Только попроси

Ребекке девять, когда она впервые смотрит на числа — она не знает, как это произнести, — выведенные на запястьях. Они ярко сияют оранжевым светом, привлекая внимание. Девочка улыбается, представляя, каким будет её мейт. Красивым, умным, весёлым. Может, даже высоким. Или спортсмен. Или он будет вкусно готовить пироги? Бека любит пироги. *** Ребекке двенадцать, когда числа на её руке сокращаются до тысяч. Три тысячи двести пять. Три тысячи двести четыре. Двести два. Двести. Ребекка перестаёт дышать, выронив из рук яблоко в карамели. Она расплывается в улыбке, мечтая увидеть своего мейта. Вот только количество шагов снова становится всё больше. Девочка подавляет всхлип и утирает нос салфеткой. *** Ребекке пятнадцать, когда она снова смотрит на свою руку. Цифры не становятся меньше, но это давно не заботит подростка. Мать постоянно говорит, что Соулмейты — ложь и пыль в глаза. Никто не будет счастлив с человеком просто так. Она запрещает дочери искать наречённую пару. Перекрывает доступ в интернет. Не позволяет связываться с теми, кому не плевать на цифры на руке. Отец ударяет Ребекку, когда во время ссоры, она кричит, что сбежит. — Я найду свою пару и навсегда уйду! Вы не сможете меня вечно держать в этом аду! Кожа долго ещё отходит от удара, ноющей болью напоминая о собственной слабости. Ребекка ненавидит своего соулмейта. *** Ребекке двадцать два. И она выбирается из своего города в сердце Франции, чтобы уехать как можно дальше от плохих воспоминаний. От тягучей боли, от ненужных людей. Ей чертовски нравится Лос-Анджелес. Город, где всё сияет и манит к себе. Где шум не надоедает, лишь расслабляет после тяжелого дня. После нудных разговоров. После часовых лекций в институте. Ребекка знает — выглядит смешно, в свои двадцать два пытаясь учиться на первом курсе. Но Беке нравится. Франция в её груди говорит жить так, как хочется — не позволить кому-либо решать за себя. Франция в её груди требует устроить революцию. Так что Гарс быстро забывает про цифры на запястье. *** Ребекке двадцать четыре. В её списке дел — поход в кино, напротив лучшей пиццерии города. В её списке дел — нет никакого испанца с ярким взглядом, двумя коктейлями в руках. В её списке дел нет встречи с соулмейтом. Подруга — Марция из Италии — застывает в паре шагов от них и расплывается в улыбке. — Блять. Испанец смеётся, протягивая напиток Ребекке Гарс — ей двадцать четыре и она считает себя лесбиянкой — и говорит: — Я тоже рад встрече, bebé. Выпьешь со мной? — Ты платишь, mariè. *** Ребекке двадцать семь. И она впервые напивается так, что даже имя вспомнить не может. Алкоголь впервые туманит разум и здравый смысл до чёртиков перед глазами. Рядом с ней крутятся две знойные красотки — всё, как она любит: небольшая грудь, длинные пальцы, — но нет никакого желания сбежать с ними из клуба. Франция в её груди требует родственной души. Гарс берёт в руки телефон. «Джесси забри мкнч из питона с шлюзамм и купи незинки я бляит хочу теб сейсаа». Перед глазами всё плывёт. На плечо опускается чья-то рука. Ребекке даже голову не надо поднять, чтобы догадаться. — Я думал, ты никогда не попросишь, bebé.