***
Летние каникулы наступили безумно быстро, хотя кажется, что только несколько дней назад мы с Луи парились над учебниками, пытаясь разобрать его почерк, ибо этот засранец не всегда может писать аккуратно. Кстати, этот момент я заметил у него при первых встречах: Луи пишет неразборчивым почерком на нелюбимых предметах. Возможно, это просто совпадение или некая странность, но у меня происходит точно также. Экзамены мы сдали успешно, точнее, успешно сдал я, Луи же пришлось побегать за профессором по психологии, потому что тот в день экзамена не принял его работу за ужасный почерк (этот человек странный, не более того). В другой день, когда Луи переписал работу и был на полной готовности отдать ее профессору, неловкий я случайно пролил кофе на листы его работы. В тот день он не разговаривал со мной весь вечер и даже отказался переписывать и лег спать. Поэтому, чувствуя себя виноватым (нечего ставить кофе на край стола, а рядом класть свои труды бессонных ночей), я не спал до четырех утра и переписал его работу. Меня разбудил радостный крик Луи, и едва открыв глаза, по моему лицу посыпались поцелуи и миллионы благодарностей. Он даже толком не позавтракал и убежал в университет. Мы встретились в сквере, и он сказал, что профессор улыбался, пока читал работу. Как считал Луи, преподаватель улыбался из-за успешного написания работы, я же думал, что Луи просто засранец и профессор улыбался из-за того, что видел мой почерк в работе Луи, а не его мелкие буковки.***
Как это произошло и как уговорил меня Луи, я не могу представить, потому что прямо сейчас я парюсь над курицей в духовке, считая секунды до ее приготовления, потому что вот уже через пятнадцать минут должны подойти родители Луи вместе с Физ, мои родители и Джемма, а также Лиам и Найл. Я не был против, чтобы сделать семейный обед, но на кой приглашать последних двух? Лиам скорее завалиться спать в спальне, а Найл съест всю еду за нас. – Луи, открой дверь! Простите, но я сейчас стою у плиты, а этот негодник валяется на диване, щелкая каналы туда-сюда. Через минуту в комнату забегает Хоран, истерически смеясь и вытирая скопившиеся слезы в уголках глаз, а за ним заходит Лиам, хлопая по плечу Томлинсона. – Хоран, если еще раз стащишь бутерброды, окажешься запертым в ванной без еды. – Ну, эй! Порой создается впечатление, что этого блондинистого ирландца не кормят даже в кафе, не говоря уже о том, что он дома не может приготовить чего-нибудь съедобного, говоря о его талантах и любви к еде. Я достаю курицу из духовки, обжигаясь, кажется, миллион раз, прежде чем поставить ее на стол. Лиам помогает мне переносить все на стол в гостиную, а Луи топчется около входной двери, ожидая звонка. Нахожу его поведение милым и, чтобы успокоить, подхожу к нему, притягивая за талию. – Может быть, мы поторопились? – Нет, милый, мы все сделали правильно. Тем более, эти двое все знают, мой отец, твоя мама и Фелисите тоже, в курс дела осталось ввести только мою сестру и маму, а они явно не будут против. – Есть еще мой отец. – Есть еще твой отец, которого твоя мать вразумит сразу же. Эти слова его смешат, и он улыбается. Я целую его в губы и иду дальше расставлять посуду. Луи вздрагивает от звонка и испуганно смотрит на меня. Я подталкиваю его жестами «вперед» и иду переодеваться, а когда уже выхожу, на меня тут же накидывается с объятиями мама. – Гарри, милый, как я скучала. Она вертит меня в разные стороны, внимательно рассматривая. – Ты выглядишь усталым. Сколько ты спишь? Делаю множество усилий, чтобы не закатить глаза прямо сейчас, иначе начнется истерика, поэтому целую её в щеку и обнимаю Джемму. Она, улыбаясь во все 32, спрашивает, что должно произойти. – Не все сразу, сестренка. Надув губы, она садится за стол, приветствуя мальчиков, которые, к слову, уже довольствуются едой. Заметив Джоанну, киваю ей, улыбаясь не столько ей, сколько Луи. Он, к слову, ужасно волнуется, я вижу по его крепко сжатым кулакам. Все разговаривают на различные темы уже сидя за столом, пока мы с Луи разносим еду по тарелкам каждому. И, уже сев, на нас все так же не обращают внимания, и я начинаю сомневаться, что эта идея была хорошей, пока в разговор не встревает отец. – Уважаемые гости, давайте дадим слово нашим мальчикам, которые хотят нам сообщить что-то очень важное. Он подмигивает мне, и в ответ я дарю ему улыбку. Сжимаю руку Луи под столом. Безумно волнуюсь, но надо начинать. – Моя жизнь стала более яркой, когда я переехал в Лондон. Я бы не сказал, что в Чешире мне жилось скучно и однообразно, совершенно нет, просто, наверное, не было в какой-то степени той свободы, которую я ощутил уже здесь. Но потом моя жизнь в крайне изменилась, когда я впервые встретил Луи. Это произошло совершенно случайно, я как обычно, скажем так, поразил всех своим ответом на паре психологии. Потом был его матч, где мы немного сблизились. Мы не маленькие и не глупые, чтобы не понять, что с нами происходит на самом деле. Проводя больше времени вместе, мы сближались с каждым днём. На нашем пути вставали большие проблемы, которые мы решали вместе. Точнее, проблемы были у меня, о которые знают, по сути, только Луи и мой папа. И я обещаю вам, мам, я расскажу их, но позже. Но мы справились. И однажды, перед тем, как приехать в Чешир на ужин, Луи сделал мне предложение стать его парнем. Я замолкаю, глядя на лица своей мамы, которая пребывает в шоке. Она широко раскрывает глаза, выдавливая тихое: – Я счастлива. И тогда я продолжаю. – После произошла ссора, о которой я бы не хотел сейчас вспоминать, но просто скажу, что, да, мы любим друг друга и мы будем вместе, просто примите это, пусть из всех присутствующих об этом не знали только моя мама и сестра. А потом наступают аплодисменты и пожелания счастливой совместной жизни. Это сарказм, определённо. Да, недовольство моей сестры было просто не описать словами, когда она подошла ко мне, чтобы помочь разрезать пирог и высказать все, что обо мне думает. Но это не мешало ей быть искренней и сказать, что она догадывалась о наших отношениях с Луи. Она также попросила у меня прощения, что испортила вечер, сказав о моей зависимости. Но я не дал ей закончить. Я давно её простил. Думаю, я бы поступил также на её месте.***
После ужина убирать было не так сложно. Собственно, все было съедено почти сразу, спасибо Найлу, а потом мы просто разговаривали. Тему о наших отношениях с Луи никто не пытался поднять, чему я безумно благодарен. Было бы довольно сложно объяснять все в подробностях, и не думаю, что этого хотел бы Луи. Я лежу в кровати, листая ленту твиттера, пока Луи принимает душ. Если у него хватило сил на него, то я полностью обессилен. Слышу, как вода перестаёт течь, и через пару секунд Луи заходит в спальню с одним полотенцем на бедрах. Мой взгляд тут же приковывается к его прессу, и я нервно сглатываю. Кажется, он заметил мой взгляд, потому что начинает приближаться и останавливается напротив меня. – Понравился? Он усмехается, а мне не смешно. Он горяч. Безумно. Откладываю телефон на тумбочку, приподнимаясь на подушках. Мы думаем об одном, это не скрыть и не спрятать где-то глубоко внутри себя. Луи, садясь на колени, подползает и нависает надо мной. Он начинает целовать кожу на шее, приятно засасывая ее. Спускаясь ниже, он снимает с меня футболку и целует ключицы. Мы оба не хотим ждать, и его пальцы уже цепляют резинку моих боксеров. Он целует меня в губы и заглядывает в глаза. Мы оба этого хотим. В эту ночь мы занялись любовью.***
Прерывисто дыша, Луи перебирает мои пальцы, а я нахожусь где-то в третьем измерении. Это было превосходно. У меня не хватает слов, чтобы выразить все, что я чувствовал и что чувствую сейчас. И перед тем, как заснуть, я говорю что-то очень важное для каждого из нас: – Мы полюбили друг друга, когда нам было по 18.