По ту сторону

Конкурс танцев. Государственная школа. Последние номера, зал затихает, загораются тускловатые прожектора и на сцену поочередно выходят девочки из детского дома. Каждая из них выполняет свои номера: оригинальные, грустные, веселые. Танец каждой из них по своему отражает все чувства присущие человеку и именно этой девочке. Перед сценой за столом сидят судьи, и в их глазах нет никакого энтузиазма, лишь безразличие и усталость, они уже приблизительно определили кто из танцевавших победит, и нет никакого дела до детей из приюта. Действительно, что в них особенного, судьба уже предопределена, с того самого момента как их оставили родители, все они станут никем в жизни, конечно есть люди сочувствующие им, но как говорила Муросаки Сикибу : « Трудно найти человека, который бы действительно понимал тебя. Обычно, люди судят лишь своими мерками, а других просто не принимают в расчет" Девочки из приюта это знали, знала и Кейт, которая выступала следующей, но в отличие от других ей не нужно было ничье понимание или признание, ей хотелось, танцевать и она любила это делать, особенно для одного человека... "Лео, я буду танцевать только для тебя..."— мелькнула мысль в голове девушки за секунду до выхода. Последняя девочка с огненно рыжими волосами, выскользнула на сцену, как только заиграла музыка. Все ее движения были плавными, но в то же время и отточенными, и казалось, будто музыка лишь подрожала ей, так хороши были ее движения. Длинные атласные ленты ее платья эффектно развевались при каждом движении. Все было гармонично и красиво, шаг вперед, взмах руками, плавные покачивания бедрами, не до конца опускаем руки вниз медленно, потом резко, разворот, оглянуться... Судей словно ударило током, такого они еще не видели, безусловно, у этой девочки невероятный талант, который не должен пропадать. По окончании, они сразу же стали обсуждать последнюю девушку, не присудить ей победу, казалось не справедливым. В одних из первых рядов сидела директор приюта Марианна Уокин, дети которого только недавно выступали, копна светлых вьющихся волос заколота в пучок, оставляя свободными висеть лишь пару завитых прядок у висков и челку. Тонкая оправа очков подчеркивала ее прямой нос и небольшие серые глаза, а на слегка полноватой фигуре изумительно сидел бежевый брючный костюм. Она улыбалась и была уверена ,что все шло хорошо, Кейт победит, только вот ледяной взгляд девочки уже как-то обреченно блуждал по лицам на последних рядах не предвещал ничего хорошего. "Неужели ее брат не пришел? Плохо, она может сорваться." Кейт объявили победительницей, радости от победы не было, было лишь пустота и отчаянье. "Он не пришел"— одна единственная брошенная фраза по дороге домой. Марианне было обидно, она любила Кейт, как родную и даже хотела ее удочерить, но девочка противилась и не хотела слышать ни о ком, кроме брата. Она даже специально плохо себя вела на осмотре, когда бездетные семьи приезжали подобрать себе ребенка. Приют имени Святой Луизы. Детский дом встретил Кейт Дэшон своим обычным мрачным холлом и скрипучей лестницей на второй этаж, где находились комнаты детей. Поднявшись туда, она застала около своей комнаты трех размалеванных девиц. Выжженная блондинка Тиффани, готесса— Нейл и их предводительница Лиз, эти три закадычные подружки вечно разукрашенные под японских гангуро задевали и издевались над Кейт, сколько она себя помнит, раньше ее всегда защищал брат, а теперь когда он ушел, они совсем озверели и лезли в драку с девушкой по поводу и без. Дэшон, которая драки видела только по старому телевизору, стоящему у них в гостиной, естественно отбивалась от них слабо, да и не было в этом смыла, побьют и успокоятся, тем более бьют не по лицу, так что все не так плохо. Девицы плотоядно улыбнулись и как то слишком быстро окружили Кейт, Тиффани заломила ей руки, готесса схватила Дэшон за волосы, что бы Лиз было удобней с ней говорить. — Скажи мне дорогая, какого черта тебе понадобилось выигрывать, это соревнование? Ты у нас и так любимица мисс Марианны, так еще и в звезды приюта затесаться хочешь?— она начинала свою речь приторно шепча, но в конце все таки сорвалась на крик. Подав знак, готка начала наносить довольно болезненные удары, в живот, по голеням и солнечное сплетение, от чего у Кейт к горлу подкатил комок, а во рту появился привкус металла. Девушка держалась: унижение, оскорбления и избиения часто повторялись на неделе, она терпела, теша себя надеждами, что надо еще чуть-чуть подождать и брат заберет ее из этого злосчастного места. А что ей оставалось делать, не пытаться же объяснить этим трем неудачницам, что кому-кому, а им победа уж точно бы не светила, хотя бы потому что в конкурсе они не участвовали. — Молчишь, сучка? Молчи, молчи! Молчание знак согласия! Ты ведь стопроцентно перепихнулась с одним из судей! Хотя, почему с одним? Со всеми сразу!— мерзкий, издевательский смех. Кейт хотелось плакать, но было нельзя. В приюте слезы значили слабость. А слабых не просто избивали, их убивали морально, делали запуганными мышками, доводили до исступления и в конце концов мышки шли на суицид, лишь бы спастись от тех кто сильнее, лишь бы не вспоминать о чувстве называемом гордость. — И братик твой не из сливок общества, а гребанный наркоман и спекулянт— похоже троица, уже не знала чем довести ее и пошли на рискованный ход, что ж зря они это сделали. Дэшон могла вытерпеть любые издевательства над собой, но ни кто не смел, оскорблять ее брата. И сейчас гангуро глубоко пожалели о своих словах, увидев только один взгляд разъяренных зеленых глаз. Девушка резко опустила голову вниз, не чувствуя боли от выдранной пряди волос с макушки, попятилась назад, прижав блондинку к стене всем своим весом, тем самым довольно сильно ударив затылком. Хватка Тиффани ослабла и Кейт без труда смогла вырваться, по ее хитрой улыбке две девицы поняли, что теперь и им придется не сладко, ведь их самая крепкая подруга лежит в отключке. Готесса решила не терять времени и кинулась на рыжую, та лишь толкнула, да с такой силой, что Нейл не удержалась на ногах и, запутавшись в подоле своей длинной юбки, упала со звуком рвущейся ткани. Одежда была самым больным местом у нее и из-за любого пятнышка она чуть ли не билась в конвульсиях от горя. Лиз поняла, что теперь ей точно несдобровать, но было уже поздно, Кейт набросилась на нее, теперь в ход пошли ногти и зубы— неотъемлемое оружие любой девушки. Крики предводительницы и рычание Дэшон достигли ушей страдающей готки и та, поняв, что друзья важнее, кинулась отдирать Кейт от своей подруги. Но как оказалось, визги дерущихся девчонок настигли и ушей директрисы. Она вышла посмотреть, что же все-таки происходит, хотя смутные подозрения уже закрались в душу. Прибежав на место, Марианна могла наблюдать композицию "бутерброд" из трех воспитанниц приюта, и все худшие опасения ее подтвердились, когда она заметила копну медно рыжих волос, такие только у Кейт Дэшон. Мисс Марианна глубоко вздохнула. Быстренько разогнав кучу малу, она отправила зарвавшуюся троицу в медпункт, а Кейт забрала к себе в кабинет. Кабинет у директора детдома не отличался роскошью: скудные местами отклеенные бежевые обои, в тон занавески на окнах, потолок с разрушающейся побелкой, около окна небольшой письменный стол с тонной не подписанных бумаг и досье. Казалось что он вот— вот рухнет от накопленного. Пожалуй, единственное, что украшало этот кабинет – Кофеварка, подаренная на 15-летие детдома благодарными «Клиентами ». Хоть Кейт каждый раз и радушно встречали , но здесь она всегда чувствовала напряжение . И вот она опять сидит перед столом Мисс Марианны … Директриса же поставила перед девушкой чашку с кофе, а сама села за свое кресло. -Что же ты со мной делаешь, Кейт?— устало потерла переносицу женщина. Но Кейт молчала, и лишь смотрела куда-то в сторону. Это уже далеко не первый раз, когда ее отчитывают за драку, а сказать ей и вправду было нечего. Ведь что бы она ни пыталась объяснить, в итоге её все равно не поймут. Её никто не мог понять, кроме брата. -Молчишь... Как же с тобой трудно. Я пытаюсь тебе помочь, устроить в благополучную, а ты…ээх неужели я так тебе не нравлюсь? – продолжила Мисс Марианна. -Нет, что Вы. Я Вам благодарно за любовь и заботу. Но я не хочу в чужую семью, мне не нужен никто кроме Лео. Он заберет меня, он обещал. – В голосе девушки слышалось отчаяние. — Кейт, твой брат уже взрослый и может завести собственную семью, ктому же Лео обещал прийти на выступление, не так ли?— с некой укоризною спросила женщина. Глаза девушки опустились и помрачнели, она действительно не понимала, почему ее брат не пришел. Он всегда выполнял свои обещания, а сейчас нет. Все эти раздумья сводились к сильному беспокойству. Что-то случилось?— этот вопрос не давал покоя девушке, и, решив во что бы то ни стало, разузнать ответ, она спросила: — А можно мне сегодня его навестить? -Конечно нет, не предусмотрено правилами да и ктому же завтра у вас отбор? — сказала, как отрезала директриса. На что Кейт состроила глазки полные мольбы, прекрасно зная все слабости Мисс Марианны. И действительно, уже через некоторое время женщина сдалась, попросив хотя бы прийти вовремя на завтрашнее мероприятие. Девушка тут же повеселела и, поцеловав Уокин в щеку, направилась к выходу. «Хоть бы все было в порядке» подумала, наблюдая за фигурой, скрывающейся за дверьми ее кабинета.