Непокорная.

Утро плавно переходит в день. Зима, больше похожая на начало Всемирного потопа, медленно заставляет всех сходить с ума и ненавидеть всех и вся. Бабульки у подъезда пристают к каждому встречному с познавательной исторической лекцией, которая в большинстве случаев начинается со слов: «Когда мы были молодыми» и заканчивается: «Так мы и оказались здесь», взрослые матерят каждый движущийся предмет в радиусе 100 метров, а школьники… школьники, конечно же готовятся к экзаменам. Именно в подобный день и случилась эта история, изменившая судьбу сразу нескольких человек… *** Ваня встал рано, потому что где-то в пять утра резко проснулся от осознания того, что не сделал геометрию. Тот факт, что он вспомнил это, когда смотрел сон про бабочку исполинских размеров, медленно пожиравшую его друзей, объяснению не подлежит, но на то он и одиннадцатиклассник, чтобы думать об уроках даже в такие бредовые моменты своей жизни. Иван Резин был обычным учеником 11 А в стандартной школе, жил в дыре, которая носила гордое имя Рязань и просто всем своим подростковым нутром ненавидел геометрию. Поэтому пытался как можно чаще уходить с уроков «по разрешению врача», которое своим самым что нинаесть врачебным почерком подписывала его соседка по парте Поля. Как она загремела в физмат, не знал никто. Гуманитарий до мозга костей, Полина даже на физике умудрялась отвечать не формулами, а развернутыми сочинениями. Но это не мешало Ване эксплуатировать ее природный талант подделывать почерки. Вот так проходили школьные дни нашего главного героя, но не сегодня. Ведь скоро у них… правильно, пробник. И как назло, завтра они сдают ГЕОМЕТРИЮ!!!!!!!!! А сегодня на уроке они будут готовиться к этому самому пробнику. Быстро накалякав в тетради доказательство равенства треугольников, Ваня перекрестился и отправился на полигон ада, то есть в школу. *** В классе почти никого не было, только Полина исписывала руки шпорами, причем даже не открывая учебника («В чем смысл этого всего, если и так знаешь?» — подумал про себя Ваня), и Гоша, довольно близкий друг парня, пытавшийся вызубрить теоремы. Ваня присел на свое место. Полина вздрогнула и обернулась, но поняв, что пришел ее непутевый «соседушка-суицидник», как она называла его еще с пятого класса, вернулась к своему занятию и спросила: — Что, опять писать записочку, или сегодня все-таки помучаешься? — Вот ты надо мной поиздеваться решила, или что? — спросил Ваня, бросая вещи на пол и плюхаясь за парту, делая страдальческое выражение лица. — Ты сейчас озвучил мое жизненное кредо, — Полина усмехнулась, а парень, пригрозив, что проткнет ей руку циркулем, уткнулся в учебник, надеясь хоть что-то выучить. А между тем класс медленно заполнялся людьми. Только зайдя, все сразу хватали учебники. Никто не разговаривал, ведь никому не хотелось провалить завтрашний пробник. И вот прозвенел звонок. Тут то Ваню и схватил мандраж. Его нещадно трясло, и он с ужасом думал о приближении учителя. Дверь скрипнула, отворилась, и тут все чуть не попадали со стульев. По классу пронесся восторженный шепоток. Вместо их старой грымзы на пороге кабинета стояла довольно молодая и красивая девушка. На ней была очень (очень, очень, очень) короткая юбка и блуза, вырез которой доставал чуть ли не до пупка. — Доброе утро, деточки. Ваша старая учительница, к сожалению, («Или к счастью» — подумал Ваня) ушла на пенсию, и теперь геометрию у вас вести буду я. Мое имя Ольга Ивановна. Запомните, а те, кто страдает склерозом, запишите. А теперь начнем урок. Вокруг заскрипели ручки, а Ваня с радостью подумал, что теперь он точно не будет пропускать геометрию. *** Не знаю, что и как, но ни попытки выучить что-то перед экзаменом, не слабая инициатива Полины, пытавшейся помочь ему хоть с чем-нибудь, не смогли обеспечить Ване хорошее написание пробника по геометрии. И это даже не потому, что он ничего не знал, а потому что все время, пока другие делали задания, парень пялился на просто сногсшибательное декольте Ольги Ивановны, которая следила за классом. Поэтому на следующий день его бросало в дрожь при одном упоминании о сегодняшних результатах. Геометрия стояла у них седьмым уроком, поэтому мучения его продолжались ровно пять с половиной часов. Когда же Ваня наконец зашел в класс, ему стало еще хуже. За столом сидела Ольга Ивановна, одетая в красное платье, которое было больше похоже на тунику, настолько оно было коротким. На ногах были надеты… МАТЬ МОЯ ЖЕНЩИНА, РОДИ МЕНЯ ОБРАТНО… кружевные чулки и сапоги, которые часто надевают актрисы немецких фильмов. Челюсть Вани упала куда-то в ад, а глаза вылупились, по размеру напоминая огромные тарелки для салатов. Полина, заметив такие перемены в лице соседушки, «тихо» заржала на весь класс. — Полина, у вас с Иваном все нормально? — математичка, услышав смех этой дуры, повернулась и посмотрела на них. — Все хорошо, Ольга Ивановна, — она начинает ржать еще громче, а Ваня прячется за учебником. Ой, как стыдно, блин… Больше математичка к ним не поворачивалась. Спокойно объясняла новую тему класса, а Ваня сидел и мучился, потому, как его каменный… сердце уже болело. Ну вот зачем приходить в таком костюме на урок, особенно к одиннадцатиклассникам. Она же сама роет себе могилу. Все оставшееся время, которое длился урок, Ваня придумывал, как же отплатить Ольге Ивановне за это жуткое возбуждение. И придумал таки. Вот только какой неожиданностью для него стало то, что, когда все разошлись, а он замешкался, укомплектовывая свой тяжеленный рюкзак, математичка вдруг сказала: — Останьтесь, Иван. Челюсть парня ушла куда-то в трусы. Эм… ему точно не показалось? Остаться наедине с той, кто уже несколько дней занимала главную роль в его самых смелых эротических фантазиях. А Ольга Ивановна между тем достала из шкафа стопку с пробниками и, выудив оттуда работу парня, села за стол и стала вчитываться в листки. Потом оторвалась от них и посмотрела на Ваню странным и подозрительным взглядом и поиграла бровями. Парень сглотнул и проморгался. А, нет, показалось. Математичка все так же сидела, уставив глаза в работу. Госпади, и привидится же такое. — Садись, — вдруг резко сказала Ольга Ивановна, показывая на стул рядом с собой. Ваня медленно подошел и «осторожно» плюхнулся на грустно заскрипевший предмет мебели. — А теперь давай разбирать твою просто «потрясающе» написанную контрольную. И Ольга Ивановна начала объяснять ошибки, которых в пробнике было отмечено как минимум штук десять, а как максимум вся работа была в красной ручке. Сначала все было нормально. Ваня старался внимательно слушать, вникая в слова учительницы, но потом вдруг почувствовал, как рука ее медленно скользит по его спине, проникая под рубашку. Его челюсть, которая и так уперлась в бодро встающий член, упала еще ниже. Теперь парень уже не слушал учительницу, точнее ее слов. Он прислушивался к приятным ощущениям и понимал, что если она сейчас не прекратит мучить его, он с легкостью может сорваться и разложить ее прямо на столе. Ваня стал дышать чаще, и это не укрылось от взгляда Ольги Ивановны. Она ухмыльнулась и положила руку прямо на достоинство парня. Он взвыл от возбуждения. Поняв это, математичка повернулась к Ване и прошептала ему прямо на ухо: — Ну, давай же. Исполни свою мечту. И тут парень не выдержал. Он впился в губы учительницы страстным поцелуем, и она отвечает тем же. Язычок Вани проникает внутрь, исследуя ротик Ольги Ивановны. Она тихонько стонет. — Иван. Ваня… — поцелуй, — Мы… — снова, — Мы не закрыли дверь. Нас могут увидеть. Парень вздыхает и, взяв из ее рук ключ, закрывает класс изнутри. А потом снова возвращается к поцелуям, которые становятся все глубже, потом медленно переходят на шею. Парень оставляет засосы, прикусывая кожу почти до крови и тем самым вызывая у математички мурашки. Прервался он только затем, чтобы стянуть с Ольги платье. Уже ненужная красная тряпка полетела на пол. За ней отправился и лифчик. И тут Ване открылся просто ПОТРЯСАЮЩИЙАХРЕНИТЕЛЬНИЙМАТЬТВОЮ вид на грудь третьего размера. Аккуратные полушария, маленькие розовые сосочки… АААААААААААА. Парень наклонился и ущипнул за сосок. Учительница издала нечленораздельный звук. И после этого полувскрика-полустона у Вани окончательно сорвало крышу. Его язычок мягко прошелся по ореолам, а потом парень вдруг резко укусил сосок. А затем зализал укус. И так дальше: зубы, язык, зубы, язык, зубы… Девушка извивалась от наслаждения. Но Ваня знал: это только начало. Дальше будет лучше. Рука парня скользнула в еще оставшиеся на учительнице трусики. Ваня чувствовал, насколько она уже возбуждена (белье было насквозь мокрым), он и сам еле держался. Но парень еще не наигрался. Не зря же он завалил пробник. Ваня толкнул Ольгу на стол, стянул с нее трусики и прильнул губами к промежности. Его язык ловко прошелся по половым губкам, посасывая одну, потом вторую, обвел клитор, даря девушке небывалое наслаждение, а затем скользнул внутрь. Учительница застонала, да так громко, что Ваня побоялся, что их могут услышать. Но эти мысли улетели вслед за следующим стоном. Ольга непроизвольно начала подаваться навстречу языку своего ученика, но когда она была уже на грани, парень резко все прекратил. Девушка обиженно застонала. — Ух, какая вы нетерпеливая, немецкая фюрерша, — Ваня усмехнулся, а затем стянул с себя штаны вместе с боксерами, открывая свой уже давно стоящий колом член. — Соси, — приказал он, грубо наклоняя преподавательницу к своему достоинству. А та вовсе и не возражала. Сначала она обвела языком головку, обхватив член рукой, а потом вдруг резко заглотила по самые яйца. Ваня взвыл от наслаждения. Черт, черт, как же хорошо. Парень стал толкаться в рот Ольге с почти запредельной скоростью, а она вырисовывала узоры языком на его члене. Понимая, что скоро кончит, Ваня оттолкнул разошедшуюся учительницу. Второй раз человеку кайф обламывает. Но сейчас и ей станет хорошо. Ваня посадил учительницу на стол, раздвинул ей ноги и медленно вошел до конца. Ольга застонала толи от боли, толи от наслаждения, и парень забеспокоился, но услышав «Ну же, чего ты ждешь. Трахни меня уже», он совсем съехал с катушек от желания и стал вдалбливаться в тело своей сексуальной математички, не помня уже ни о морали, и о правилах. А потом обильно кончил и долго вылизывал ее киску, доводя до оргазма. И так долго-долго… *** — Ну что, рассказывай, как все было. Желательно в подробностях, — именно с такими словами встретили его Поля и Настя, ее подруга. — Откуда…? — Ваня не мог понять и поверить. — Да ее стоны за километр слышно было, — Настя засмеялась. — Подслушивали? — Ага, — в два голоса. Ну, теперь осталось только удовлетворить любопытство шипперов и молиться, чтобы никому не растрепали…