***
Когда Мирон глубокой ночью вернулся с очередного концерта, Слава зависал у него дома, занимаясь какими-то своими делами. Тихо открыв дверь, Мирон задержался на пороге, прислонившись плечом к косяку и слушая, как Слава подпевает какой-то песне. Ему начинало казаться, что именно этого он и ждал всю жизнь. Не всю ту прагматику с готовыми борщами на плите, не "милый, как день прошёл?", а вот этого. Слава вышел совершенно случайно и, увидев Мирона, стоящего в дверях, от неожиданности шарахнулся в сторону. - Бля, а позвонить? - недовольно бросил он, откладывая на стул пачку чипсов. - У меня же есть ключи, - улыбаясь, ответил Мирон. - Нет, в этом плане, - Слава обозначил телефон, жестикулируя. - Забыл. - Ясен хуй. - Так и че доебался тогда? - Прост. Вдруг у меня здесь оргия. Попросил бы тебя докупить презиков. Слава подошёл к нему и, поцеловав в губы, крепко обнял. "Привет," – прошептал Мирон. - От тебя пахнет пивом и моим гелем для душа, - улыбнулся он, снимая куртку. - Ахуенно. - Хочешь? - Слава кивнул в сторону кухни. - Нет, хочу упасть нахуй прямо здесь. Но пиздец как надо в душ. - Устал? - спросил Слава, забрав у него куртку. - Не просто устал... а заебан в край, - тихо ответил Мирон. - Не засни под водой. Не заснуть в душе Мирону таки удалось, но посредством невероятных сражений с усталостью, тёплой водой и отказывающимся двигаться телом. Когда он вышел, то нашёл Славу сидящим на кухне за столом с ноутбуком и... кастрюлю на плите. - Это что? - в ужасе спросил Мирон, тыкая в кастрюлю. - Еда, - пожал плечами Слава. - Да не ссы, подруга приготовила. - Здесь? - Нет, конечно, ты че, долбоеб? Из дома привёз. Мирон, немного расслабившись, подошёл ближе и заглянул под крышку. Его встретил очень приятный запах куриной лапши. Не раздумывая, Мирон полез за тарелками. Отвернувшись от ноутбука, Слава столкнулся с реальностью, в которой перед ним голый Оксимирон, с довольно неплохо сползающим полотенцем на бёдрах, поднимался на носочки и тянулся к верхним полкам, рискуя лишиться того самого полотенца. - Оденься. Слава снова уставился в экран, заставляя себя не думать о том, как восхитительно было бы сейчас подорваться, прижать Мирона к столешнице и сорвать это никчемное полотенце... - Позже, - ответил Мирон, вызывая Славу обратно на Землю. - Не позже, а сейчас, - жёстко сказал он. - Иначе я тебя выебу. Мирону пришлось подчиниться. Он вернулся на кухню через минуту, в спортивных штанах и футболке. - А ты ел? - Мирон обратился к Славе, вытаскивая нужную посуду. - Нет, тебя ждал, - спокойно сказал тот, не отрывая взгляда от экрана ноута. - Давно? - Даже не пытайся.***
- Прикинь, девочка была в маске Охры, - бормотал Мирон, укладываясь Славе на колени, когда тот уселся с ноутом на диван. Ноут пришлось ставить на кофейный столик. - С подсветкой? - спросил Слава. - Даааа! - Мирон вскинул две руки с оттопыренными большими пальцами вверх. - Меня всегда так трогает, когда респектуют ребятам... - Ну конечно. Ведь они, в отличие от тебя, это заслужили. - Иди на хуй, - Слава получил фак в лицо. - Я бы пошёл, но ты даже ложку держал с трудом, - глумился Машнов. - Ване заебись было, уверен. - Конечно. Он потом ещё как фанючка прыгал после концерта долго, ему очень понравилось. После получасового рассказа о прикольных штуках, бывших на концерте, Мирон вырубился прямо у Славы на коленях, уткнувшись носом ему в живот. Обматерив лысого недоимператора всем, чем мог, Слава убрал ноут и осторожно поднялся, чтоб не разбудить. Не долго думая, он забрал Мирона с дивана и отнёс в кровать. Сам Слава отчалил в царство сна, обнимая Мирона и думая о том, сколько же это все может ещё продлиться...***
Посреди ночи Славе пришлось проснуться, ощутив внушительные прикосновения. Сначала он даже не понял ничего, своим сонным сознанием посчитав, что его атаковал кот. - Какого, блядь... - открыв глаза, Слава злостно откинул одеяло. Все раздражение как рукой сняло, когда он понял, что вместо эфемерного кота его трогал рядом лежащий Мирон. Увидев, что Слава проснулся, он просто накинулся на него. Жадно целовал везде, где мог, провёл языком снизу вверх по животу и груди Славы, задержался на соске и затем, оставив властный засос на плече, Мирон впился в его губы. Слава возбудился сразу с этой зверской мироновской вспышкой и обхватил его за бедра, притягивая как можно ближе к себе, углубляя и развращая поцелуй, пока Мирон стал сумасшедше резко надрачивать ему. Лучшее ночное пробуждение в славиной жизни. Вообще лучшее пробуждение в его жизни. Все было смазано, быстро и местами неловко, но Мирон каждый миг этого полуночного секса ощущал неимоверный кайф. От каждого совместного движения, от обалденных, уже натренированных, пальцев Машнова, от его редкого и до сих пор нерешительного шёпота... Несмотря на то, что Мирон уже несколько раз говорил ему, что болтать во время секса ок и пусть Слава хоть "АНТИХАЙП" орет, ему плевать, пока он возбуждён. Единственное, о чем Мирон настоятельно просил — не приглашать в их постель третьих лиц, то бишь вопить "ЕЕЕ ФАЛЛЕН ЭМСИИИ" или "ЗАМАЙ КОРОЛЬ РЭПА" Славе было очень нежелательно. Они были вместе уже несколько месяцев, а Мирон все никак не мог привыкнуть к тому, что периодически он мог даже ничего не делать в постели. Никак не мог поверить в то, что позицию пассива занимать можно и нужно, и это афигенно, просто лови кайф и давай фидбэк. Со Славой в этом плане хоть под рогипнолом трахайся, все равно всё запомнишь и кончишь, когда нужно. С каждым вздохом Слава летел в неизвестном направлении, все больше понимая, что точка невозврата давно пройдена. Вернее, в момент близости с Мироном он понимал только как ему чертовски хорошо, как прикольно оставлять засосы на татуировке с годом основания Петербурга, зная, что ничего ему за это не будет, даже если кто и увидит (Потому что Окси от него без ума? Нет, потому что класть он хотел, и докопаться до него было невозможно). Он понимал, как и где дотронуться, чтобы Мирон на выдохе выдавал полустон... Попеременно ускоряясь и замедляясь, Слава целовал его плечи, лопатки, оставлял влажные дорожки вдоль позвоночника, проводил ладонями по животу вниз и вверх, добираясь до подбородка и проскальзывая пальцами Мирону в рот, который тот сразу же с готовностью открывал. Чувствовать Славу в себе, его руку на своём члене, а пальцы второй во рту — был одним из наиболее обожаемых Мироном видов их секса. Он заламывал руки, притягивая Славу ближе к себе, за шею и бедро. Мирон обожал быть к нему спиной, а на боку в его списке была чуть ли не топовая позиция, в то время как в роли актива Мирон всегда хотел видеть славино лицо. Он вообще всегда хотел видеть славино лицо, и поэтому даже сейчас выворачивал голову и периодически ловил его губы. Слава в большинстве своём закрывал глаза, особенно в моменты удовольствия. За что часто получал в ответ недовольное рычание Мирона "посмотри на меня", которому был важен зрительный контакт. От того, что происходило между ними в постели (и просто везде, где приспичивало), Слава получал особенный кайф: они оба были одинаково долбанутыми и с восторгом принимали каждую идею друг друга, и, конечно, чуть ли не в любом состоянии были согласны жечь. Таким образом, когда Слава вернулся с очередного концерта в плотном туре к себе домой, он обнаружил там Мирона, единственным предметом одежды которого был гриффиндорский галстук. Не то чтобы Слава особо стоял на ногах, но вот член его подорвался как по тревоге, и полночи Мирон то завязывал ему глаза, то водил по коже, то связывал руки этим галстуком, то вообще затягивал на шее сильнее, чем нужно... Слава понятия не имел, как ему в принципе удалось кончить, а делал он это трижды... Но Мирон был хорош, безусловно. Поначалу Слава стебал Мирона по поводу того, что тот старый. В ответ Мирон унижал Славу тем, что он неопытный. Но это долго не продлилось, поскольку после нескольких весьма удачных и горячих случаев оба стали открывать свой рот только по назначению. По сути, долго этот ночной секс не продлился: они давно не были вместе и достаточно успели соскучиться, чтобы каждый сдерживал себя ровно столько, сколько было нужно второму, чтобы догнаться. Финишируя, Мирон выдохнул какую-то невообразимую дичь, и Слава даже слушать это отказался, но, кончив вместе с ним, прошептал Мирону в ухо: "Как же, блять, ахуительно". После неизвестного количества времени Мирон повернулся к Славе и, обняв его, стал нести всякую милую хрень. Понятное дело, что концерт был хорош, что секс был более чем хорош, несмотря ни на что, но Машнов напрягся. - Мирон? - нерешительно позвал он. - Я... - Что ты несёшь? - Культуру в массы, блять... Что я хочу быть с тобой, - проведя пальцем по славиным губам, Мирон улыбнулся. - Ты и так со мной, - в непонятках ответил Слава. - Я всегда хочу быть с тобой. - Мирон, давай не... - Завали, блять. Оргазм оргазмом, а это правда. Слава не был готов реагировать на такие заявления. - Не говори ничего, просто послушай, ты же не уебок, чтобы не уметь слушать. Что правда, то правда. Славе пришлось молча слушать мироновские комментарии и указания (типа "на Новый год ты со мной"), наблюдая за тем, как садятся его батарейки. Когда Мирон уже откровенно терял мысль и выдавал по паре слов в минуту, Славу аж пронзило огромным непонятным чувством. Поцеловав здоровенные губы, Слава прижал к себе худого вымотанного Оксимирона, кумира школьников и других интересных личностей... Который принадлежал ему.