Что тебя держит?

Даша шла по коридору, надевая шапку на голову с растрёпанными белокурыми волосами. Сегодня был тяжёлый день, после которого она собиралась придти домой, залезть в ванну с пеной, принести туда компьютер с сериалом и кучей вкусняшек и пролежать там кучу времени, предаваясь всевозможным радостям жизни. Спускаясь по лестнице, она подумала, что ее очень сильно задолбали стены этого заведения, постоянные отчёты, чьи-то плачущие родственники и маразматичные старушки, которые обещали добраться до самого президента, если у них не примут заявление о пропаже цветочного горшка. Вот сколько можно им повторять, что следователи с Петровки таким не занимаются?! Даша ускорила шаг, проходя мимо дежурного, словно боясь, что перспектива прекрасного вечера отложиться ещё на неделю. Да. Ее почти неделю не было дома, она за это время ни разу не смогла позвонить родителям, не говоря уже о том чтобы навестить их. — Эй! Малинина! — крикнул дежурный Сатиров.- тебя Черняев к себе вызывает. Все. Накрылся ее вечер медным тазом. — Да хоть бы он лесом шёл, — рявкнула Даша, разворачиваясь в сторону кабинета начальства. — Чего?! — дежурный аж высунулся из окно- Что ты там сказала? — Привет ему передаю! — поморщилась оперша и дёрнула ручку кабинета. — Здравствуйте Петр Васильевич! Что-то хотели? — Да. Слушай, Малинина, съездить нужно по-быстрому кое-куда. Там девчонка с крыши прыгать собралась, ее вообщем достать оттуда надо бы. — Петр Васильевич! Да вы чего! Какое съездить?! Какая девочка! Я не спала сутки! — Дашины кровавые от усталости глаза сверкнули злобой. — Ну ну, не кричи так. Быстренько съездить. Отчётик потом напишешь, а я тебе потом три дня отгула выпишу. Вот тогда и отдохнёшь. — Вы как себе это представляете? А? Поедь, напиши… Это так быстро не делается! Пошлите вон лучше Маркова. Он парень симпатичный и лапшу вешать хорошо умеет. С самоубийцей точно справится… -Малинина! Ты поедешь! И точка! Машина тебя уже ждёт. Это приказ! — глаза Черняева завращались, налились злобой, а голос превратился в пенопласт струящейся о стекло. Дарья вновь закатила поморщилась, закатила глаза и сказала: — Слушаюсь! Разрешите выполнять! — на этом она развернула вышла и сильно хлопнула дверью об косяк, не дав ответить полковнику. **** Приехав на место Дарья смогла лицезреть совершенно банальную, но так сильно трогающую каждый нерв души. На крыше девятиэтажного здания, на самом краю стояла девушка. Ее русые волосы трепались на сильном ветру, а руки судорожно сжимали парапет. Обычная черная толстовка, синие джинсы и кросы на ногах предавали ей повседневность и вселяли ужас в народ, толпящийся вокруг красной ленты, под которую уже пролезла наша Дашка. — Ей бы в белое платье нарядиться и как девочка из ужастиков будет.- выпалила Даша подойдя к парню с громкоговорителем. — Да, точно… Дашка! — Он дружески хлопнул девушку по плечу в знак преветствия. — Промокашка! — ответила тем же жестом парню. -Видишь, Димк, прислали! — Да уж, с нашим начнём не разгуляешься. А девчёнки и в правду лучше было бы в платье, а то так это как-то жутковато.- поднимая голову на вверх и смотря на край крыши. — А мне три отгула обещали.- лукаво протянула оперша. — Слушай… Дай мне туда подняться, а? — Чё? Зачем? — опер перевел взгляд на подругу и изогнул бровь.- Не. Не положено. Чё делать-то хочешь? — Да скину ее нахрен оттуда, а то блин людям жить нормально не даёт. Показушница, епт.- ухмыльнулась Малинина. — А если серьезно? — А если серьезно, то нужно ей помочь. Ей блин плохо плюс ещё подрастковый максимализм дело делает. Идеализация смерти. — Тебя же бесполезно отговаривать? — внимательно посмотрел на нее друг. — Ну да. Ладно. Я пошла. ***** Поднявшись на крышу, Дарья поежилась от холода и ветра. Она сделала несколько шагов к тому месте где стояла суицидница и тут же услышала истошный крик: — Нет! Не подходите! Я прыгну! — истеричный голос противным звоном звенел в голове у Дарьи. — Не надо меня спасать! Вы ничего не сможете сделать! Не сможете мне помочь! Всем насрать на меня! И вам тоже! Даша вздохнула. — Ну ещё скажи, что если ты умрёшь, то всему миру станет лучше, все войны и голод закончится, экономика в России поднимется, а каждый бездомный котенок найдет свой дом, и вообще ты являешься проклятием всего мира! — Малину откровенно раздражали подобные высказывания. Она их искренне не понимала и пыталась переубедить всех кто так думал. — А кому от меня хорошо! Я мерзкая, противная идиотина, которая только ноет и ноет! — надрывный голос девушки повергал нашу оперу в ещё больший скептизм и усталость. Даша села на холодный бетон и упёрлась ногами в какую-то бетонную коробочку, одну из тех что торчат на каждой крыше. — Тя зовут-то как? — Даша прикрыла глаза. — Что? — опешила плачущая. — Имя как? Слово на которое ты отзываешься.- произнесла Даша и добавила. — Меня вот Дарья Малинина, например зовут. Но я предпочитаю Дашка. — Чего вы из меня дуру делаете? — возмутилась, успокаиваясь, девушка. — Я знаю, что такое имя. Алина моё. — Классно. Алина красивое имя. А дуру из тебя делаешь только ты сама. Чего у тебя случилось-то? — Оперша говорила все это с прикрытыми глазами, вдыхая запах улицы. — Все. — тихо произнесла Алина и добавила вновь срывающимся голосом — Уменя случилось абсолютно все! Я никому не нужна! Я пустота! А. — Да да. Ты пустота. А жизнь гавно. Слышали, знаем. — Даша помедлив, спросила.- Хочешь расскажу тебе о суициде. О том, что может случиться, как это происходит. — Нет! Зачем мне это знать! — так истошно заорала Алина, что Даша на секунду открыла глаза, но потом вновь закрыла их. — Что бы умереть не надо много знать! Не надо отговаривать меня! Я. Все. Решила. — Да я собственно и не собиралась тебя отговаривать.- спокойно ответила Даша. — Что? — вновь спокойно спросила Лина, но незамедлительно заорала, — Ну, вот! Я же говорила! Я никому не нужна! Даже люди, которые обязаны спасать, не собираются этого делать! Суки! Все! Все! Все суки! — Ладно. Давай ты просто выслушаешь, то что я тебе скажу, а потом ты решишь, стоит ли то, что ты делаешь чего-то или нет, окей? — все также спокойно и устало произнесла Даша. Нет. Она на самом деле хотела спасти эту дурочку, просто она знала, то не стоит накалять обстановку и кричать на и без того загнанную и болящую душу. Она терпеливо ждала пока девочка скажет хоть что-то. Или же прыгнет и так не узнает, то ее может ждать. — Ладно. Говори.- наконец сказала Лина. Этого то и ждала наша Даша. Только этого.- Только знай это тебе не поможет. Я все решила. Я прыгну. Я устала. — Спасибо и на том. Ну приготовься слушать возможно самую полезную лекцию в твоей жизни. Значит так. Даша чуть помедлила, собираясь с мыслями, и начала говорить. — Чего ты хочешь от своей смерти? Ты хочешь жалости со стороны родных и близких, друзей, одноклассников или коллег?.. — Мне 15- уточнила зачем-то Лина. — Значит одноклассников. Не в том дело. Проблема в том, что ты точно не увидишь жалости. Не почувствуешь теплые объятия матери. Не услышишь ее шёпот на ушко. Ничего этого не будет. Ты- умрёшь. Навсегда. И ничего никогда не увидишь, а уж тем более не почувствуешь. Я уверена ты не раз перед этим всем думала:« Вот умру я, а они будут страдать! » Так вот. Возможно будут, возможно нет. Но ты этого не увидишь. Ты точно не узнаешь, что они скажут и сделают при опознании. Или когда будут закапывать закрытый гроб. Все потому что ты умрёшь. Это страшно. — А если не умру? — голос недосуицидника трепещет. Словно тряпка на ветру. — Не думай, что всем станет легко и счастливо если ты выживешь. Неужели ты думаешь, что пройдя через терни жалости, самобичевания, грусти, слез и извинений ты станешь нужным и счастливым человеком? — вдруг сердито воскликнула Дарья.-Нет! Никогда! Это будут отношения основанные на вине! На чувтсве догла! Такие отношения никогда не были, ни есть и не будет счастливыми. Все в этом случае будут страдать, ещё больше винить себя. — голос говорящего вновь утих.- одноклассники будут смотреть на тебя кто-то с жалостью, кто-то с отвращением, но абсолютно все будут обходить тебя стороной! Никому не хочется иметь дело с психом! — Я не псих- крикнула девочка. — Возможно. Но для других ты им будешь. Тебя не примут на ту работу, которую ты хочешь, не примут в тот институт, который тебе нравится. Не дадут купить оружие, получить права. И приготовься к тотальному контролю со стороны родителей. Не думаю, что они захотят, что бы повторилось такое, так что они полностью оградят твою свободу. Надо тебе такое? Ты к этому готова? — Я не знаю. Не известно ведь еще, может я умру и мне не придется терпеть лишений…- сказал подросток. — Ага. То есть умереть и исчезнуть с лица земли ты готова, а терпеть лишения ты не готова? Значит жизнь с шиком и смерть красивую хочешь одновременно? Так не бывает. Значит не так уж сильно ты и умереть хочешь. Просто заняться тебе нечем, никто твоими делами не интересуется, вот ты и решила таким образом сказать родакам, что помощь нужна. Видно по-другому они не понимают так? Я угадала? — Даша почувствовала, что первая опасность миновала и можно перейти в активное наступление. — Да. Они меня не понимают. Постоянно что-то хотят. Я даже не понимаю что! Ссоры. — девушка всхлипнула. — прикинь мой отец напился и изменил матери, а разводиться они не собираются, потому что папа записал свой бизнес на маму. И теперь скандалы. А меня бить начали. Девушка понуро опустила голову.- Мы находимся на девятом этаже. Я точно умру. Я устала. — Бедняга ты моя…- Даша часто сталкивалась с такими семьями. Работа делает свое дело. Но ребенок ведь не виноват в том, что происходит между родителями.- Знаешь это не точно что ты умрёшь, спрыгнув отсюда. — Это почему? — Хочешь расскажу ещё кое-что? — доставая мобильник спросила оперша. — Давай.- девушка обернулась и посмотрела на расслабленную девушку сидящую на бетоне. — У меня за все время разное случалось. Был один парень. Его девушка бросила и ушла к лучшему другу. Так этот парень не пережил и сбросится из окна. Но бельевые веревки и кусты на которые он попал смягчили удар. Он поломал себе ноги, руки, позвоночник, череп был проломлен. Он выжил. Но остался инвалидом. А его мать теперь надеется на то. Что он хотя бы говорить сможет, речи о том чтобы самому держать ложку даже не идёт. Они оба мучаются. Но ничего сделать теперь не могут. Был и другой случай. Один мужчины обанкротился и решил пустить себе пулю в висок. Но траектория пули немного изменилась. Совсем чуть-чуть. Он выжил. Ему правда удалили оба глазных яблока. Его жена теперь ухаживает за ним, двумя маленькими детьми, кормит семью и пытается отдать долги кредиторам. Что ее вместе с детьми не убили. — Какой ужас! — воскликнула девушка и уселась на край краги по турецки. — Даа. Прикинь гавно какое! — ухмыльнулась даша.- есть ещё и другая история. Была женщина. У нее были какие-то трудности, уже и не помню какие, но были. И решила она выпить серную кислоту. Сделав два глотка, ей стало очень больно. Она испугалась. Не смогла довести дело до конца. Поползла к соседке. Ее спасли, но она пережила больше десяти операция на пищевод. Она больше не может говорить. Она больше не может есть как нормальные люди. У нее из тела торчит трубка, чтобы заливать туда что-то типо еды. Так вот. К чему я все это говорю. А к тому что человек умирает долго. И самоубийство очередь редко имеет ожидаемый результат. Большинство спасается, потом страдает всю оставшуюся жизнь, но человек совершивший суицид редко захочет повторять содеянное. Он уже знает, что его ждёт за всем этим. Так с чего ты решила, что именно тебя обойдут все эти мучения! Что ты умрёшь?! А?! Ты скорее всего будешь обречена на мучения! Алина встала и уселась рядом с Дашей, положив ей голову на плечо. — Но мне очень грустно и больно. Очень. — Понимаю. — Даша действительно понимала.- Я знаю. Только вот умирать ещё больнее. Тело пришло на свет и оно ни за что не захочет уходить назад, во тьму. Оно будет сопротивляться. А сопротивление- боль. Тебе будет так больно умирать даже если ты решишь накидаться снотворным. — А что будет если я решу накидаться? Нет, серьезно? — Алина подняла голову и заглянула в лицо Даше. — Рассказать? — добродушно прищурилась Даша и приобняла Лину за плечи. — А то! — Ну допустим накидался чел какой-нибудь. Ему стало плохо и… — Он умер! — предположила собеседница. — А вот и не угадала! — весело сказала Даша. — слушай и не перебивай, а то ничего не буду говорить, поняла? — и она шутливо пригрозила девочке пальцем. — Да, да. Я нема как рыба. Говори скорей! — Так вот. Ему стало плохо, он потерял сознание, его тело расслабилось. Все органы тоже и. из него начинает выделяться все! Моча, кал, рвота, слюни, сперма. И его находят в оргомной лужи ссанины, говна и блевотины, с пеной у рта. И в это время его организм все равно не умер. Он борется за жизнь. И вот этого человека отвозят в больницу и кладут в палату минимум на пятнадцать человек. Он лежит там абсолютно голый, накрытый лишь простынёй в окружении точно таких же убогих и жалких людей. Самоубийцей привязывают к кровати. Не зависимо от того буйно он ведёт себя или нет. Он уже психически не здоровый человек. Этого человека простыкают дохера огромным количеством трубок. Трахею, чтобы отводить блевотину. Живот, чтобы заливать туда еду. И ссать, и срать он тоже под себя будешь. — Кошмар.- прошептала Алина. Она была в шоке. В шоке от того, что она делала пять минут назад. В шоке от того, что ей рассказала эта взявшаяся из ниоткуда девушка, спасшая ей жизнь. Она не хотела чтобы с ней делали такие вещи. Ещё стало мерзко от всего этого. Она тихо и как-то устало заплакала, словно освобождаясь от всего того груза, который ей пришлось пережить за всю свою маленькую жизнь. -Да! — кивнула оперша.- А ты как думала? Смерть это всегда больно и страшно.- потом помедлив, грустно выдохнула и неожиданно сказала.- Тебе нужен друг. — Да… Наверно… — Ты передумала? — с надеждой в голосе спросила Дашка. — Да. — Точно? — Точнее не бывает. Ты будешь моим другом? — Буду. Он мне самой не помешает. — А тебе тоже плохо? — удивлено спросила Лина. — Бывает очень плохо. Тоже иногда умереть хочется. Вены вскрыть там. Ноги отрезать, много чего хочется. — И что ты делаешь? — заинтересованно взглянула девушка. — Забиваю на всё и делаю, что хочу. — просто ответила Даша. — читаю, смотрю сериалы. Отдыхаю. Гуляю. Пью. Все что хочу. Потом понимаю- жизнь не закончена, какой бы зерновой она не была. Просто продолжаю жить. — Мне нельзя делать, что хочу.- протянула Лина.- родители будут недовольны, накричать могут, побить. — Вставай, пошли вниз.- сказала Даша. — нас там ждут. Все будет хорошо. Я твой друг теперь, а ты мой. Я тебя не дам в обиду, слышишь? — тихо произнесла Дашка. — Да. Ты тоже мой друг.- также тихо произнесла Лина. Уже спускаясь в лифте они договорились, что если кому-то из них будет очень плохо, то они придут друг к другу. Выслушают. Обнимутся. Они будут вместе до конца. Никто не сможет сделать им больно теперь. Они обрели смысл не умирать. Смысл жить. Они помогли друг другу. И будут помогать дальше.