***
Когда это происходит второй раз, все куда хуже. Она вновь просыпается, на сей раз чувствуя, что он утыкается носом ей в шею. Он теплый, и она ощущает его дыхание на своей коже. Это сон? Она пытается убедить себя в этом, только вот… почему все ощущается настолько реально? Несколько минут она лежит неподвижно, в то время как он продолжает спать. Она не замечает ни единого признака его пробуждения; ни движения; только равномерное дыхание. Она знает, что он не может быть здесь с ней, в этом нет никаких сомнений. Даже если бы ему удалось миновать охрану, он абсолютно точно не стал бы возвращаться только для того, чтобы поспать с ней. Нет, дело в другом. Узы Силы. Разумная мысль. Он появлялся несколько раз, когда она не очень-то горела желанием его видеть. Кажется, после того, как она его оставила, это стало происходить все реже; она злилась, но не собиралась его избегать. В конце концов, они стали игнорировать друг друга, пока узы не позволяли им вновь прервать связь, однако порой ожидание занимало несколько часов. Наверняка дело в этом. Она знала, что Сила хочет свести их, и предполагала, что та, так или иначе, будет и дальше направлять их друг к другу. Она не будит его, но и не отталкивает. В этом нет никакого смысла и, к тому же, она постоянно мерзнет.***
Когда это происходит в третий раз, он не спит. Просто лежит прямо напротив нее и наблюдает. При виде мужчины ее сердце ускоряет ход, так же, как и в предыдущие ночи. Он вновь полуобнажен, одетый лишь в свободные брюки, покрывало путается между его ног. Он не произносит ни слова, вместо этого потянувшись к ней рукой и нежно коснувшись теплыми кончиками пальцев ее щеки. Она закрывает глаза.***
Когда это происходит в четвертый раз, они разговаривают. Слышится лишь приглушенный шепот и тихое бормотание. Вопрос, почему это происходит, остается неозвученным – они знают ответ. Вместо этого они решают поговорить друг о друге. Отвечают на вопросы, порой глупые, порой глубокие, – но не прекращают общаться даже с восходом солнца. «Возвращайся завтра», – она не уверена в том, почему сказала это. «Вернусь».***
Когда это происходит в пятый раз, они перестают сопротивляться. Она не удивляется, вновь проснувшись рядом с ним, пусть он находится где-то в другом уголке галактики. Этой ночью, когда их глаза встречаются, он кладет ладонь ей на талию – словно делая безмолвное предложение. Мгновение она колеблется, а затем прижимается спиной к его груди, позволяя обернуть вокруг себя руку. Он утыкается лицом в ее волосы и шепчет что-то, что ей не удается разобрать.***
Когда это происходит в шестой раз, царит умиротворение. Она просыпается, только почувствовав его движение – и даже тогда оставляет глаза закрытыми. Он прижимается рукой к ее щеке, и сердцебиение девушки ускоряется, пусть она и пытается всеми силами успокоить его. «Увидимся завтра», – говорит он. Она не уверена, знает ли он, что она слышала.***
Когда это происходит в седьмой раз, ему больно. Она просыпается из-за бормотания, но он говорит не с ней. Он спит, болезненно крепко прижимая ее к своей груди. Она пытается отстраниться, но он не позволяет. Он что-то шепчет – на языке, который ей неизвестен, его брови нахмурены. Ему что-то снится, и, очевидно, сон этот приятным назвать нельзя. «Пожалуйста», – удается разобрать ей. Она закрывает глаза и пытается уснуть, несколько обеспокоенная тем, как он держит ее.***
Когда это происходит в восьмой раз, больно ей. Она снова там, в тронном зале, под пристальным взглядом Сноука, и перед ней стоит он. Она вспоминает их мгновения в лифте, то, как он смотрел на нее. Она могла бы простить его когда-нибудь за то, что он привел ее к этому чудовищу. Или, возможно, уже простила. Она не знает наверняка. От присутствия Сноука по телу ползут мурашки, она ненавидит его. Ненавидит то, кем он является; то, за что он борется; то, что он сделал. И особенно ненавидит его власть над ним. Осознание того, что она не может противостоять Сноуку, накатывающее, когда тот отбирает световой меч, невыносимо. А потом она просыпается, и он рядом, склоняется над ней. – Ты в порядке? Она чувствует слезы на своих щеках. – Нет. Он кивает, и она чувствует облегчение от того, что за этим не последовало расспросов.***
Когда это происходит в девятый раз, они не спят. Они всю ночь лежат вместе, переплетя пальцы, и разговаривают. Он рассказывает о своей работе, о вещах, которыми не должен делиться с ней. Она говорит о Сопротивлении и друзьях, стараясь не замечать, как он напрягся при упоминании матери. – Я важен тебе? – позже спрашивает он, когда они лежат лицом к лицу и их грудные клетки соприкасаются. Интимность этого касания почти заставляет ее краснеть. Она не отвечает ему сразу, вместо этого касаясь губами уголка его рта. – Конечно, – наконец говорит она. Он сонно улыбается.***
Когда это происходит в десятый раз, все куда менее невинно. Она не знает, с чего все началось, но помнит спешный поцелуй и шепот обещания. Каким-то образом понятие «спать вместе» приобрело другое значение. Эта мысль не тревожит ее столь сильно, как она думала ранее; ее одежда исчезла, а тела касается холод комнаты. Он куда более нежен, чем она ждет. Будучи Верховным лидером, он весь – необузданные пыл и резкость. Ей казалось, эта его сущность проявит себя, когда они будут вместе, но этого не произошло. Когда они занимаются любовью, его касания ласковы, а голос едва громче шепота. Он говорит – говорит запретное. Обещания, что не сдержит; правду, которой она никогда не поверит. Ничто из этого не кажется реальным, но ничто из этого и не имеет значения. После они разделяют ложе. – Мы найдем способ быть вместе, – говорит он. Он всегда был оптимистом. – Найдем.***
Когда это происходит одиннадцатый раз, они разваливаются на части. – Это все взаправду? – спрашивает она, лежа рядом с ним. Они оба обнажены, одеяла обернуты вокруг их тел. – Ты этого хочешь? – Хочу, но… я не могу продолжать ежедневно притворяться, а потом возвращаться к тебе и позволять трахать меня. Это не так устроено. – Если ты не хотела меня, стоило сказать что-нибудь. – Если бы я только могла.***
Когда это происходит двенадцатый раз, никто не спит и не произносит ни слова. Всю ночь ее разрывает изнутри, и она знает, что мужчина рядом чувствует то же самое. Он был покорен ею так же, как она – им, но она не могла позволить себе любить его. Не могла позволить себе даже думать об этом. Любви нет места на войне.***
Когда это происходит тринадцатый раз, он говорит. – Я не буду извиняться, – произносит он, лежа дальше, чем когда-либо. Расстояние между ними ощущается до ужаса неестественно. – Я знаю, что мне есть, за что извиняться, но это ничего не исправит. В отличие от действий. – Он делает рваный вздох. – Пожалуйста, скажи, что мне сделать. Я никогда не хотел, чтобы это выглядело так, словно ты для меня девушка на одну ночь, это неправда. Я не знаю, как вести себя. Если я что-то сделал, если заставил тебя чувствовать себя неуютно, просто скажи мне. Пожалуйста. Слезы застилают ей глаза, но она не может выдавить из себя ни слова. Вместо этого она закрывает глаза и прижимает ладонь к его груди. Сейчас этого достаточно.***
Когда это происходит четырнадцатый раз, она говорит. – Я не злюсь на тебя, – она сидит, сложа руки на коленях. – Я… я просто тоже не знаю, как себя вести. Это – мои первые настоящие отношения, и это… пугает меня. В моей жизни все слишком быстро проходит, и каждое утро, когда я просыпаюсь и тебя нет рядом, я боюсь, что это был последний раз. Когда их взгляды встречаются, его губы подрагивают. – Этому не бывать. Ее устраивает этот ответ.***
Когда это происходит пятнадцатый раз, все, что она чувствует – блаженство. Они обнажены, простыни путаются в их ногах. В этот раз он не так нежен: ее руки заведены за голову, и он кусает податливое плечо, оставляя след, который, она надеется, не исчезнет на утро. Она кончает быстро, впиваясь ногтями в кожу на его спине. Он присоединяется к ней, как и всегда, только после того, как она первая оказывается на пике блаженства. После он укладывается рядом и приобнимает ее одной рукой. – Я влюблен, – говорит он. Она сжимает его руку. – Я тоже.***
Когда это происходит двадцатый раз, ей хочется большего. У них сформировалась рутина: разговоры, секс, нежности, сон. Словно негласное соглашение, которому, впрочем, они следовали не всегда. Как и сегодня, пропустив разговоры и перейдя сразу ко второй части. Однако за этим последовал более серьезный разговор, во время которого он обнимал ее, позволяя исследовать свои шрамы. – Я хочу, чтобы это было взаправду, – тихо говорит она, целуя его плечо. Он напрягается. Она знает, что ему уже не нравится этот разговор. – Разве это не взаправду? – Взаправду, но каждый раз, когда я просыпаюсь, тебя нет рядом. Я хочу… хочу, чтобы ты оставался. Хочу просыпаться рядом с тобой и не бояться того, что ты исчезнешь. Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу тебя. Он сжимает ее плечи. – Однажды. Однажды так и будет.***
Они не знали, когда это случится, никто не знал. Но однажды лечь к ней в постель ему позволили не узы Силы, и это не было ее сном. Она могла каждую ночь наблюдать за тем, как он снимает одежду и ложится рядом, и просыпаться рядом с ним утром, не боясь того, что он исчезнет. Они проводили вместе ночи, сливаясь в единое целое, а утром наслаждались прелестями привычной рутины и обменивались нежными поцелуями. Люди знали, люди обсуждали, только вот их это не волновало. Когда они проснулись, солнце едва взошло – они лежали лицом к лицу, а их ноги были переплетены. – Рей, – позвал он, вкладывая в это слово куда больше, чем могло показаться. – Бен. «Я люблю тебя».