— Рота, подъём!
Я лениво разлепил глаза. Какого хрена? Два часа ночи!
— Пятиминутная готовность! — рявкнул ротный дежурный, исчезая в тёмном коридоре.
Кромвель, у которого с дисциплиной всегда было получше, нежели у меня, вскочил и принялся спешно одеваться. Вообще мой сосед был тот ещё тихоня: до смерти боялся наказаний, поэтому правила нарушал под шумок, и не решался бунтовать, предпочитая быть покладистым. Может, поэтому его почти все презирали. Блэк Соул, наиболее «крутой» из роты, вообще не стремался его публично унижать, пока не получил от меня. Собственно, после этого Кромвель и стал моим другом.
— Чего произошло-то? — спросил я, сползая с кровати.
— Чёрт его знает. Командирам лучше знать, когда будить солдат. Одевайся давай, а то… сам знаешь.
Я мрачно покивал. О да, я знал… Один раз уже проспал и опоздал на архиважное построение, когда к нам приезжала какая-то крупная шишка из генералов Её Высочества принцессы Луны. Десятый батальон сто пятнадцатого полка… всё закончилось более чем плачевно — сто пятьдесят палок и две недели в одиночной камере на «губе». Чёрт подери… такое поди забудь. До сих пор содрогаюсь… Решив, что лучше поторопиться, я принялся одеваться.
Кстати, солдатская форма проходящих обучение состояла из нескольких частей, хотя издали её можно было принять за единое целое. Две пары гетр, рейтузы и рубаха. Всё серое. Плюсы — стирать и гладить не надо. Грязь на сером не заметна, а вместо глажки достаточно было прогнать форму между двумя валиками, в качестве которых нередко использовались пустые бутылки. Минусы — глаза мозолит дьявольски. Десять лет уже служу тут и всё никак не привыкну. Одно радует — десятый год обучения — последний. Никак не позже, чем через пару месяцев, я получу звание младшего сержанта и поступлю в нормальный полк. Младший офицерский состав уже не так жутко муштруют, если верить словам тех, кто уже закончил обучение. Правда, и в обычном полку стражи служба не сахар.
Вошедший дежурный категорически осмотрел нас, поправил мне воротник рубахи и отвесил такую затрещину, что команде «на плацдарм шагом марш!» пробилась ко мне сквозь звон в ушах.
На плацу нас ждали двое. Ротный командир — майор — и незнакомый офицер в очках с тонкой оправой. Я машинально сосчитал нашивки у него на ноге. Капрал. Вот блин… Хуже может быть только сержант. Лейтенант — гораздо лучше. Ну, а полковник — вообще дар Богинь… Богинь?! Неужели это что-то из моего прошлого?.. Увы, ничего вспомнить я не смог.
— Здравия желаю, бойцы!
— Здравжел, товарищ майор! — нестройно пробурчали мы.
— Кого назову — три шага вперёд. Маунт Гард… Кромвель Лиф… Блэк Соул… Дарк Найт… Грей Бёрд!
Я вышел из строя, проглотив вставший в горле ком. Ой что-то сейчас будет… Справа от меня Кромвель водил копытом по сердцу и шептал: «Только не плети, только не плети…». Блэк Соул косился на него с нескрываемым презрением. Грей Бёрд, болтушка и трусиха, тряслась, как осиновый лист на ветру. Дарк Найт напротив сохраняла гробовое спокойствие. Эта кобылка вообще прославилась тем, что её лицо всегда сохраняло одно и то же выражение. Кто-то даже пустил слухи, что она вколола себе ботокс, но потом сплетник недосчитался зубов и отказался от своей теории.
— Надеюсь, это не очередь на виселицу, — услышал я свой голос.
— Нет, но близко к этому, — усмехнулся майор.
Грей Бёрд закатила глаза и хлопнулась на землю.
— Ввиду ваших успехов в учении вам предлагается пройти дополнительный шестимесячный курс обучения и по его окончанию вступить в ряды гвардии Её Высочества принцессы Луны. У вас десять минут на размышления.
Мы тут же сбились в кучку. Даже Бёрд почти сразу пришла в себя.
— Гвавдия! — прощебетала кобылка. Да, именно «гвавдия». Грей имела небольшой дефект речи и вместо «р» говорила «в». — Да я сейчас лопну от счастья! Такое не пведлагают дважды! Я за!
— Лопнешь — кишками нас не забрызгай! — окрысился Лиф. — Я против! Кормят отвратно — каша из овсяных жмыхов на завтрак, обед и ужин, муштра жуткая и вообще…
— Не ной! — отрезал Соул. — Твои проблемы, что ты со всем миришься… Я за.
— Прости, дружище, но я тоже за, — вздохнул я. — Опосля новичкам в гвардии устроиться легче.
— Воздерживаюсь, — растягивая гласные, сказала Найт. — Мне по боку. Что там, что тут…
Соул поднял голову и сказал:
— За.
Капрал, окинув нас оценочным взглядом, презрительно фыркнул и сказал:
— Вы ещё пожалеете. Возвращайтесь в казарму.
— «Мы ещё пожалеем»? — хмыкнул Соул. —
Вы ещё пожалеете!
— ЖИВО!
Решив, что неразумно ссориться с начальством, мы разошлись.
***
— Рота, подъём!
Я подскочил на фут от вопля дежурного.
Да во имя Богинь! Четыре утра!
— Через пять минут общий сбор на плацдарме!
Кромвель, упав с кровати, пополз к тумбочке, пробормотав:
— А я предупреждал…
— Захлопнись, а, — поморщился я, вслепую нашаривая гетры. — И без тебя тошно.
Мы прибежали на плац едва не последними, опередив лишь Соула. Ему было вообще плевать на любые правила. Там уже ждал капрал. Помимо нас, были солдаты и из других рот.
— Так… — офицер окинул нас колючим взглядом, который остановился на Грей Бёрд. Точнее — на её правой передней ноге. Надевая гетры, кобылка очень торопилась, и не заметила, что один пропустила.
Поняв, что сейчас будет, Грей сглотнула.
— Рядовой Грей Бёрд! Два шага вперёд!
Бёрд вышла из строя, дрожа от страха.
— Почему в неполной форме? Заруби себе на носу: ещё раз осмелишься явиться в таком виде — пеняй на себя! Всех, между прочим, касается! Усекла?
Грей покивала, вытирая выступившие на глазах слёзы. Она терпеть не могла унижений и вообще обладала крайне мягким характером. Может, именно поэтому она завела кольта…
Соул сделал пару шагов, оказавшись рядом с кобылкой.
— Как ты с ней разговариваешь? — прорычал он, ткнув капрала в грудь копытом. — То, что ты офицер, ещё не даёт тебе права на всех орать! Усёк, о чём я?
Мы замерли. Никто ещё не смел настолько нагло разговаривать с командиром. Капрал слегка прищурился:
— Бунт? Общая команда: упор лёжа принять!
В глазах офицера блеснуло что-то такое, что даже извечный бунтарь Соул стушевался и вернулся в строй.
— Ну спасибо тебе. Сегодня в три за казармой встретимся. Потолковать надо, — прошипел я, в ответ на что был послан на всем известное направление.
Тут случилось неожиданное. Стоило мне попытаться опустить крылья на землю, как они повисли в футе над ней. Я удивился. Раньше такого не было. Попытка опустить крылья ниже вызвала жуткую боль. Я пытался раз десять — результат один и тот же. Какого чёрта? И в такой момент…
— Что с тобой? — краем рта спросил Кромвель.
— Без понятия…
К нам подошёл капрал. Просверлив нас взглядом, он сухо сказал:
— У завхоза возьмёте швабры и марш драить туалет в казарме! Приду через полчаса — чтоб всё блестело!
— Есть.
— Есть, господин капрал.
Уходя с плаца, я спиной почувствовал полный презрения взгляд Соула.
***
— Ты точно не знаешь, что произошло с твоими крыльями?
— Вообще нет, — я снял тряпку и кинул её в ведро с водой. — И вообще, скоро капрал придёт, а у нас тут…
— Пегас не валялся. Да, знаю, — Кромвель отжал тряпку с таким лицом, будто ломал врагу шею. Часть брызг попала мне на крыло, обдав его волной прохлады.
Лиф внезапно позеленел.
— Что такое? — спросил я.
— Твоё… крыло…
Я глянул на крыло и едва подавил крик. Зрелище даже для видавшего вида солдата было то ещё. Крыло стало чёрным, вены же напротив окрасились в белый. Мало того — кости крыла начали с тихим треском расти и расширяться. Смотреть на это было невозможно — тут же начинало тошнить, но я был не в силах отвести взгляд.
Кромвель, позеленев ещё сильнее, уполз в ближайшую кабинку, откуда почти сразу донёсся плеск рвоты. В дверях возник капрал.
— Что тут у вас… — увидев моё крыло, он осёкся и сухо сказал:
— Рядовой Гард, за мной.
Я поплёлся за офицером. Всё. Кранты. Ставлю три бутылки палёнки, что ничем хорошим вызов на ковёр не кончится. Поговаривали, что командиры беспощадно убивают всех, кто вообще отважится связаться с магией. Причины этого были неизвестны, но факт оставался фактом: никого из вызванных вследствие найденных следов магии на ковёр не видели больше никогда.
Едва за нами захлопнулась дверь кабинета, капрал повернулся ко мне и негромко сказал:
— Добро пожаловать домой.
