More chemical than canon

      Слава она ослепляет, она в одночасье поднимает на немыслимые высоты и тут же растаптывает. Она подбивает на противозаконные поступки, и лишает частички души. Просто потому что ты отдаешь часть себя тем, кто готов разорвать тебя на части. И не важно, актер ты, певец или слишком популярный и удачливый молодой писатель. Слава не может не манить, ведь там, за чертой плетеной веревки, там за стеной из защиты под пристальным взглядом секьюрити, на границе политого дождем асфальта и красной ковровой дорожки тебя ждет красивая жизнь. Деньги. Девушки. Генри Миллс, всеми силами пытался от этого уйти, ведь он уехал из дома не за такой жизнью, а именно за местом в мире.       Место он нашел, он получил казалось бы все что хотел, но был ли счастлив? Определенно нет. Генри регулярно появлялся на светских вечеринках, вручал награды, писал, у него были девушки, но не было среди них той, кто сможет вечерами задвинуть шторы, приглушить свет и просто сидеть рядом. С кем можно будет не просто пройти по дорожке, но и сбежать под щелчки камер, уехать в другой город, или страну. Есть бургеры и подпевать Стингу.       Карты Генри Миллса легли иначе, и к тридцати с хвостиком он, автор трех бестселлеров, завидный холостяк, ему кажется что он увидел в этой жизни все. Но боже, как же он ошибался.       Зеленое сукно покерного стола, приглушенный свет ламп, запах дыма дорогих сигарет, на сцене поет какая-то девушка. А у него на кону целое состояние, его агент потребовал продолжения, его прессуют со всех сторон, а он прожигает вечера в баре.       Генри давно не был дома, не звонил маме и сестре. Последний раз он был с семьей на рождество, пробыл пару дней и снова улетел. Никто его не судит, но он знал, что о нем думают дома. Просто мама слишком его любит, просто сестренка считает его чуть ли не суперменом, богом. Ведь он видит стольких известных людей.       Посвящения на страницах книг мало, ему бы бросить все, но он слишком застрял. И на кону вся его жизнь, ставки сделаны и нервы напряжены до предела. Он даже протрезвел, он всматривается в лица, но не видит как во сне. Цифры и масти, короли, дамы. Когда игра закончится он либо свихнется от того что проебал все, либо напьется от счастья и точно приедет домой. Писать продолжение, или о чем там прочила его агент. ***       В тот вечер он действительно проиграл. Он действительно впервые за несколько лет, проиграл, его шатало только от того, что в кармане по сути ни гроша, и радовало, что кое-где, в кое-каком банке еще припасено на черный день. Об этом он конечно позаботится, и вполне возможно отыграется, просто сегодня не его день, и все эти стопки по его честь и девушки вокруг, косо смотрят люди и отчетливо слышен голос той певицы на сцене. И обязательно какая-нибудь желтая газетенка осветит этот вечер. Ему бы кинуть смятую купюру на стол, и уйти из этого места, гле в полумраке стол с зеленым сукном и запах вина и дорогих сигарет. Ему проспаться…и понять, что слава это еще не такие вечера. И он обязательно это поймет, чуть позже.       Этот ангел возник слева от него, совершенно внезапно, такая вся изящная и неземная, что первой мыслью было, он напился, умер и попал в рай. Отодвинув стакан он посмотрел в сторону девушки. Уставшая, в коротком платье, кажется в красном, или свет так играет. — Долго будешь на меня смотреть? — Ангельское создание взглянуло на него в ответ, стало как-то душно.  — Прости…невнятно пробормотал Миллс, — а вообще с каких пор мне запрещено смотреть на женщин? Я в свободной стране. Язык заплетался, но основную мысль он до нее донес. Брюнетка улыбнулась.  — Окей, смотри сколько хочешь, одним больше, одним меньше. Я привыкла. — Незнакомка пожала плечами, и отпила из своего бокала. Даже будучи на грани, на мели и не трезв, Миллс фокусировал на ней свой взгляд, он сразу захотел чтобы именно она стала той самой. Чтобы с ней можно было в закат, а потом и в огонь и по краю… Но он все-таки знал ее меньше часа, и пусть он был пьян, узнать ее имя этим вечером Генри Миллс был обязан.  — Как тебя зовут? — Он развернулся на барной стойке вцепившись в край стола для равновесия. — Так, спать я с тобой не собираюсь, я не из этих… На одну ночь, подвезти ты меня не сможешь, не в том состоянии. Намерения, я вижу у тебя неплохие. Айви. Меня зовут Айви. — Очень приятно, — он протянул ей руку — Я Генри. Миллс.  — Тот самый Генри Миллс?! Да ты шутишь?! Моя подруга зачитывается твоими книгами! Вот уж не ожидала, глаза у девушки загорелись, — Был бы ты трезвый я бы даже селфи сделала или автограф попросила. — Было бы чем зачитываться, — Генри невесело хмыкнул. — Я же не Стивен Кинг и не Толкиен. Так писака. — Глупости, твои книги и правда классные, они в сказку заставляют верить. Твои книги спасли мою подругу. — Правда? Ну что ж, хоть в этом я преуспел. Генри опустошил очередной стакан и вытер губы рукавом. Плевать ему было на рубашку от Армани. Айви испытала к этому парню нечто подобное материнскому доброму ласковому чувству, она такая хрупкая, вполне могла бы взвалить его на плечи и донести домой, к себе, а там разберется. Кинув купюру на стол, она кивнула бармену, чтобы тот больше не наливал, и посмотрев на в конец осоловевшего Миллса, попыталась стащить его со стула. — Пойдемте, господин писатель, ваш организм не железный, да и это заведение не круглосуточное. — Представ…представляешь, мне до тебя всегда везло в карты, а сейчас я все…прое…проиграл. Ик. Я неуда…неудачник. Я лох понимаешь… Ох, как же мне хреново.  — Миллс, перестань ныть, и давай, помоги мне дотащить твою тушу до такси. — Айви схватила сумочку и повела писателя неудачника из бара.       Генри честно не помнил как оказался в квартире этого создания в красном платье. Он давно так не напивался, и он толком не помнил, что вообще случилось в тот вечер. Голова гудела. Веки не хотели открываться, словно сваркой присыпали, в горле пустыня, в мыслях полная мешанина. Хотя… если вспомнить обычно он просыпался в компании незнакомых девушек, или в своей берлоге, в компании бумаг, бутылок и сотни неотвеченных вызовов. Теперь, в помятой рубашке, брюках и без ботинок, он просыпался в тепле и уюте, а вместо незнакомой девушки, на него, во все глаза смотрел щенок джек рассел терьера.  — Оу, ты уже познакомился с Риком. — - Брюнетка подошла к дивану поставила на тумбочку стакан воды и аспирин. — Это неправильно, мне стыдно и неловко. Генри поморщился от головной боли и кое-как встал. — Я выпью аспирин и уеду.  — Уедешь, успеешь. Приведи себя в порядок и…- она протянула телефон — позвони кому надо. — Да некому в общем-то звонить. — То есть? — Айви непонимающе уставилась на Миллса.  — Маме? Сестре? Девушке, которой нет, даже собаки нет. Так что…один как перст.  — Все в тобой ясно. Писатель. Айви достает с полки записную книжку, вырывает лист и быстро пишет номер телефона. — Вот, держи. Звони в любое время.       Генри улыбается, и где-то в глубине души, понимает, что вот этот телефон написанный неровным, но красивым почерком, девушки которую он знает меньше суток, он как луч надежды, и она такая вся солнечная и по ходу та самая. И весь его проигрыш лети к чертям, потому что припасено на черный день, и вся его третья книга, которую он напишет, когда-то, пофиг, что ее все ждут. И все это уже совсем совсем не важно, потому что ему захотелось именно такой жизни с щенком рассел терьера, с теплыми шторами и без всей этой славы и оглушающего успеха. Слава она ослепляет, она в одночасье поднимает на немыслимые высоты и тут же растаптывает. Генри Миллс, всеми силами пытался от этого уйти, ведь он уехал из дома не за такой жизнью, а именно за местом в мире. И кажется он его нашел.