Солнце, пробившееся сквозь унылые тучи, встретило новое препятствие в виде густого и зловещего леса Форкса. Величественные деревья располагались столь близко, что даже отчаянные лучи отдавались зеленоватым оттенком. Найдя своё утешение в виде возвышавшегося дома, солнце неустанно освещало его.
Дом был просторный и светлый. Смотря на него, не могла промелькнуть даже мысль о тех кошмарах, что творились внутри. В гостиной, на длинном диване лежало нечто, напоминавшее девушку.
Длинные каштановые волосы, выглядевшие высохшими и безжизненными, лежали на подушке как солома. Лицо, напоминавшее череп, было уткнуто в подушку, сухие и бледные губы были слегка приоткрыты. Во сне, невообразимо тонкой и слабой рукой, девушка поправила одеяло, которое прикрывало, пожалуй, самое ужасное из всей её фигуры, напоминавшей скелет, обтянутый тонкой и бледной кожей.
В другом конце комнаты, скрываясь от подступавшего солнца, сидел пугающе красивый молодой человек. Его взгляд был прикован к поднимающейся и опускающейся груди девушки, которая крепко спала. Солнце осветило её и лицо мужчины тут же исказилось от боли. Сомкнув свои золотистые глаза, он издал еле слышимый стон, который должен был оказаться душераздирающим криком.
— Эдвард? — вопросительно прохрипела Белла, проснувшаяся от солнца, залившего её лицо, — Эдвард?
— Я здесь, Белла, — мужчина постарался вложить как можно больше любви в свой голос, произнося её имя.
Через мгновение Эдвард уже сидел на коленях у дивана. Белла искренне улыбнулась, но это лишь отпугнуло его. Улыбка натянула кожу на острые скулы, от чего сходство девушки с черепом лишь усилилось. Несомненно, его отпугнуло не это сходство, а то, что всё происходит по его вине.
— Как ты себя чувствуешь? — поборов внутреннюю борьбу, спросил Эдвард.
— Отлично, — солгала Белла не только Эдварду, но и самой себе.
Сдержав порыв злобы, Эдвард ей ничего не ответил, аккуратно взяв костлявую руку и медленно поглаживая её. С каждым днём, существо, обитавшее в Белле, всё больше забирало у неё жизнь. Её тусклые карие глаза с тревогой посмотрели на Эдварда, который застыл, словно прекрасная статуя.
— Ты… ты всё ещё злишься? — шёпотом спросила Белла и пожалела об этом.
— Злюсь? Злюсь ли я?! — Эдвард перестал себя сдерживать и дал волю всему, что успело скопиться, — Нет, что ты! Я совершенно счастлив! Ты… Ты, ради которой я живу, умирает у меня на глазах! Белла, что тебя заставляет держать
это внутри себя?
— Когда ты уже станешь говорить так, как следует? Ребёнок, Эдвард, ребёнок! — глаза Беллы сияли от слёз, — Наш ребёнок!
— Нет, — холодно сказал Эдвард, — И ты знаешь почему!
— Из-за того что ты вампир? Да какое это имеет значение, Эдвард! Это
чудо, что у нас может быть ребёнок… Я… Я никогда не задумывалась о детях до этого момента, — Белла присела и медленно поглаживала неестественно большой живот тонкими пальцами, — Когда он или она родится, ты всё поймёшь и тебе будет стыдно за свои слова…
— Ты приняла решение сама, не посоветовавшись. Это предательство… Нет, не перебивай меня! — рявкнул Эдвард, как только Белла открыла рот, — Предательство… Ты отвела мне роль зрителя, который должен с муками наблюдать за тем, как гаснет жизнь в твоих глазах. Пока что, оно сломало тебе лишь несколько рёбер… А что потом, Белла? Что потом? Позвоночник или остановка сердца?
— Эдвард… — всхлипнула Белла, не веря в услышанное.
— Я знал… Я говорил тебе, что мне недозволенно касаться тебя, пока ты такая хрупкая… Пока ты человек… Теперь, всё иначе. Белла, ты давно видела своё отражение в зеркале? Боюсь, в нём ты ничего не увидишь, ведь ты настолько исхудала, что даже самый слабый лучик света проходит сквозь тебя!
Как только Белла встретилась взглядом с Эдвардом, его голос словно отняли. Он увидел страх в её глазах и сам не заметил, как его жена вжалась в диван, держась хрупкой рукой за подушку. Его поглотил стыд и в тоже время злость. Он нисколько не жалел о тех словах, которые только что произнёс, и от этого ему было только хуже.
— Белла, мне не стоило кричать на тебя… — продолжил Эдвард шёпотом, — Я знаю, что несмотря на мои ужасные слова, ты всё ещё меня любишь. Твоя огромная любовь — лишь малая часть того, что я испытываю к тебе… Ты должна это понять! Умоляю, разреши Карлайлу вытащить
это из тебя, пока не поздно…
— Нет, — дрожащим голосом ответила Белла, — Нет… Я не могу… Н-не могу… Он такой беззащитный, маленький. Он чувствует твою ненависть, Эдвард… Я буду бороться до конца, ты слышишь? И… Если я умру, обещай мне, что будешь любить нашего ребёнка.
— Любить? — саркастичным тоном переспросил Эдвард, — Я не смогу даже терпеть это чудовище, убившее тебя. Отнявшее мой единственный и последний повод для существования. Клянусь, Белла, если ты… — его голос осекся, — Ты… умрешь, я унесу с собой в могилу это существо.
Ещё какое-то мгновение Эдвард смотрел в слезящиеся глаза Беллы, затем круто развернулся, собираясь шагать прочь. Ему помешала тонкая рука Беллы, вцепившееся в рукав его рубашки. Хватка была настолько слабой, что лицо Эдварда вновь исказилось от боли.
— Эдвард, не уходи… — содрогаясь, сказала Белла, — Поцелуй меня…
— Что? — ошеломлённо переспросил Эдвард.
— Поцелуй меня… — с мольбой в голосе повторила свою просьбу Белла, — Прошу…
Эдвард вновь встал на колени. Его лицо сравнялось с лицом любимой, которая жаждала получить что-либо кроме крика. Обхватив её тонкую шею своей рукой, Эдвард притянул её к себе и нежно поцеловал в лоб, вдыхая её сладострастный аромат. Он пришёл в ужас, издав подавленный стон. Аромат, ради которого он был готов пойти на убийство, ослабел и стал лишь отдалённым напоминанием…
— Нет, Эдвард… — подавленно сказала Белла, как только он начал отстраняться, — В губы…
— Я… Я не могу, Белла…
Белла не отступала, схватившись за воротник его рубашки и медленно притягивая к себе. Он не мог вновь поцеловать её… Он хотел запомнить её губы другими, не дрожащими, бледными и сухими. В его памяти проскользнуло воспоминание о том, как он чуть не поддался внутреннему монстру, впервые целуя Беллу. Её губы были мягкими, тёплыми… а дыхание сладким и сводящим с ума. Взглянув на Беллу сейчас, он едва заметно содрогнулся от отвращения: перед ним было последствие его сокрушающей и запретной любви.
— Я… Я всё поняла, — дрожащим голосом произнесла Белла, — Я знаю, что выгляжу просто ужасно… Но, неужели это так важно для тебя? Ты всегда убеждал меня в том, что…
— Белла! — в ужасе вскрикнул Эдвард, — Нет… Нет! Как ты могла такое подумать?
Не дожидаясь ответа, Эдвард жадно впился в Беллу. Его губы были грубыми и настойчивыми. Хрупкие руки Беллы неуверенно обвили его шею, от чего Эдвард только сильнее впился губами в Беллу, почувствовав сокрушающую жалость. Их поцелуй был горьким, отчаянным, и не только потому, что к их губам стекали слёзы Беллы, оба они в глубине души понимали, что этот поцелуй последний.
Дыхание Беллы стало прерывистым и Эдвард отпустил её. Белла продолжала содрогаться от рыданий, сделав лишь несколько глотков свежего воздуха, она вновь примкнула к Эдварду с новыми силами. Ему ещё никогда так сильно не хотелось иметь возможность плакать. Ему хотелось разделить это страдание вместе с Беллой…
— Эдвард? — окликнул его знакомый голос.
Он резко отстранился от Беллы, которая со смущением смотрела на Карлайла. Эдвард прикоснулся кончиками пальцев к своим губам, все ещё ощущая тепло Беллы. Карлайл аккуратно присел рядом с Беллой, недоумённо смотря на сына, который продолжал сидеть на коленях.
— Я принесу воды, — сказал Эдвард и испарился.
Карлайл проводил его взглядом и любезно улыбнулся Белле. Внутри у него всё содрогнулось: она выглядела ещё более истощённой, чем неделю назад. Белла встала и сбросила с себя одеяло, скрывавшее её живот. Приготовившись к привычному утреннему осмотру, Белла закрыла глаза и расслабилась.
Карлайл медленно оттянул её нижнюю губу, заметив кровь. Эдвард, в порыве страсти, нечаянно укусил её. Он не держал злобы на сына: ему становилось дурно только от одной мысли, что он мог оказаться на его месте. Продолжая осматривать Беллу, Карлайл заметил, что на её бледных губах застыла улыбка.
— Хорошее настроение? — спросил он.
— Ох… Да, очень хорошее, — бодро ответила Белла, открыв глаза, — Рёбра почти перестали болеть и… И Эдвард поцеловал меня, впервые за несколько недель.
— Я заметил, — ухмыльнулся Карлайл, — Пульс стал более ровным… Ты уверена, что рёбра перестали болеть?
— Да! — радостно воскликнула Белла, — Карлайл, могу я у вас… кое-что попросить?
— Всё что угодно.
— Пожалуйста, отнесите меня на балкон… Мне не хватает свежего воздуха, — солгала Белла.
Карлайл аккуратно поднял Беллу на руки и положил на мягкую софу, стоящую на балконе. Белла задумчиво смотрела на лес, поглаживая живот. На её губах всё ещё была улыбка, а в глазах искрилась надежда. Она вновь и вновь прокручивала в мыслях поцелуй с Эдвардом. Ей казалось, что он больше никогда не притронется к ней… С тех самых пор, как узнал о беременности.
— Белла, прошу тебя, не медли. Я знаю, что ты решила провести время на балконе не только из-за красивого вида на лес.
— Вы, как всегда, проницательны, — смеясь, сказала Белла, — У меня к вам просьба…
— Какая?
— Если я, умру… Умоляю вас, не дайте Эдварду убить ребёнка… Он уже обмолвился о том, что не сможет его даже терпеть, если я не останусь в живых. Вы обещаете мне, Карлайл?
— Белла… — выдохнул Карлайл, подбирая слова, — Я не могу ничего обещать… Нет-нет, не думай, что мне всё равно! Это будет огромным заблуждением… Дело в том, что мы не знаем, кого ты родишь. А если ребёнок будет опасен для окружающих, что мне делать тогда?
Белла не нашла подходящего ответа. За всё время беременности, она ни разу не задумалась о том, что может родить кого-то опасного… Кого-то, кто может навредить окружающим. Она ощущала своего будущего ребёнка как светлую сферу, собравшую в себя лучшие качества своих родителей… Чувствовать своё заблуждение было мучительно.
— Беллз? — окликнул Беллу знакомый голос, вырвав её из мучительных раздумий.
— Я тут Джейкоб, — отозвалась Белла, умоляюще смотря на Карлайла, но тот отрицательно покачал головой.
— Я только проснулся и сразу же побежал к тебе! Знаешь, я уже начинаю привыкать к тому, чтобы спать на земле… Белла, ты не замерзла?
— Нет-нет… Всё хорошо…
— Я принесу тебе одеяло! — Джейкоб начал выходить и столкнулся в дверях с Эдвардом. Какое-то мгновение они сверлили друг друга злобными взглядами, а затем разошлись.
Эдвард нёс поднос с завтраком для Беллы и стакан апельсинового сока. Белла радостно хлопнула в ладоши при виде еды. Когда она начала жадно поглощать тосты и яичницу, Эдварду стало легче. Он был рад, что может хоть как-то облегчить её страдания.
— Вот, так уже лучше! — жизнерадостно сказал Джейкоб, кладя одеяло на плечи Беллы — Того и гляди щёки появятся.
— Очень смешно! — недовольно фыркнула Белла, делая глоток апельсинового сока.
— Ледяная Барби обещала зайти к тебе чуть позже, — пробурчал Джейкоб, — У нее завтрак, если это можно так назвать…
— Ледяная Барби? — смеясь, спросила Белла.
Эдвард содрогнулся от её смеха. Надежда, столь прекрасная, что почти казалась болью, прошла сквозь него. Он жалел о том, что последние недели бродил рядом с Беллой как сварливый и грозный старик, постоянно упрекающий её. Ему хотелось прижать её к себе и никогда не отпускать. К реальности его вернул вопрос Карлайла:
— Белла, когда в последний раз толкался ребёнок?
— Т-толкался? — переспросила она, ставя пустую тарелку на поднос, — Не знаю… Может, недели две назад.
Карлайл выглядел удивлённым и озадаченным одновременно. Это заметила Белла и её лицо тут же помрачнело. Эдвард, не удержавшись, схватил Карлайла за плечо и выволок обратно в гостиную.
— Эдвард, что с тобой?
— Я должен знать… — прошептал Эдвард, — Сколько… Сколько осталось?
— Я думаю, что роды начнутся через несколько дней… Тут проблема в другом, Эдвард, — дрожащим голосом произнёс Карлайл, теряя контроль, — Её сердце может остановиться раньше, чем начнутся роды… Плод слишком большой для её тела.
— Но… Но ей же лучше, Карлайл! Она же сама говорила, что…
— Один из минусов того, что ты не можешь читать её мысли… — задумчиво произнёс Карлайл, — Ты никогда точно не знаешь, врала она тебе или нет.
— Неужели ты думаешь, что она это сделала? Какой ей был смысл вра… — услышав душераздирающий крик, Эдвард не успел закончить фразу.
Через секунду он, вместе с отцом, уже были на балконе. Белла скорчилась на руках Джейкоба, который бормотал что-то невнятное. Её поза была настолько неестественной, что внушала неподдельный ужас. Эдвард подлетел к Белле, и она упала в его руки. Её глаза закатились, а тело начало содрогаться. Эдвард не мог оторвать от неё взгляд… Он не мог поверить, что несколько минут назад она беззаботно смеялась, радуясь последним отведённым ей минутам…
— Позвоночник, — в ужасе прохрипел Эдвард.
— В мой кабинет! Быстро! — скомандовал Карлайл.
Через какие-то две минуты, Белла уже лежала обнаженной на операционном столе. Элис и Розали не впускали. Эдвард слишком боялся, что они могут всё испортить. Кабинет был подготовлен заранее: все хирургические инструменты блестели на подносе, рядом лежат шприц. Подключив все нужные аппараты, процедура началась.
— Морфий! — скомандовал Карлайл.
— Нет! Он задыхается! СПАСИТЕ ЕГО! — неожиданно громко прокричала Белла, необычайно сильно схватив Карлайла за руку. Её глаза закрылись вновь… Она потеряла сознание. К ней тут же подбежал Джейкоб и начал приглаживать её ломкие волосы.
— Нет, Белла! Борись, умоляю тебя! Не умирай…
Джейкоб, не скрывая этого, желал увидеть Беллу обнаженной. Но не в таких обстоятельствах… Каждой клеточкой своего тела он хотел, чтобы она жила, пусть даже в виде вампира… Он не желал даже думать о том, что больше не услышит её низкий и ясный голос… не взглянет в её когда-то красивые карие глаза.
— Скальпель, — вновь скомандовал Карлайл.
Когда холодное лезвие коснулось хрупкой кожи Беллы, она никак не отреагировала… Это очень насторожило Карлайла, но он продолжил своё дело. Мягкий, влажный звук скальпеля отражался от стен кабинета. Следующий звук заставил Джейкоба вздрогнуть от ужаса — звук зубов вампира, раздирающих плоть.
Карлайл достал ребёнка и застыл, даже не дыша. На его лице смешался ужас с отвращением… Эдварда подошёл к нему и сдавленно вскрикнул. Джейкоб, перестав гладить волосы Беллы, наклонился вперёд и глухо зарычал.
— Дай… — еле слышно прохрипела Белла, — Дай мне его…
Никто не выполнил её просьбу. Руки Карлайла обмякли, и он выронил то, что родила Белла. На весь кабинет раздался звук камня, упавшего на пол. Младенец, или точнее сказать, подобие младенца было отвратительным. Он был мёртвым, твёрдым как камень… его руки и ноги прилегали вплотную к телу, словно срослись… Вместо глаз были две впадины, а рта и не было вовсе.
— Эдвард… — вновь прохрипела Белла.
Это было последним её словом. Её грудь поднялась в последний раз в предсмертном вздохе, а затем медленно опустилась… Сердце булькнуло и замерло. Взгляд остановился на Эдварде и потерял всякое выражение.
— Белла! — вскрикнул Эдвард, — Живи! Умоляю тебя… Живи!
Достав из ящика шприц со своим ядом, он воткнул его прямо в сердце Беллы. Решив, что этого недостаточно, Эдвард начал кусать каждый сантиметр трупа любимой, надеясь, что было ещё не слишком поздно.
Карлайл поднял с пола отродье и завернул в ткань. Он знал, что Белла уже не вернётся. Мысленно просил Эдварда прекратить попытки, не надругаться над трупом Беллы… Эдвард не слушал его, не теряя надежды. Джейкоб, стоявший в углу, будто очнулся, посмотрев в пустые глаза Беллы.
— Я не буду убивать тебя, — обратился он к Эдварду, — Ты будешь вечно жить с этим… Я буду напоминать тебе каждую минуту о том, что это ты виноват в её смерти, пока ты не убьешь меня! Как ты вообще мог себе позволить прикасаться к ней?!
Эдвард ничего не ответил. Он осознал, что Белла мертва. В эту же секунду всё померкло… Ему было всё равно, убьет его Джейкоб или нет. Он давно обещал себе, что если Белла умрёт, он последует за ней… Он знал, что какое-то время родственники будут сдерживать его от смерти. Да и не мог он оставаться в мире, где нет любимой. И зачем…если не с кем будет разделить свою жизнь? Без Беллы он терял саму суть бытия.
***
Среди просторного зала, наполненного людьми, стоял гроб. В нём, держа в руках букет белых роз, лежала Белла. Тёмно-синие платье подчеркивало остатки её красоты, которые ещё не успела забрать смерть. Казалось, что она всего лишь спит, выбрав не самое лучшее место для сна…
Рене и Чарли стояли в другом конце зала, принимая соболезнования от всех, кто когда-то знал Беллу. Эсми придерживала Рене, и всеми силами старалась не сломиться… не поддаться горю на виду у всех. Чарли сжимал в руках бокал и невидящим взглядом смотрел в сторону, где лежала его дочь.
Эдвард сидел на коленях у гроба и не мог перестать смотреть на Беллу. Он всегда думал, что без Беллы лишился бы всех чувств… Он глубоко заблуждался. Без Беллы осталась всепоглощающая боль, от которой не было никакого спасения. Она жгла его часами, сутками, не позволяя забыть об утрате и превращая существование в бесконечную пытку.
— Эдвард… — шёпотом сказала Таня, — Нам жаль… Всем нам. Ты… Ты так любил её.
— Вы ничего не знаете о том, что я чувствовал к Белле, — сказал Эдвард, едва произнеся её имя.
— Эдвард, ты обязан двигаться дальше… Да, это ужасно, но всё же…
— Какой смысл? — перебил Таню Эдвард, — Без неё, всё происходящее всего лишь минутная пыль, не несущая никакого посыла. Все мои ощущения были собраны в ней, она была сосредоточением моих чувств… Ты думаешь, я смогу жить с этой виной?
— Виной? — переспросила Кейт, — Карлайл сказал нам, что Беллу поразила болезнь…
— Болезнь, — Эдвард мрачно рассмеялся, — Если расценивать беременность как болезнь…
— Беременность? Кто был отцом? — поинтересовалась удивлённая Таня.
— Я.
Прекрасные лица трёх сестёр исказились от гнева и страха одновременно. Они уже имели дело с бессмертными детьми… это оставило отпечаток на их мышлении, и не давало покоя много веков. Неужели Каллены натворили те же беды?
— Где он? Ребёнок? — требовательно спросила Ирина.
— Ребёнок… — безумно смеясь, повторил Эдвард, — Если бы это был ребёнок… Это была каменная масса, принявшая очертания ребёнка. Он был мёртв, как и все мы, Ирина.
— Я тебе не верю.
— Мне всё равно, и ты знаешь об этом, — Эдвард наклонился и провёл кончиками пальцев по щеке Беллы, вспоминая, как она вспыхивала румянцем каждый раз, когда он так делал.
— Я сообщу Вольтури об этом младенце, — угрожала Ирина, — Это не останется безнаказанным!
— Сообщай, — равнодушно ответил Эдвард, — Этим ты только облегчишь мои страдания…
***
Ирина сообщила о ребёнке сразу же после похорон. Желание мести давно съедало её сознание… Она не могла простить Калленам то, что они позволили так позорно пасть её возлюбленному. Аро пришёл в восторг от известия: когда ещё выдастся такой шанс уничтожить беспокоивший его клан?
Эдвард сидел у окна и глядел в лес, перестав замечать его красоту и очарование. Он вновь и вновь вспоминал последний поцелуй с Беллой, сияние её глаз, вкус её губ… В его руках была её майка, украденная из дома Чарли Свона незадолго после похорон. Он вдохнул её аромат и издал мучительный стон. Запах становился слабее с каждым днём…
Заметив движение в лесу, он нисколько не удивился. Наоборот, его идеально очерченные губы изогнулись в улыбке. Наступающая армия не торопясь пересекала лес, всё ближе подбираясь к дому. Эдвард в последний раз впустил в себя аромат Беллы. Спустившись вниз, он окликнул Элис:
— Они идут! Идут!
— Кто? — тревожно спросила Эсми.
— Вольтури, — равнодушно ответил Эдвард, указав на окно.
Его тело наполняла радость… ещё чуть-чуть, и он обретёт свободу. Его искалеченная и проклятая душа покинет это твердое и отвратительно прекрасное тело, которое позволило себе осквернить Беллу.
Эмметт и Розали, знающие о приходе Вольтури как и остальная часть семьи, давно покинули их. Эдвард их не винил: любовь все ещё позволяла им жить, а не существовать. Выйдя на крыльцо дома, он наблюдал за тем, как наступает армия в чёрных мантиях.
— Эдвард! — окликнула его Элис, — Неужели ты…
— Да, именно это.
Эдвард был готов умереть уже очень давно, с того самого момента как впервые встретил Беллу. Он знал, что его жизнь прекратится тогда, когда прекратится и её. Так в чем смысл бояться казни, когда ты уже мёртв?
— Мои юные друзья! — пропел подошедший Аро, медленно снимая капюшон мантии, — Вы меня весьма разочаровали… Ирина, как вы знаете, сообщила мне о вашей ошибке.
— Аро, младенец… он… — начал Карлайл.
— Неважно, — перебил его Эдвард, — Это всё неважно! Прошу, Аро, не медли…
— Меня поражает твоё желание смерти, Эдвард, — продолжал Аро, обведя взглядом своих братьев, — Я знал, что аромат той смертной сводит тебя с ума… Но неужели её смерть столь сильно огорчила тебя?
Эдвард ничего не ответил. Он медленно подошёл к Аро и протянул свою руку, которую тот охотно взял. Через несколько секунд лицо Аро исказилось от ужаса. Он отпрянул от Эдварда и попятился назад, смотря ему в глаза. Несколько стражей стали надвигаться на Эдварда, но Аро поднял руку в знак того, что ещё рано.
— Ребёнок от вампира… — медленно проговорил Аро, — Невероятно… Это невероятно, братья мои! Каменный, как и мы… Убивающий свою носительницу… И как ты все ещё живёшь с этим, Эдвард?
— А я и не живу, — печально улыбнулся тот, — Могу я попросить, чтобы это сделал ты?
— Эдвард! Не надо, прошу тебя! — умолял Карлайл сына, — Да, Белла умерла, но… Но у тебя остались мы, Эдвард! Мы любим тебя, и ты это знаешь!
— Мне нет смысла мешать вашему счастью, — улыбаясь, ответил Эдвард, — Я буду лишь назойливым отблеском прошлого и всего того, что было сделано… Вы не должны так страдать.
Лицо Карлайла исказилось от боли. Эсми попыталась подбежать к Эдварду, но Карлайл сдержал её, покачав головой.
— Спасибо, — кратко поблагодарил его Эдвард.
— Я очень тронут, мой милый мальчик… — потрясённо произнёс Аро, — Я явился сюда не для того, чтобы осчастливить тебя, но видимо, ничего другого мне не остаётся.
— Наконец-то… — прошептал Эдвард, закрыв глаза от удовольствия.
Аро одним ловким движением подоспел к нему и схватил за горло. Элис издала отчаянный вопль, но Джаспер удержал её. Через секунду, голова Эдварда, с выражением наивысшего наслаждения, лежала отдельно от тела, поблескивая на солнце. Эсми задыхалась, давилась слезами, которые не могло себе позволить её бессмертное тело.
