Weakness

Рей не знает, что сказать Финну. Он поведал ей обо всех событиях на Канто-Байт и на борту «Превосходства», а когда закончил, ожидающе уставился на нее, словно говоря: «Твоя очередь». Но что она может сказать? «Я доверилась Кайло Рену… Бену Соло… и он предал меня. Я видела переплетение наших судеб, и это было так прекрасно, что я готова была плакать, только вот Бен увидел что-то иное, а сейчас…» Она чувствовала себя одинокой как никогда. Финн не стал бы утешать ее, не по наслышке зная, кто такой Кайло Рен. Она не хотела слышать вопросы о том, чего она ждала от монстра, убившего собственного отца. Естественно, он предпочел ей власть. То, что ее так это задело, лишь подчеркивало ее собственную наивность. Как глупо было думать, что она, никто, сможет обратить его к Свету, и все же это осознание ни капли не умаляло ее желания найти прохладный темный уголок, обхватить себя руками и разрыдаться. Рей переключила внимание небольшой оставшейся группы Сопротивленцев рассказами об острове на Акх-то и причудах Люка Скайуокера. Лея была единственной, кто смотрел на нее с пониманием, явно зная, что Рей недоговаривает. Лея знала причину ее боли, и девушка чувствовала, что генерал не станет осуждать ее за эту слабость. Чубакка не стал расспрашивать ее о том, что случилось на борту флагмана Сноука, а она не стала рассказывать сама. Когда волнение сошло на нет, Рей проскользнула в кабину пилота. Чубакка продолжал отказываться занимать место капитана, так что Рей подтянула колени к груди и облокотилась на потрепанный временем подголовник, с грустью думая, что именно здесь должен был сидеть Бен. Если бы только он не был так эгоистичен, уперто следуя тому, что считал своей судьбой. Выразив свои чувства тихим ревом, Чубакка оставляет девушку, стоит первым слезам покатиться по ее щекам. – Не я сделал это решение эгоистичным. Его голос мягок, с заметным оттенком просьбы. Он по-прежнему хочет, чтобы она присоединилась к нему. Она утирает слезы рукавами, со всхлипом усмехаясь: – Это не было приглашением к разговору. Видеть тебя не могу. – Почему ты ведешь себя так, словно я сам хотел этой связи? Рей разглядывает свои ботинки. – Хочешь сказать, что это я виновата? Сноук был твоим учителем… – Да, – рыча, перебивает он. – Был. Пока я не убил его. Ради тебя. А ты ушла. Я пожертвовал всем, Рей, а ты оставила меня. Одного. Она переводит взгляд на недавно освободившееся место Чубакки, где теперь сидит он, его грудь обнажена, а на колени накинуто покрывало. К ее щекам приливает непрошенный румянец. Она уже видела его полуобнаженным, но сейчас он наверняка появился так намеренно. Он знал, как влияет на нее, знал, чего она жаждет. – И что, теперь ты будешь мучить меня за это? – усмехается девушка, отводя взгляд. – Будешь указывать на все, чем я не могу обладать? Я знала, что ты можешь быть жестоким, Бен, но… – Ты могла остаться! Я хотел, чтобы ты осталась, больше всего на свете. Как просто было бы вновь потянуться к нему, почувствовать подрагивающее касание его пальцев, как тогда, в хижине на острове, но она должна сдерживать себя. – А что насчет того, чего хочу я? – шепчет она. – Я ведь всего лишь мусорщица, так? Я никто. С чего бы такой, как я, хотеть править галактикой? До ее ушей доносится тихий шорох простыней, когда его длинные ноги опускаются на пол, и мужчина поднимается. Рей чувствует его разочарование и злость так же ясно, как Свет, скрытый глубоко внутри. Она стыдливо жмурится, горячие слезы текут по ее лицу. – Я не хочу править галактикой. Дело не в том, чего мы хотим, Рей, – резко говорит он. – Республики больше нет, Сноука нет, а Сопротивление – лишь горстка усталых солдат, пытающихся сбежать от неминуемой гибели. И что остается делать? Я не могу позволить жалкому подхалиму Хаксу прийти к власти, а он единственный офицер Первого Ордена, у которого есть хоть какие-то задатки лидера. Кто-то должен сохранять порядок среди триллионов звездных систем, кто-то, кто не использует власть для того, чтобы эксплуатировать уязвимых и порабощать бедных. Рей чувствует слабость. – И ты думаешь, что ты тот, кто может это сделать. Она не смотрит на него, когда теплая ладонь опускается ей на плечо. – Я знаю, что могу, – тихо говорит он, и его голос звучит сродни утешению. Она чувствует, как его дыхание касается ее макушки. – Точно так же, как знаю и то, что ты должна править вместе со мной. Рей покачивает головой, закусывая нижнюю губу. – Пожалуйста, не надо, Бен. Я не могу… только не снова… – ее голос дрожит, и она больше не может сдерживаться – из груди девушки вырывается отчаянный всхлип. Она не находит в себе силы оттолкнуть его, когда крепкие руки обвивают ее, а теплое, податливое тело прижимается к ней – пока, в конце концов, Бен не становится единственным, что она может чувствовать. Она слаба. Глупа. Рей обнимает его в ответ, ногтями впиваясь в кожу и притягивая его так близко, что они, кажется, растворяются друг в друге. – Я искала лишь свое место в этом мире, – всхлипывает она. – Свою семью. Его голос звучит приглушенно: – Ты не можешь обрести это со мной? – Бен… – Еще не поздно, – яростно шепчет он, усмехаясь; его полные губы почти касаются ее уха. – Пожалуйста. Это слово сходит с его губ с тем же отчаяньем, что и в первый раз. Ей очень хотелось бы сдаться. Но она обещала Люку, что не подведет его, и не собиралась нарушать свое слово. – Разве тебе недостаточно меня? – спрашивает он. Его губы скользят вдоль ее шеи, а слезы теплой влагой теряются в ее тунике. – Или я всегда буду монстром, чудовищем в маске, смертоносной змеей… В этот миг она ненавидит его за то, что он бросает ей в лицо ее же слова, но даже это меркнет по сравнению с глубиной ее чувств. Откинув все мысли, она тянется к нему и накрывает его губы своими. Рей не знает, соль чьих слез ощущает на языке – этот привкус оседает на ее губах вместе с мягкостью поцелуя, словно напоминая, что пусть с ним все может быть идеальным, оно таковым не является… в силу их выбора. Возможно, это единственные их мгновения, и Рей не собирается себя сдерживать, ее язык проскальзывает между его губ, требуя большего. Его огромные руки ласково обводят линию ее челюсти, аккуратные пальцы теряются в волосах, и она выдыхает ему в губы… – Бен? Они резко отстраняются друг от друга и поворачивают головы в сторону прервавшего их голоса, обнаруживая озадаченную Лею, стоящую под аркой, ведущей в кабину пилота. Их обоих охватывает паника, и когда Рей поворачивается к Бену, пальцами впиваясь в его кожу в попытке удержать рядом, он растворяется. – Вот, значит, как, – вздыхает Лея, уставшая, но принимающая происходящее. А затем насмешливо добавляет. – Он истинный сын своего отца. Рей не знает, смеяться ей или плакать.