Хладный воздух тлетворною дышит тоской...

Хладный воздух тлетворною дышит тоской. Кровь, что стынет ошмётками на мостовой, Ноздреватые камни впитали. Был пир… Над камнями кружится голодный вампир. Был конец октября. В сотнях лет от Земли Звёзды острые плыли в туманной дали. Очи влажно сверкали, бежала слюна. Голод, други, не тётка… На сердца – война! Вот бы мне позабыть этот огненный бред, Когда плоть обгорает, и белый скелет Через пепел горячий на небо глядит. Как хотелось летать… И, представьте, убит! Как хочу я забыть, очи плотно закрыв, В полотне мироздания хищный разрыв, И идущих на смерть под покровом ночи… Небеса не услышат. Кричи – не кричи. В сердце мёртвом, ослепшем живы письмена. Клочья памяти сложены в слово «война»! Ввечеру избавляясь от смертных оков, Помню я, что войною избавлен от снов. Ни живой и ни мёртвый. Домашний очаг Навсегда потерял я. Лишь холод и мрак, Темень улиц полуночных, голод и кровь… Отомщу я за тех, кто погиб «за Любовь, Что скрепляет Единство». А, может, за то… Братья мёртвые сами не знают ЗА ЧТО. Зубы острые в сытое горло вопью… Скройтесь в ужасе те, кто устроил войну!