерифу об этом. Рассказал о том, что появление нового шерифа с его странными вопросами за ужином, вселили в него надежду, которая сможет доказать существование мира мёртвых. После того, как у мальчика закончились слова, шериф резко ударил по тормозам. Колёса засвистели, автомобиль поднял пыль, резко остановился, а Мигелю прижало грудь ремнём безопасности. — Приехали, — Дамиан открыл дверь мальчишки и жёстким тоном приказал: — Выходи. — Ч-что? — растерялся Мигель. — И вы мне ничего не скажете? — Очень интересный сон, амиго. Фото на алтарь и топай в мир живых? Волшебные животные – проводники душ умерших? Не смеши меня! Прочь! Шериф избавил Мигеля от ремня безопасности и грубо вытолкнул его из машины. Тот неаккуратно приземлился на землю, едва не подвернул ногу, а когда захотел забраться обратно в машину, чуть было не лишился рук – шериф быстро захлопнул дверь. Мигель растерялся. Единственное, что он мог сделать, это умоляющие посмотреть Дамиану в глаза. Он не знал за что просить прощения, но раз взрослый, не объяснив причину, выпихнул его из машины – это то что значило. Я ляпнул лишнего? Я говорил слишком много и поэтому мой рассказ прозвучал так глупо? Что я не так сделал? Разве не вы хотели услышать всё это? Что происходит, шериф? Как я вас разочаровал? Почему вы так грубы со мной? Дамиан без эмоций посмотрел на растерянного мальчишку, и вдруг услышал за его спиной голос Бабулиты: — Мигель! Где ты был?! Мальчик обернулся увидел вывеску в виде башмака с надписью “Ривера”. За прилавком мастерской сидела тётя Кармен; она пыталась обслужить клиентов и незаметно наблюдать за автомобилем шерифа, припаркованным у главного входа. Ворота во двор были нараспашку: Берто разгружал машину с рулонами кожи, Франко перетаскивал пустые ящики, а Бенни и Мэнни игрались с Глорией рядом с колодцем. Отца и матери Мигель не заметил и подумал, что они уже успели позвонить в школу, а потом пошли искать его по улицам Санта-Сицилии, как делали это в прошлом году. И тут Мигель вдруг осознал, что шериф специально остановил машину здесь – чтобы избавиться от него. Несправедливо… Бабушка, как всегда, подоспела вовремя, схватила Мигеля за руки и только хотела затащить его во двор, как Дамиан к ней обратился: — У вашего внука богатое воображение, сеньора. Ему бы лучше книжки писать, а не школу прогуливать. Мигель заметил, как выражение лица Бабулиты после его слов резко изменилось. Если раньше она смотрела на шерифа с недоверием, то сейчас она с облегчением выдохнула, улыбнулась до ушей и ответила ему по-дружески: — Да, он у нас фантазёр. Спасибо, что вернули его домой. — Следите за этим сорванцом, иначе опять убежит, — улыбнулся шериф, переключил передачу и тронулся с места, оставив внука и бабушку наедине. Мигель заметил, что за прилавком было пусто; должно быть Кармен пошла докладывать родителям, что их сына нашёл шериф и привёз его на своей машине. Палящее солнце успело высушить волосы Мигеля и его школьную форму – последствия встречи с шерифом испарялись так же быстро, как вера в мир мёртвых. Остался лишь один Лука, который мог подтвердить хоть что-то из произошедшего в участке, и секретарша Камила, которая, скорее всего, скажет то что будет выгодно шерифу. К тому же, какая разница, что там произошло? Это всё равно ничего не докажет. Мигель наблюдал, как автомобиль шерифа растворялся в конце улицы, как и его последняя надежда. Дом, который мальчик раньше любил, превратился в тюрьму, где было принято уничтожать любую веру, вечно сдерживать в себе свои чувства и всегда о чём-то молчать. Мигель понимал, что семья для него желала лучшего, но в погоне за этой добротой, забывала услышать то, о чём просила его душа – признания и веры в его слово. Бабулита резко дёрнула Мигеля за руки, завела его во двор и закрыла ворота.