Враг за твоей спиной

– Ты. Кайло Рен не оборачивается, так и стоит спиной к ней. Плечи опущены, пальцы в черных перчатках впиваются в края раковины. И в голосе усталость и какая-то глухая, безнадежная и беспросветная тоска. – Я, – отвечает Рэй. Почему-то его обреченно-короткое «ты» задевает. Цепляет, царапает – неприятно и жгуче-обидно. Может потому, что он в первый раз ей не рад. В первый раз не тянется к ней, не пытается что-то объяснить, сказать. Даже не оборачивается. И это обидно. – Разве не опасно вот так стоять спиной к противнику? – зло бросает Рэй. Ей хочется заставить его взглянуть ей в глаза – пусть даже с яростью. Хотя она всем своим существом понимает, что ярости не будет. Потому что он все еще не считает ее врагом. – Не думаю, – голос Кайло так же глух. – Ты пришла не нападать. – Разве? – Рэй подходит ближе. Протягивает руку, не до конца уверенная, почувствует ли он это прикосновение сейчас. Тогда, давно, в неровном свете пламени, они смогли коснуться друг друга, находясь за множество световых лет. И она как сейчас помнит то прикосновение, то удивительное чувство связанности, сплетенности их жизней и судеб. Было ли это игрой? Чужой игрой. – Повернись! – требует она. – Повернись, Бен. Кайло вздрагивает. Чуть-чуть, едва заметно – но Рэй вглядывается в его спину так напряженно, что не может не заметить. – Бен мертв. – Я не верю. – Бен в прошлом. – А прошлое в тебе. Он все же поворачивается. Губы плотно сжаты, в глазах тоска. Та самая, безнадежная и беспросветная, которую Рэй ощутила в его голосе. И та же, которую запомнила, когда он смотрел на нее в последний раз. – Чего ты хочешь? Напомнить, что я чудовище? – он усмехается коротко и горько. – А я и не забывал. Могла и не стараться, мусорщица. Сердце на мгновение сжимается, задетое, уязвленное этим презрительным обращением. И губы дрожат – почти против воли, вопреки ее изначальной решимости во что бы то ни стало сохранять спокойствие. Помнить, зачем она потянулась к нему силой. – Рэй, – тихо, еле слышно. И рука в черной перчатке тянется к ее лицу, чтобы смахнуть одинокую слезинку. Она выдыхает. Чувствует. – Ты говорил, что я не одна. – У тебя целое Сопротивление, – он отдаляется. Отступает в сторону, отгораживается. – Не боишься, что я найду в твоей голове карту вашей базы? Не боишься… Невысказанное «меня» повисает в воздухе. – Я не боюсь, Бен. Я просто хочу… «Помочь». Но этого она не говорит. Знает – он не поверит. Не решится протянуть руку в ответ, не решится довериться. Как не решилась она сама. Иногда Рэй не понимает, зачем пыталась найти его – снова, снова и снова. Зачем с упорством, удивлявшим ее саму, тянулась к нему силой, искала, звала. Почему не могла сосредоточиться на чем-то другом, нужном и понятном, уложив в голове один простой факт, который так легко приняли все вокруг: ситх, магистр Первого Ордена Кайло Рен – ее враг. И ничего кроме. Ничего больше. Только вот поверить не получается. Рэй знает – он отпустил ее. Позволил улететь, спастись. Мог бы приказать кораблям Ордена атаковать взлетающий «Сокол», мог бы стереть ее и Сопротивление в мелкую звездную пыль. Тогда, на Крэйте, Кайло Рен четко знал, где она находится. И отпустил. – Бен, – зовет она. – Я тебе не враг. Ты освободился от власти Сноука, ты свободен, Бен! – Уходи. – Ты же потянулся ко мне в ответ! Ты нашел меня… Она понимает, что зря это сказала, зря напомнила, что и он может управлять их связью. Потому что Кайло Рен ускользает, тает в Силе, и Рэй, теряя путеводную ниточку, зависает в пустоте. В непроглядной, жутковатой черноте. Выдыхая, Рэй открывает глаза, без сил падая на собственную узкую койку. Ничего, она заставит его услышать. Бен Соло вернется к свету, потому что она тогда всем телом чувствовала, что он не безнадежен. Не потерян. Не поглощен тьмой. И то, что он ответил, потянулся к ней, позволил себя увидеть, смахнул слезинку с ее щеки – все это лишь укрепило их связь. И надо только заставить его понять, что истинный враг, зловещая тень Сноука и Первый Орден, сейчас за его спиной. Рэй это сможет. Рэй обязательно сможет.