Классика альтернативы

Когда Ли узнал, что Нэйту нравилась Тембри, он не нашел ничего лучше, чем разораться в истерике и почти признаться в своих чувствах напрямую. Сдержался. Упрекнул в том, что Нэйт не рассказал этого «своему лучшему другу» и в ответ на упрек о том, что «только подкалывает и не сопереживает», проскулил, что «так и надо». Подшучивать над предметом влюбленности — классика. Быть влюбленным в лучшего друга, парня, который ни о чем не подозревает и заглядывается на девчонок — классика альтернативы. Тембри осталась с Робби, Нэйт остыл уже через пару дней, а Ли впал в состояние размышлений. Если девчонка, про которую Нэйт, набравшийся дешевым пивом, ныл как про объект воздыханий полутора лет — и как Ли ничего не заметил! — стала пережитком прошлого за столь смехотворный срок, то что насчет самого Ли? Он не влюбленность, и хоть они и знакомы с детства, считаются парой неразлучных друзей и пока не планировали покидать родной Гравити Фолз — смотря на то, как легко Нэйт отошел от прежнего увлечения, нельзя не опасаться того, что и Ли когда-нибудь останется позабыт и брошен. Нэйту уже семнадцать. Общества лишь друзей ему скоро станет недостаточно, а значит времени для того, чтобы открыться ему, все меньше: в любой день он найдет себе «новую Тембри», которая может разрушить все. Но как признаться лучшему другу, что его «девушкой» хочешь быть ты, Ли не имел ни малейшего понятия. У Нэйта смуглая кожа, и черные татуировки скалящихся змей, обвивающие руки, словно предупреждают о том, что касания Нэйт позволяет далеко не всем. Ли пользуется своим правом, хватая Нэйта за руки в шутливых потасовках, но не чувствует удовлетворенности. Он хочет не грубо сжимать в хватке, а медленно и чувственно проводить по изукрашенной коже, скользить от запястий к плечам, касаясь пальцами каждого сантиметра нарисованной змеиной чешуи. Ли хочет любоваться тату, что Нэйт прячет на груди под футболкой, не только во время барахтанья в озере, а каждую ночь. Целовать Нэйта, постанывая от болезненных страстных укусов. Быть вжатым в постель в сомнительной тишине городской ночи и под аккомпанемент стука веток деревьев о стекло и собственного жаркого дыхания, отдаться тем чувствам и желаниям, что так давно обуревают страстями. Когда Нэйт, умудрившийся с ним вместе спрятаться в один шкаф во время очередных детских игр, затеянных малышней Пайнсов, прибившейся к их куда более взрослой компании, упирается в него стояком и жарко дышит в шею, Ли занимают сторонние детали. Например, он неожиданно осознает, что Нэйт ниже его на полголовы. Дыхание вовсе не мятное или что-то в этом роде: от Нэйта пахнет дешевым табаком. Татуировок во тьме не видно вовсе. И признание, что он так долго вынашивал в себе и постоянно шлифовал, пытаясь сделать идеальным, тоже кануло в безвестность, Нэйт обошелся без него. Все совсем не так, как Ли себе представлял, фантазии оказались детской сказкой, а реальность не тем, чего он хотел. Нэйт вжимает его не в постель, а в твердую стену тесного шкафа. Упавшая на ком одежды на полу вешалка больно врезается в спину. Губы Нэйта не тянутся к его, а укусом впиваются в шею. Длинные волосы Ли запутались в гвозде из стены и каждое движение головы причиняет дискомфорт. Нэйт не тратит время на сторонние ласки, прямолинейно расстегивая джинсы Ли. Руку самого Ли Нэйт столь же бескомпромиссно кладет себе на пах. Ли теряется, замирает, испуганно вжимается в стену сильнее, отдергивая руку, но Нэйт, больно укусив кожу на его шее, уперто кладет руку Ли обратно. Глубоко втянув спёртый воздух, Ли сдается и дает Нэйту то, чего он хочет. Они, часто дыша, ласкают друг друга, прижавшись телами и едва сдерживаясь от стонов. Воздуха становится все меньше, и, достигнув финала, они оба почти задыхаются, выцарапывая из деревянного ящика для одежды последние крохи кислорода. — Нэйт… — шепчет Ли, но тот больно хватает его за лицо, закрывая рот. — Заткнись, — приказывает Нэйт. — Заткнись, Ли. Выбравшись из шкафа, они тяжело дышат, пытаясь восстановить дыхание. Ли не смотрит на Нэйта. Изо всех сил сдерживает желание дать «лучшему другу» по лицу за испорченное представление об их отношениях и тайком смахивает «попавший в глаз сор». Нэйт, больно вцепившись в запястье, тащит его прочь, по пути отбрехиваясь от водящего в игре Томпсона какой-то ерундой. К черту детские игры. К черту глупые фантазии. К черту Нэйта. Едва чей-то заброшенный дом, ставший местом проведения игрищ, скрывается за стеной деревьев, Ли выдергивает руку. Сглатывая ком злости и обиды, не находит ни сил, ни желания обсуждать произошедшее. Ступает на тропу, ведущую к дому, и не позволяет себе даже прощального жеста. Он не хочет давать Нэйту понять, что все будет, как обычно. Мысль о том, что их дружба когда-нибудь закончится, жестоко продолжается мыслью о том, что он будет этому рад. Точнее, уже рад, ведь… Нэйт дергает его за длинные волосы, и Ли вскрикивает от боли и неожиданности, останавливаясь. — Какая ты девчонка, Ли, — то ли иронизируя над прической, то ли в угоду чему-то еще говорит Нэйт, и Ли замирает, не сумев выбрать, что хочет сделать больше, дать Нэйту по лицу или дослушать его. Нэйт фыркает и после секундного молчания продолжает: — На то, что я по Тембри вздыхал, обиделся, а то, что я к ней не просто так присмотрелся, даже в голову не пришло. Я с четырнадцати за тобой по пятам хожу, а ты меня иначе, как друга, не воспринимаешь. Что мне было делать? Ли смотрит на Нэйта широко распахнутыми глазами и молчит. Нэйт потирает плечо, и Ли вдруг осознает, что синяк принадлежит его авторству: что есть сил вцепился свободной рукой в шкафу. От воспоминаний о только что произошедшем на щеках проступает алая краска. — Ты тоже мне нравишься. Это я за тобой бегал, а ты не замечал, — шипит Ли с детской обидой в тоне. Что говорить дальше, он не знает. Нэйт, молча, смотрит на него. Ветер колышет ветви деревьев. Дышать снова становится тяжело. — Мне семнадцать, Ли, — неожиданно говорит Нэйт. — И если раньше я фантазировал об ином, то сейчас… Ли отводит взгляд. — Прости, что начал так. Но зато сразу задал тон, — Нэйт зарывается пальцами в его длинные светлые волосы, и Ли, понявший смысл заявления, мстительно хватает его за плечи, надавливая на синяк. Фантазии о невинных ласках и нежных отношениях растворяются в розоватой дымке. Время упущено, и теперь, чтобы удержать Нэйта, нужно действовать иначе. Ли, издеваясь, поднимается на цыпочки, нависая, но Нэйт осаживает его, больно дергая за волосы и заставляя приблизиться. Какая-то часть ожиданий оказывается верной, Нэйт и правда больно кусает его губы, целуя.