Взрослым не хватает чуда.
***
За окном ещё пара минут и начнётся рассвет. Многие дети попадают в приюты. По разным причинам. У кого-то не оказалось родственников, кроме тех, что пропали. У кого-то... У кого-то просто не сложилась жизнь. А кто-то был просто подкинут под дверь, ведь оказался совершенно ненужным. И, наверное, жить чуть проще тем, кто не встречался с родительской лаской. Подкидышам. Тем самым, кто в приюте находится с детства и слова вроде "мама" и "папа" слышал лишь от отданных в более взрослом возрасте. Алькор был одним из таких. Безымянный мальчишка, оставленный около приюта зимой. Однако это было маленьким плюсом - безымянным и неизвестным всегда доставались "звёздные" имена. Традиция зародилась ещё при жизни основателя этого заведения и, в честь его доброй памяти, поддерживалась до сих пор. "Звёздных" выходцев было куда легче найти. Их имена узнавали в новостях, газетах и телевизорах. Да и вообще сам приют был на слуху, что способствовало скорейшему перенаправлению детей в подходящие семьи. Только вот темноволосого мальчишку эта участь постоянно избегала.***
В приюте Вега многие всё равно оставались до совершеннолетия. Всё же не так много было желающих забрать "чужого" ребёнка. Обычно в такие заведения обращаются люди с проблемами. Те самые люди, у которых не получается завести "своего". Конечно же это обижало, но так же многие не могли представить, как это, уйти в семью? Ушедшие обычно не возвращались. Не навещали, не писали. Ничего. Они просто пропадали из жизни, из игр. В память о них оставались лишь рисунки, висящие на стенах главной комнаты, и воспоминания. Обычно, более старших. Те, порой, сидели в комнате ожидания, около своеобразной доски почёта. На самом верху, большими буквами было написано "наши звёздочки", а на самой доске висело множество фотопортретов. Лицо ребёнка и взрослого рядом. Такие похожие и разные одновременно. Имя-фамилия. Дата рождения. Краткое описание с заслугами и самим родом деятельности. Писатели, поэты, учёные, изобретатели. Кого там только не было. Но самым удивительным было то, как работники умудрялись поддерживать в детях таланты. Обычно это и становилось темой обсуждения недели, когда на почётном месте появлялась очередная фотография. - Ригель всегда тянулся к этому, так что я вовсе не удивлён. - А меня поражает то, что он со своей ленью не вылетел из университета! - Да брось, он всегда умел собираться в нужный момент. И мозги у него работают как надо... Младшие их не понимали. Не понимали, зачем гордиться людьми, что ушли и больше не придут. Хотелось, скорее, назвать это доской пропавших. Уж слишком редко они появлялись в этих стенах. Но знакомые имена значились на посылках. Кричали, что их владельцы ещё живы и вовсе не пропали. Игрушки, книги, музыкальные инструменты. "Сбежавшие" помнили, что было в дефиците. Потому и отправляли именно такие подарки. Надеялись, что пригодится. И редко ошибались. Так же дети не понимали, почему некоторые так спешат понравиться взрослым и сбежать отсюда. Ведь было так страшно уйти к незнакомым людям. Потерять друзей и так же больше никогда не вернуться. Проведя не один год в этих стенах как-то привыкаешь к прогулкам, общим занятиям, совместным просмотрам телевизора. Какое счастье было, когда на праздниках, заведующая, в качестве подарка, приносила новые диски. Разве подобное предвкушение праздника и общая толкучка бывает в домах, где ты единственный младший? Вряд ли. Были и фильмы, что находились под запретом - их смотрели более взрослые во время, когда младшие должны были спать. Но те всё равно поглядывали. - Подвинься! - Нет, ты! - Мне не видно.. - Ребята, тише! Они услышат. Несколько разноцветных макушек под лидерством Алькора выглядывали из-за угла. Видно было действительно плохо. Часть старого телевизора закрывалась головами смотрящих, а добрая половина сюжета терялась из-за едва слышного звука. Но выдумки иногда оказывались ещё интереснее оригинала. В этом компания часто убеждалась, когда так же нагло подслушивала за завтраком обсуждения фильма. - Да что уж там, заходите, мелочь. Вас уже минут двадцать как слышно. Дежурная всё равно спит. Были, конечно же, и детские фильмы. Многие засматривались до дыр, а иногда решение "что всем посмотреть" превращалось в вечер соревнований. Камень-ножницы-бумага, гонки, эстафеты и голосование. Последнее Алькор любил больше всего. Он научился считать раньше всех, потому иногда (пока никто из старших за ними особо не следил) жульничал и добавлял своей команде несколько голосов. Жаль только работало это не долго. Потом пришлось искать другой способ быть самым "умным" среди младших. Именно ради этого синеглазый мальчишка постоянно лез к взрослым, что чаще всего занимались своими (на удивление малышни) - тихими делами. (Как можно развлекаться без шума?) Тогда-то он и познакомился с Сириусом. Такой же давний житель. Но был на пару лет старше. Они вообще скорее воспринимались как няньки. Не такие взрослые, как куча добрых тётенек и несколько учителей, но всё равно вовсе не тот уровень. Однако любопытного Алькора это не смутило. Благодаря Сириусу он по знаниям сильно обгонял своих сверстников. К первому уже знал таблицу умножения и множество фактов из учебника биологии. Сириус был хорошим рассказчиком. Среди старших и вовсе лучшим. Любые его истории Алькор слушал внимательнее наскучивших сказок. Ведь всё это - не вымысел. Это правда.***
В какой-то момент Алькор умудрился поменяться местами с одним из соседей Сириуса. Ему просто хотелось находиться в одной с ним комнате. Чтобы в коменданский час сидеть не среди сверстников, а слушать его рассказы. Наверное, в этот момент они и начали сближаться. Большая часть друзей брюнета попадала в семьи. Но он не унывал. Даже когда очередной "друг" не появлялся на пороге. Вообще было бы легче забыть, чтобы не ныло что-то в рёбрах - но он помнил. Просто отвлекался своим новым другом. И Сириус, вроде, видел в нём что-то большее. Не просто маленького любопытного ребёнка, а уже подрастающего юношу.***
Но в какой-то момент не осталось всех тех ребят, с которыми вместе воровали сладости с кухни. С которыми соревновались в чтении, умножении и всех других вещах. Как-то незаметно все выросли и сбежали. А если и не сбежали, то отношения сильно изменились. В какой-то момент даже с Сириусом Алькор начал чувствовать себя одиноким. А потом ушёл и он.***
Пустующие комнаты. Тишина в главном зале. Свободный доступ к телевизору. Ему не нужно было всё это. Заведение приходило в упадок и скрывать это было глупо. Поддерживать это место столько лет было сложно. Особенно с бесконечным желанием взрослых дать детям всё то, что у них отобрала судьба, или родители, попытавшись избавиться от них. Вещи первой необходимости. Учебники. Игрушки, диски. Действительно хорошие, почти что семейные праздники. От этого не осталось и следа. Когда Сириус ушёл, в комнате стало совсем тихо. Кажется, ему стукнуло восемнадцать. И он вовсе не был против сбежать. И брюнет наивно надеялся, что тот его не забудет. Не забудет все те разговоры и детские выходки. Не забудет искренний интерес в глазах своего соседа по комнате. Забыл. Воспоминания раздражали. Буквально выводили из себя. Но так же Алькор каждый день проверял доску почёта. Надеялся, что там появится фото друга. Надеялся, что он сможет добиться чего-то в астрологии или ещё где. Хотел увидеть его лицо. Хотя бы на фото. Пусто. Некому было выговориться. Не с кем поговорить. Пустота мешалась с внутренней болью. Последняя, правда, больше походила на голодную кошку. Всё скреблась и скреблась наружу. А брюнет лишь заталкивал её назад, нервно царапая ногтями кожу и пытаясь улыбаться, когда в голове раз за разом включалась заевшая пластинка воспоминаний.***
- У тебя очень красивые глаза, Алькор. - Сириус имел за собой эту дурацкую привычку, раз за разом повторять чужое имя. Мальчишка особо не следил, делает ли он так с остальными, но его этот серьёзный тон всегда заставлял вздрогнуть. Однако нежные прикосновения пальцев к щеке быстро успокаивали. - О чём ты говоришь? Обычные. - Не обычные, Алькор. Вовсе не обычные. Твоё имя очень тебе подходит. И однажды ты поймёшь, почему. Алькор понял. Понял запоздало и принял это с неким раздражением. У приюта был действительно хороший планетарий. Им почти не пользовались, а найти его удалось в подписанной знакомым именем коробкой. Сириус. Чёртов Сириус, у которого рядом с именем были нарисованы треклятые звёзды. Даже если бы он не попал сюда, то всё равно бы свихнулся на небе. Куча атласов, книг, карт и этот прибор, выигранный им на соревнованиях. Почему-то сам юноша никогда не интересовался тем, как им всем выбирают имена. Думал, наугад. Ошибся. Про его звезду было мало что написано, а увидеть её на проекции и вовсе было сложно. Но у него вышло. Созвездие медведицы, а не так далеко - пса. Там и была звезда Сириуса. Такая яркая. И написано про него было куда больше. В детстве бы мальчишка точно обиделся. Ведь он считал себя лучшим из лучших. Стремился быть быстрее, умнее, сильнее. Всё детство. А сейчас как-то сдался. Без чужого света было слишком сложно. И ведь Сириус действительно светил. Он нравился всем, мог заинтересовать любого. Мог рассказать что-то о его имени, мог разжевать сложную школьную тему. Да что уж там, казалось, что он мог всё. Что вот он - рядом, навечно. Алькор невольно вслушивался в любое его слово и глупо верил, что его не забудут. А ведь для старшего он оказался одной из глупых, тусклых звёзд.***
Взрослая жизнь встретила не так радушно, как хотелось бы. В этом огромном мире, где у тебя даже нет отчего дома, куда можно было бы придти поплакать выживать было как-то сложно. Алькор стал одним из тех, кто сбежал. Кто не думал возвращаться. Те люди - не семья. У него нет права. Как забавно, что взрослея, наконец начинаешь понимать то, от чего когда-то отрекался всеми доступными способами. В очередной раз просыпаясь в пустой и холодной квартире, он был бы рад и не дышать. Но он почему-то жив. Понимает это лишь из-за пульсирующих вен. Кровь по ним гоняет странный прибор, что постоянно стучит внутри грудной клетки. Как смешно, что люди вечно пытаются запихнуть в него что-то лишнее. Порой, даже слишком большое. Вроде других людей. Размеры сердца и взрослого человека несоизмеримы. Нельзя запихать в первое второе. Но как-то они совмещаются и уж тогда ты не выкинешь инородный объект не из груди, не из глупой головы. Уж лучше б там были опилки. Потому что с ними не пришлось бы так много думать о нём. Размышления доставляли лишь боль, избавиться от которой можно было лишь переключившись на физическую. Ведь ныло не тело, не голова и даже не сердце. Что-то большее. Сдавливало лёгкие и царапало душу. Если она вообще там была. Найти Сириуса оказалось не сложно. Но после сковал страх. Как написать? Что? Может сначала выждать некоторое время? Или вовсе притвориться кем-то другим? Тонкие пальцы замирают над клавиатурой и дрожат. Алькор в последнее время много нервничал. Но желание пообщаться с самой яркой звездой своего детства оставалось слишком сильным. Он строчит нелепое письмо, в котором говорит, что очень хотел бы вспомнить старое и куда-нибудь сходить. Всё равно ведь выходные и праздники. Быть одному в это время так не хотелось. Даже несмотря на то, что он совсем разлюбил этот праздник.***
Они встречаются в центре, около самой большой в городе ёлки. На землю медленно опускаются огромные, пушистые хлопья снега, а Сириус счастливо улыбается. Такой же, как и несколько лет назад. Тёплый, родной. Будто бы всё это время так и жили рядом. Они говорят обо всём на свете. Смеются, улыбаются прохожим и рисуют на окнах машин узоры. Впервые за долгое время брюнет действительно чувствует себя самым счастливым. А потом Сириус тормозит его в одном из узких переходов торгового центра, в который они забежали в поисках тепла и горячего шоколада. Над головой висят листики омелы и брюнет совсем не понимает, что всё это значит. Неловко молчит. А старший усмехается и качает головой, заглядывая в синие глаза. Кучка звёзд, небрежно раскинутых по небу слишком красиво отражалась в этой глубине. Было страшно утонуть. Или стать причиной гневного шторма. Не сейчас.***
Они засыпали под глупые праздничные фильмы и всё чаще выбирались на прогулки вместе. Сириус очень боялся спугнуть своего смелого мальчишку, что вернулся в детство и набрался храбрости разыскать старого друга. Ведь он знал, как сильно он ненавидел всех сбежавших. Ушедших, бросивших его. И ведь на деле это была не ненависть. Враньё. Он не хотел признавать, что умирал от тоски и грусти. Что скучал. И, чёрт возьми, блондин был безмерно счастлив, что по нему тоже скучали. Что он так же занял важное место в чужой памяти и, может, даже сердце.***
Чем холоднее на улице, тем сильнее топят батареи. Однажды Алькор снимает с себя кофту и Сириус кусает губы, глядя на запястья. На руки в целом. Вы когда-нибудь видели, как падающая звезда рассекает небо бледной полосой? Сейчас небом были чужие руки. А десятки маленьких засечек - следами от умерших звёзд. Так больно, страшно, и вместе с тем, красиво. Хотелось ругаться. Хотелось узнать причину, но так же было бы больно услышать своё имя. Тысячи ран остались на бледном фарфоровом теле, а он чувствовал лишь его прикосновения. Тёплые губы касаются шрамов, ощущают, насколько холодная эта светлая кожа. Быть может Алькор и не звезда. Быть может он ледяная комета, постепенно сжигающая себя до тла. А миссия Сириуса лишь остановить его. Или хотя бы замедлить процесс аутодафе. Ведь именно сейчас так хочется прижать к себе и шепотом ругать, бесконечно называя дураком. Но он молчит. Непривычно долго молчит, губами и взглядом пересчитывая отметину за отметиной. Ведь он не хочет, чтобы здесь появился очередной рубец. Теперь ни одна звезда не посмеет упасть.***
За прошедшие полгода Алькор вновь смог полюбить праздники. Был согласен сменить добрую половину своего гардероба на что-то яркое. Всё чаще смеялся, улыбался и уже сам вытаскивал Сириуса на улицу. Мальчишка возвращался в детство. В его глазах вновь горел яркий свет. За окном ещё пара минут и начнётся рассвет. Тёплые объятия. Мягкий плед и падающий за окном снег. Жизнь циклична. Всё повторяется раз за разом. Встречи и расставания. Ссоры и примирения. День за днём, год за годом. Но порой в этой жизни стоит зацепиться за что-то или кого-то особенного. Тогда не будет важно, что снаружи. Ведь изменится твой взгляд на мир. Быть может, ты снова вспомнишь, как смотреть на вещи снизу-вверх. И поймёшь, что этот взгляд самый верный. Над головой покачивается веточка омелы и в этот раз Сириус не упустит свой шанс.