Жестокая любовь

Я влюбился в того, кому остался месяц. Это случилось в конце июля, мой брат Сэмми попал в аварию. Он не сильно пострадал, небольшие раны, но я настоял на том, чтобы он лёг в больницу. Помню, как только я об этом узнал, то рвал и метал. Я был так рад, что он не пострадал серьёзно. Я поспешил к брату, уже прибежал в больницу. Летел в его палату и не заметил, как из-за угла кто-то выходил. Я в него врезался, я устоял, а он нет и упал. Немного опешил, но хотел помочь бедолаге встать. Когда незнакомец посмотрел на меня, то я увидел глаза цвета неба, но в них не было жизни. Он не принял моей помощи и встал сам. Я хотел извиниться, но он это сказал первым и пошёл дальше. Сэм завёл свою речь о том, что он в порядке и не надо его опекать, но я опять проигнорировал это. Мы немного поругались, но потом хорошо беседовали. Я у него пробыл где-то 3 часа, дааа, время с моим братишкой летит не заметно. Пришла медсестра и я решил им не мешать и подождать в коридоре, как раз видел автомат с вкусняшками. Мелочи было много, поэтому стало много сладостей. Я уже решил возвращаться к брату, но увидел как тот голубоглазый парень сидит в коридоре и смотрит в пол. Его чёрные растрёпанные волосы закрывали его лазурные глаза. Я присел рядом с ним, решил всё-таки извиниться за тот раз. — Привет, — неуверенно я сказал. Он не ответил, а лишь поднял свой взгляд на меня и слабо кивнул, вновь смотря в пол, — я хотел извиниться, за то, что налетел на тебя. — Это не твоя вина, — хрипло ответил незнакомец, — не видел я, куда шёл. — Но я чувствую себя виноватым. — закончил я и протянул ему шоколадный батончик. — Это моё извинение. Я Дин Винчестер, а ты? — Голубоглазый посмотрел на батончик, а затем на меня и взял его. — Кастиэль Новак. — просто он ответил и стал есть батончик. — Я к брату приехал, он в аварию попал, я так переживал. — Почему-то я завёл эту тему, наверное, хотел продолжить с ним разговор. — Он в порядке? — Да, просто пара ссадин, он крепкий орешек. — Понятно. — После этого мы молчали, но ни я, ни он не решили уходить. Просто сидели в тишине, я решил спросить почему он здесь, так как он был в больничной одежде. — У меня лейкемия. — После этих слов я уставился на него, ведь он так просто это сказал, как будто сказал, что сегодня солнечно! Таким равнодушным голосом. — Я… — я хотел начать, но Новак меня перебил. — Не смей говорить, что ты сожалеешь или тебе жаль, это раздражает. — процедил он сквозь зубы и ушёл в свою палату, я прочитал номер его палаты — 114. Так прошло несколько дней. Я приходил сначала к Сэму, а потом к Кастиэлю. Поначалу он не хотел меня видеть, но затем смирился. Мы хорошо проводили время, даже тогда, когда брата выписали, я всё равно приходил в палату 114. Я даже начал замечать, что в его глазах вновь плескается жизнь, которой не было при нашей первой встрече. Я был рад. Затем я понял, что полюбил его. Это было неожиданно для меня, убеждал себя, что это просто привязанность, но когда слышу его смех, когда в его глазах играют озорные огоньки, когда наши тела случайно прикасаются, сердце начинает быстрее стучать. Так прошёл месяц. В один из таких дней, я зашёл к нему, но его не было в палате. Спросил медсестру, которая проходила мимо, она сказала, что Кас в реанимации, спросила кто я ему. Сломя голову я рванул туда, естественно, меня не пустили, но я мог наблюдать его через маленькое окошко. Бледный, капельница, трубки. Сердце защемило, глаза наполнились влагой. Меня к нему пустили только через два часа. Он смотрел на меня тусклыми глазами и грустно улыбался. Я сел возле Каса и взял его ладонь в свои, он её легонько сжал. — Дин, — слабо позвал он меня, — у тебя глаза красные. Ты плакал? — Да, прости, я знаю ты это не любишь, но я не мог сдержаться. — Я почувствовал, как в глазах защипало. — Дин, — Кастиэль вновь позвал меня, он немного приподнялся и поцеловал меня в губы. Я оторопел, поцелуй был не долгим, он опять повалился на кровать, — я люблю тебя, — уже шёпотом он сказал и отвернулся. Где-то минуты две я не мог в это поверить, но потом всё понял. Взяв его лицо в свои руки я поцеловал его, и сказал: — Я тоже люблю тебя. Он обрадовался как и я. Мы так просидели час, а затем меня выставили вон из палаты. Медсестра взяла мой номер телефона. Боже, я был так счастлив. Даже не помню, когда я вот так шёл в припрыжку и напевал мелодию. От всего этого я еле уснул, хотел к нему завтра зайти и принести его любимые конфеты. Зазвонил телефон. Я посмотрел на часы, на них было 4:23, кто будет звонить в такую рань?! Разозлился, но всё же поднял трубку, номер был неизвестен. То, что произошло дальше было как в тумане, мне сказали то, что я так не хотел слышать: — Дин Винчестер? Вам звонят из больницы, Кастиэль Новак скончался, пожалуйста, приезжайте. Я быстро оделся, выбежал на улицу, завёл машину и рванул в больницу. У Каса не было родственников, поэтому они взяли мой телефон в случае чего. Я не хотел в это верить, не хотел верить в то, что его больше нет. Нет его голубых глаз, его взъерошенных волос, его губ, таких манящих и таких сладких… Я не помнил как добрался до больницы, сразу побежал, рявкнул где он и понёсся дальше. Я смотрел на его, это бледное тело, которое не дышит. Слёзы вновь покатились рекой, я рыдал. С тех пор, прошло два года. Я часто прихожу на его могилу, смотрю на надгробие и в руках цветы. Кладу их, шепчу слова любви и ухожу, каждый раз проливая слёзы…