***
[15/3 19:01] Деку: Каччан потрясающий, правда? [15/3 19:01] Тодороки: Если бы мне пришлось описать Бакуго и я бы знал только слово потрясающий, то выучил бы новый язык. [15/3 19:01] Деку: Но учить другой язык сложно [15/3 19:01] Тодороки: Проще найти дерево, которое более потрясающее, чем Бакуго. [15/3 19:01] Деку: Тодороки-кун, мы в городе [15/3 19:01] Тодороки: Да, и я только что срубил последнее дерево. — Вы, уебки! — кричит Бакуго на двух стоящих рядом парней, демонстративно не смотрящих на него и переписывающихся. — Может, не будете обсуждать меня через сообщения, пока стоите в двух ебаных шагах друг от друга?!***
Бакуго Катсуки знает, что его дерьмовый день станет еще хуже, когда Тодороки Шото подходит к нему и просит пойти вместе на свадьбу. День начался с патрулей, и он знает, что Всемогущий все еще зол на то, что поймал лучшую пару Агентства у себя в кровати за поцелуями: Бакуго отправили на патруль с Тодороки, а Мидорию — с Минетой. Какого хуя Всемогущий вообще злится? Его кровать все равно ничего поинтереснее никогда не увидит. Патруль с Тодороки прошел еще хуже, чем обычно: Бакуго уверен, что Шото видел, как он засовывает его нижнее белье между стеной и комодом прошлым вечером, а теперь старается, чтобы Бакуго также настрадался. Когда они проходили мимо лапшичной, Тодороки будто бы тыкает в воздух и замораживает пар, и Бакуго оказывается примерзшим к ебучему котлу. К сожалению, он ничего не может с этим поделать, если, конечно, давно не мечтал остаться без лица, — Бакуго приходит к следующему решению: он отправляет другой котелок, взорвав его своей причудой, в лицо Тодороки. По возвращении в Агентство лицо Бакуго уже наполовину оттаяло, и если еще хоть один ребенок назовет его алкашом, то Катсуки кого-нибудь убьет. Тодороки все еще находит кусочки от лапши в ушах и волосах. И Всемогущий еще смеет удивиться тому, как все закончилось, хотя Бакуго уже пятьдесят ебаных раз ставили в патруль с Тодороки и все пятьдесят раз закончились приблизительно так же, так что у Всемогущего, наверное, какая-то очень жесткая избирательная амнезия. А позже к нему подходит Тодороки и начинает заливать про какую-то свадьбу, чем делает все только хуже. Ладно, может быть, частично это все-таки вина Бакуго, и ему нужно перестать кричать на людей, не дослушав их, потому что Катсуки неправильно понимает предложение Тодороки, орет какую-то хрень, о которой даже не помнит после, в ответ и понимает, что серьезно налажал, когда к нему подходит Мидория и неловко принимает его предложение руки и сердца. Что за пиздец. Он бесится из-за того, что не помнит, что именно кричал, и что теперь не получится использовать квартиру Тодороки как предложение с фейерверками, которое Бакуго задумал. Но вот, что его реально злит: Тодороки каким-то образом сумел снова влезть в его отношения с Мидорией. — Я хорошо свожу людей. Учился у отца, — говорит Тодороки, потому что ах да, точно, сейчас же два часа дня, а после обеда Шото не затыкается о своем отце. Он постоянно жалуется, но этого уебка можно считать и ходячей рекламой для своего родителя. Старатель мог бы в прямом смысле быть куском дерьма, и тогда Тодороки бы поставил для него пьедестал, чтобы люди видели, как Шото говорит хрень про отца на одном с ним уровне. И день заканчивается тем, что лицо Бакуго все еще слегка сморщенное и мокрое из-за льда, а Бакуго и Мидория каким-то образом поженились и согласились пойти с Шото на свадьбу друга его отца как «+1». Ну правда, хоть что-то хорошее происходило в его жизни с момента встречи с ебаным Тодороки Шото?***
По приезде на церемонию Бакуго сразу же направляется к Старателю, и выглядит он слишком радостным и энергичным для человека, который потратил всю поездку в машине на битву с собственным галстуком, в которой проиграл. Старатель сдерживает свою причуду, чтобы не поджечь костюм, так что Бакуго решает воспользоваться возможностью и внезапно начинает бить того в место между лопатками — там больнее всего, он знает. — Хэй, бать, — усмехается парень, как только Старатель оборачивается. Тодороки всегда будет помнить этот испуганный взгляд, появившийся на лице отца на секунду. — Давно не виделись. Ты заглядывай почаще, а. Знаешь, Шото постоянно о тебе говорит. Особенно, когда мы в кровати. Шото поражен: он не так уж и плох, да? Прежде, чем Старатель смог ответить, Мидория выглядывает из-за Бакуго. — П-привет, п-пап, — он заикается, и женщина, с которой Старатель разговаривал, внимательно оглядывает их обоих и удивленно поднимает вверх брови. — Ты же помнишь меня? Я Мидор…, — Бакуго сильно бьет его в ребра. — Прости, забыл свое имя. Я Ебливый-сан. — Старатель, это Ваши дети? — спрашивает женщина. Тодороки наслаждается безмолвностью отца и пользуется возможностью, чтобы встать между Мидорией и Бакуго и обнять обоих со спины, но Бакуго грубый и отходит прежде, чем Тодороки успевает до него дотронуться, так что он просто неловко ловит рукой воздух. — Это мои парни, — объясняет все Тодороки. — Это Ебливый и… ну, они оба теперь Ебливые. — Как вульгарно! — женщина морщит нос. — Я не желаю слушать, чем вы занимаетесь в спальне. Она поворачивается к Старателю: — Я и не подозревала, что Вашего сына интересуют мужчины или что у него уже есть несколько партнеров. Нам не стоит дальше обсуждать их свадьбу с моей дочерью, потому что не похоже, что Ваш сын заинтересован! Доброго вечера. Старатель провожает ее взглядом, не в состоянии что-либо сказать. Бакуго смеется и толкает Мидорию в сторону стола с закусками, а Тодороки идет вслед за ними, думая, что это, скорее всего, единственная хорошая вещь, случившаяся с ним с момента встречи с Бакуго Катсуки.***
Тодороки отправляется за костюмом вместе с Бакуго и Мидорией за неделю до свадьбы, потому что, к своему великому сожалению, Тодороки видел гардероб Бакуго: ничего из содержимого не подходит для повседневной одежды, тем более свадьбы. Бакуго любит одеваться, как преступник, а потом еще злится, когда люди его за такого и принимают. Так работает мозг Бакуго. Когда они пришли в магазин, Бакуго выбрал костюм неоново-желтого цвета, жгущий глаза. Тодороки в жизни не видел столь яркого цвета, а это много о чем говорит: он лицезрел Бакуго в яркой розовой худи с принтом черепа, которую тот любит надевать с зелеными тренировочными штанами в крапинку; Бакуго явно стремится стать ходячей модной катастрофой. Что странно, потому что Тодороки и подумать не мог, что все может стать еще хуже, чем уже есть. Бакуго также выбирает подходящие по цвету брюки, и в этот момент Тодороки понимает, что парень пытается закосить под Всемогущего. Почему-то он еще и решает купить брюки на десять размеров больше, чем ему нужно, чтобы полностью в них утонуть. Над Шото насмехаются — ведь он не понимает, насколько это модно, — но Тодороки думает, что у него хотя бы не такая огромная задница, что она не помещается в обычные брюки. Мидория выбирает хороший костюм зеленого цвета, который выглядит вполне прилично: к счастью, он не разделяет со своим парнем взгляды на моду. Но они не сочетаются, стоя рядом, и больше похожи на зеленый кабачок, на котором растет ярко-желтая плесень. Бакуго пытается задушить Тодороки галстуком, когда он поднимает эту тему. Оглядываясь назад, Шото думает, что действительно стоило в тот раз промолчать, потому что за пару дней до свадьбы его безупречно белый костюм оказывается в странных коричневых пятнах, неизвестно откуда взявшихся. Бакуго Катсуки выглядит слишком довольным собой, но отрицает какую-либо причастность. По его словам, иногда так случается, что одежда может немного заплесневеть, если ее хозяин — жирная свинья, у которой проблемы с «папочкой», но, если честно, Тодороки думает, что его детство сложилось бы намного лучшее, будь он свиньей, которую привезли на скотобойню. И вот он идет на свадьбу в виде ванильного мороженого, облитого соевым соусом. Отец поначалу ничего не замечает: слишком занят зализыванием ран после того, как та женщина покидает его ради другого гостя. Хотя если подумать о том, что всю свою жизнь он оказывается вторым, то Шото удивлен его неприспособленностью к такому.***
Галстук давит Бакуго шею, а мама использовала какую-то непонятную хрень на его волосах, сделав их липкими, и вообще он похож на ежа, в которого ударило молнией. Бакуго ворчит на пути к столу с едой, Мидория идет рядом и о чем-то радостно голосит. Тодороки где-то сзади выглядит, как зефирка, упавшая в говно при рождении — глядя на характеры Старателя и Тодороки, можно сказать, что все, блять, так и было. Стол с закусками — настоящее бедствие. Там лежат где-то пятьдесят пар ножей: организаторы явно хотят, чтобы люди начали планировать убийства прямо сейчас. Мидория сходит с ума рядом, изучая разницу между каждым индивидуальным прибором и восхищаясь тонкой работой, но у Бакуго нет времени на все это дерьмо, так что он берет первое, что попадается под руку, и отправляет в рот. И незамедлительно ломает себе челюсть. — Бакуго, — говорит Тодороки, глядя на него, как на идиота, — ты только что съел свечку. Так и было, но Бакуго не даст сегодня Тодороки шанс оказаться правым, так что он проглатывает свечу и смотрит на Шото, чтобы тот только дерзнул что-нибудь сказать. Парень просто закатывает глаза. Горло Бакуго немного побаливает там, где свеча отправилась вниз по пищеводу, но он только что выиграл у Тодороки, так что неважно. Нахуй Тодороки. — Ты идиот, Каччан, — говорит Мидория. И его нахуй. Он проходит весь стол, пробуя разные напитки, чтобы смыть вкус свечи, которая сейчас плавает где-то у него в животе. Бля, ему что, придется ее высрать через пару дней? Как это вообще произойдет? Ладно, пофиг. Завтрашние проблемы созданы для завтрашнего его, чтобы перекидывать на других. Бакуго внимательно следит за тем, чтобы находиться подальше от ликера. Этого дерьма ему хватит. Он занимается тем, что явно режет стейк не тем ножом, но слишком горд, чтобы признать это, когда какая-то девушка подходит к нему и начинает тараторить на другом языке. Он помахивает ножом, чтобы как-то избавиться от нее, и почти отрезает себе голову, но не похоже, что до девушки доходит намек: она кладет руку на его плечо и наклоняться так, будто собирается его поцеловать. Бля, че? Бакуго паникует, потому что ни одна женщина не целовала его раньше — черт, даже собственная мать не хочет целовать этот кусок дерьма, — но с каждой секундой она все ближе и ближе, а он не доверяет себе и думает, что сейчас пырнет ее ножом, но вдруг Бакуго вспоминает фразу для крайних случаев, которой его обучил Тодороки по пути на церемонию: — Je… suis du poulet frit?* С хорошей стороны, девушка все-таки остановилась. Но она выглядит так, будто Бакуго только что объявил, что съест всех ее детей, и вполне ясно, чья это гребаная вина. Он поворачивается и видит Тодороки Шото с невинным выражением лица, использующего правильный ебаный нож, режущего мясо маленькими ровными квадратами и изящно вытирающего рот салфеткой, потому что он чертов богатенький мальчик, чей мозг вмещает только разные виды приборов: там явно больше нечему быть. *Я…я жареная курица? (фр.)***
— Что ты заставил меня сказать, использованный тампон?! — кричит Бакуго через все помещение, пока Тодороки спокойно перекладывает нож из правой в левую руку, показывая, что вот она — еще одна, в которой он лучше. Если честно, надо когда-нибудь с этим заканчивать, ведь Тодороки знает, что Бакуго ужасно себя чувствует, постоянно оставаясь лузером. — Что такое тампон? — не понимает Тодороки. Бакуго со злобой смотрит на женщину, проходившую мимо. Тодороки не до конца понимает и никогда не слышал о таком слове, обозначающем женский пол, но, наверное, это слэнг, используемый теми, у кого шило в заднице. А Тодороки знает, что Бакуго особенно в этом преуспел. Так что парень решает довериться знаниям Бакуго и немного позже поднимается на сцену, чтобы спросить у отца, сколько тампонов он использовал в своей жизни.***
[15/3 19:39] Деку: Почему каччан всем говорит, что он жареная курица? [15/3 19:39] Тодороки: Ты же знаешь, что на жареной курице всегда есть этот кусок жира? [15/3 19:39] Тодороки: Противный, скользкий и ненужный. Никто это не ест, но жир всегда на месте? [15/3 19:40] Тодороки: Это Бакуго.***
Однажды Агентство пригласили на одну вечеринку. Ключевое слово здесь «однажды», потому что потом их никуда больше не приглашали. Так вот, пригласил их старый знакомый Всемогущего, Гран Торино. Когда они приехали, Всемогущий сразу подошел к мужчине и поздравил того с днем рождения, а через секунд пятнадцать все Агентство наблюдало за тем, как Всемогущему надрали зад. Вполне естественно, что Бакуго тоже захотел сразиться с Гран Торино и тоже получил. Тодороки дал Гран Торино адрес своего отца без особых объяснений, и вскоре он пришел к выводу, что мужчина явно что-то не так понял: весь оставшийся вечер с ним обращались, как со стриптизером. Вечеринка скучная: явно, что никто не хотел присутствовать. Гран Торино заснул через десять минут, а остальные не знали, чем заняться, потому что между собой никто не был знаком. Тогда-то Взрыво-Убийственное Агентство и решило, что лучший способ оставить хорошее первое впечатление о себе — это вести себя как обычно. Единственный, кто может их остановить, — Всемогущий, но Герой №1 все еще дрожал в уголке после проигрыша человеческому банану. И вот у кого-то появилась идея устроить битву едой. Скорее всего, это была Урарака. В Агентстве давно заметили тенденцию, что все плохие идеи приходят либо от нее, либо от Бакуго. Полчаса спустя на полу валяются два тела, Минеда висит на люстре, а еще начался пожар. Что важнее — Мидорию объявили победителем после того, как он за пять минут придумал сложную систему шкивов, и Бакуго заставил их всех остаться в горящем здании для коронации Мидории колечком «Cherrios». Это странная, но вполне себе точная метафора для описания их жизней с момента встречи с Бакуго Катсуки.***
Тодороки торчит у столика, отмечая то, что организаторы были осведомлены о прибытии Старателя, раз разложили все эти ножи. Мидория рядом с ним пытается использовать один из этих ножей, чтобы съесть суп, но Тодороки хороший человек, и он не указывает на чужие ошибки, если это, конечно, не Бакуго Катсуки. Бакуго подходит к столику: — Эй, Тодороки! Какой-то уебок тебя ищет! — Мы теперь Ебливые, — напоминает ему Тодороки, и пара, сидящая неподалеку, явно возмущена: — Так и есть, — уверяет их Тодороки, потому что не похоже, что они поверили. — Мы решили, что все будем Ебливыми, когда начали встречаться. Пара согласно кивает и быстро уходит, напуганная словами парня. Тодороки кажется, что скоро он будет точной копией отца. Бакуго садится возле Мидории, ворча что-то о непристойном поведении на людях, но Тодороки думает, что раз его примерами для подражания раньше являлись Старатель, пинающий животных по пути на работу, и Киришима, разгуливающий по квартире без одежды, то ему можно дать небольшое послабление. — Не ешь это, — невозмутимо говорит Тодороки, когда Мидория тянется к салату. Изуку вопросительно смотрит на друга. — Есть овощи — это говяно.* Ему пришлось терпеть ежедневные визиты Каминари в их квартиру последний месяц, и тот пытался научить Тодороки быть смешным, как Киришима пытался научить Цыпу трюкам: у парней идет спор, что произойдет быстрее. Тодороки кажется, относись Каминари хоть наполовину также серьезно к чему угодно, то у него могли бы быть друзья. Мидория и Бакуго в гробовой тишине смотрят на Тодороки и не смеются, что довольно-таки грубо, разве они не друзья? Тодороки спокойно достает из пиджака кимвал и бьет им по столу, потому что не до конца уверен, как сильно нужно ударить, чтобы получить нужный звук. Он пытается сделать «бадум тсс», как ему объяснял Каминари, но больше похоже на взрывы Бакуго, когда тот пытается выпендриться, но промазывает. Это наверняка случается каждый раз, когда Бакуго и Мидория пытаются заняться сексом. Бакуго выбрасывает кимвал в окно, но все хорошо: Тодороки был готов и принес два. *Дурацкие непереводимые каламбуры. Я пытался! Тип говядина+гавно=говяно…uh. Оригинал: «Eating vegetables is… a big missed steak.» (big mistake)***
Началась танцевальная часть церемонии, и Бакуго наблюдает за тем, как танцпол заполняется парочками. Он не очень хочет танцевать, потому что в последний раз его пытались научить танцевать мама и эта стерва Круглолицая. Три часа они просто смеялись над его ошибками, ведь издеваться и специально ронять своего партнера — это просто охуенная тактика обучения. — Да, делай мы это почаще, — сказала ему мама, — ты, может быть, и вырос бы нормальным. Но у Мидории такие щенячьи глаза, а Бакуго уже достало лицо Тодороки, больше похожее на сгнивший помидор, и его попытки смешно рассказать каждый гребаный каламбур на свете. Уебок ужасно подает шутки — Бакуго никогда не слышал кого-либо хуже, — а потом сидит и терпеливо ждет, будто хочет аплодисменты и похвалу за то, что Бакуго сейчас начнет рвать себе волосы на голове. Бакуго ведет Мидорию на танцпол и все еще без понятия, как нужно танцевать, но пофиг. Он давно понял, что секрет постоянных побед в жизни — это убедиться, что Деку просрется хуже него. Когда Бакуго в очередной раз наступает Мидории на ногу и делает вид, что ничего не случилось, к ним подходит Старатель, так что Бакуго наступает еще и ему на ногу. — Ты, — гремит Старатель, усердно делая вид, что не замечает, как Бакуго всем своим весом наступает на его мизинец. Он поворачивается к Мидории, потому что, конечно же, боится, что Бакуго его нахуй разорвет от одного только взгляда. — Напомни, как тебя зовут? — Еб-ебливый Деку, — отвечает Мидория и пытается повторить коронную ухмылку Бакуго. Больше похоже на кривую улыбку. — Э-этим сегодня Ваш сын и з-займется. Бакуго с широко распахнутыми глазами смотрит на Мидорию: — Блять, Деку. Женись на мне снова. Мидория поворачивается к нему, и они бы точно начали целоваться прямо перед Старателем, чтобы как следует показать, как выглядит согласие, если бы Тодороки-третье-блять-колесо-сука-перечная-нахуй-мята-Шото не решил заявиться именно в этот момент, всеми силами пытаясь остаться важным. — Мы уже флиртуем? — спрашивает Тодороки, появляясь из ниоткуда и вклиниваясь между Мидорией и Бакуго. Катсуки не собирается двигаться, так что Тодороки протискивается в небольшое расстояние между двумя парнями, и они становятся похожи на один стремный сэндвич. Но троица все еще выглядит лучше, чем Старатель. — Я, кстати, практиковался. Ты случайно не только что из духовки, Бакуго? Потому что ты очень горяч… Бакуго надеется сейчас так закатить глаза, чтобы выбить Тодороки в другую вселенную. — Боже, почему ты думаешь, что быть в отношениях значит говорить ужасные подкаты? — У отца-то получилось. — Что-то явно пошло не так, раз ты получился, — между ними снова наступает тишина, а затем Тодороки наклоняется ближе и кусает ухо Бакуго. — Ай! Что за хуйня? — Прости, я пытался тебя поцеловать, но не увидел рот за твоим огромным эго. — Ты хочешь, чтобы я тебя убил? — Нет, не особо. — Сколько? — встревает Старатель. Втроем они поворачиваются к Герою №2. — Сколько что? — переспрашивает Мидория. — Сколько денег я должен заплатить, чтобы вы расстались с Шото? Бакуго поднимает бровь. — Ты разве не должен грозиться оторвать мне член, если я его обижу, или что-то такое? — Бакуго, никто не хочет приближаться к твоему члену. — Да блять. Я заставлю тебя обделаться, а потом запихну тебе все это дерьмо в глотку, если ты сейчас же не захлопнешься. — Это противно и антисанитарно, Каччан. Легче затолкнуть все обратно через задницу. — Хорошая идея, Деку. Поэтому я женюсь на тебе. — Ты женишься на нем, чтобы он научил тебя правильно испражняться? — Ты что, только что сказал испраж… — Сколько? — громко повторяет Старатель не в восторге от того, что его игнорируют: скорее всего, из-за того, что всю жизнь его игнорировали в пользу Всемогущего. Что ж, Старатель должен быть счастлив, потому что хотя бы его собственный сын не может заткнуться о нем. — Я хочу автограф Всемогущего, — официально обращается к нему Мидория, и блять, Бакуго готов жениться на нем хоть пятнадцать раз, если понадобится. Или он мог бы жениться на нем один раз без ебучего Тодороки где-то поблизости, это тоже было бы заебись. — Я готов рассмотреть эту просьбу, если Вы сейчас подойдете к Всемогущему и попросите у него автограф. — Унижаясь так сильно, что ты ударишься головой об пол и умрешь, — добавляет Бакуго с ухмылкой. Тодороки немного обидно, разве они не друзья? — Вы бы продали меня за кусок бумаги? — Я бы продал тебя за ебучий разноцветный камень, все равно ничего не изменится. — Ладно, а я бы продал тебя за кусок дерьма, а еще… — Ну все! Деремся, уебок!***
В итоге они разрушили половину зала, в котором проводилась церемония, но жених подошел к ним и поблагодарил Старателя за прекрасный салют, заодно спросив, распространяются ли его геройские обязанности и на пирошоу, так что для Тодороки этот вечер явно победа. После этого он один раз станцевал с Мидорией и Бакуго, хотя Катсуки отказывается касаться его руки, так что они просто мечутся по прямой линии на танцполе, пытаясь никого не задеть и обогнать друг друга. Бакуго приходит к финишу последним, но Тодороки не удивлен: тому все-таки пришлось тащить еще и свое огромное эго. Остаток вечера на удивление бессобытийный. Втроем они сидят подальше от Старателя и наблюдают за тем, как жених и невеста идут к алтарю. Бакуго Катсуки больше ничего не портит, и Тодороки думает, что ему все-таки пришлось научиться делать хоть что-то правильно после стольких ошибок в жизни. Во время одной из речей Тодороки услышал незнакомое ему слово, которым описали невесту, и обратился к Мидории за помощью, потому что другой его вариант — Бакуго, а он уверен, что словарный запас у парня состоит из матерных слов размером в четыре буквы, странных рычащих звуков и фразы «Пошел нахуй, Тодороки». — О, это я знаю! — Мидория вытаскивает свой блокнот. — Урарака-сан сказала мне, что это значит. Тсундере — это человек, который обычно ведет себя холодно и грубо по отношению к другим, особенно к тем, кого любит. Это достаточно популярный троп. Тодороки в неверии смотрит на Бакуго, затем на блокнот и снова на Бакуго; волна страха проходит сквозь Шото. — Бакуго в меня влюблен?***
На следующий день Тодороки Шото опускается на одно колено перед Мидорией и Бакуго. Гробовая тишина наступает на несколько секунд перед тем, как Агентство взрывается в криках радости. Мидория и Бакуго в шоке смотрят на него. Урарака крадет цветы, за которыми Иида несколько недель ухаживал — никто не сказал ему, что они ненастоящие, — и бросает лепестки над их головами. Киришима по-дружески бьет Бакуго по спине как поздравление, вот только больше похоже на удар в голову, и Бакуго вырубает. Минеде интересно, почему у всех в Агентстве такой ужасный вкус. Всемогущий мысленно готовит себя к тому, чтобы стать со Старателем родственниками. Они начинают подготовку к свадьбе. Иида и Киришима устраивают спор о том, можно ли брать на церемонию Цыпу. Киришима считает, что Цыпа — важная часть их семьи. Иида напоминает, что она все-таки лев. Урарака хочет испечь свадебный торт, но если вспомнить о том, как она использовала печь, когда в последний раз готовила, то в Агентстве уже нет особых ожиданий по этому поводу. Вообще-то, на данный момент эта фраза даже слоган компании. Среди этого хаоса Тодороки Шото сидит на полу и думает о том, поздно ли сказать всем, что у него просто развязался шнурок.