Trust

Ларин стоит в дверном проёме, внимательно смотрит на Руслана, который взгляда на него не поднимает. Дима изучает изгибы его тела, черты лица, словно пытается пропитаться образом юноши. Возможно, он боится упустить какую-то деталь во внешности Соколовского, возможно, хочет сделать отпечаток его внешности в памяти на период, пока они не будут видеться вживую, а возможно, просто восхищается в очередной раз. Руслан просто неправдоподобно хорош собой, и Ларин откровенно не понимает, как мог не заметить этого ещё при первой встрече. Соколовский, признаться, смущается от такого количества внимания, он не понимает восхищений критика по поводу собственной внешности, хотя ему безумно приятно. Очаровательный румянец на щеках Руслана заставляет сердце критика биться в разы чаще, а лёгкая смущённая улыбка парня и вовсе сводит критика с ума. В комнате стоит оглушительная тишина, не слышно даже дыхание двух людей, находящихся там. Даже тогда, когда Ларин делает ровно семь шагов по направлению к Соколовскому, оказываясь прямо над ним, тишина остаётся нетронутой. Дима смотрит сверху вниз на юношу, осторожно касается его волос, немного взъерошивает их, а Руслан прикрывает глаза, прижимается к ладони ближе, как котёнок, тянущийся за прикосновениями. Дима перемещает руку к подбородку Руслана, приподнимает его лицо, всматривается в глаза юноши. Ему нравится их цвет, а ещё эта лёгкая дымка, которой подёрнут взгляд юноши. Он проводит уже по привычке большим пальцем по нижней губе Руслана, а тот приоткрывает рот немного, чтобы пройтись по подушечке пальца кончиком языка. Слишком насыщенно, Ларин опасается, что это только прекрасный сон. Критику кажется, что где-то возле Соколовского покоится его смерть, сердце заходится в бешеном ритме, а сам он не может сдержать тихого шипения. За дверью раздаются лёгкие шаги. Пары секунд Ларину достаточно, чтобы нехотя отойти от юноши на время, пока тот будет общаться со своей подругой, имени которой Ларин так и не запомнил, за что ему немного стыдно. Когда Соколовский провожает её обратно к двери, обещая вернуться через пару часов, она смотрит как-то недоверчиво и даже немного укоризненно сначала на юношу, а потом на мужчину, который, наверное, смог бы скрыть что угодно, кроме собственного сбитого дыхания, которое, к его сожалению, в норму не придёт, пока рядом будет этот мальчишка. В момент, когда Руслан из вежливости приобнимает её за плечи, Ларину приходит сообщение от Ксюши. Ларин лишь фыркает под нос, ухмыляясь, отвечая какой-то нелепой шуткой. Дождаться ухода девушки оказывается сложно. Наконец, когда она всё же прикрывает дверь снаружи, оставляя Руслана и Диму наедине, первый хочет вернуться на своё место, но мужчина ловит его за руку, притягивая к себе для поцелуя. Ответа ждать не приходится – Соколовский сразу же обвивает руками шею критика, пока тот поглаживает его спину и поясницу, целуя глубоко, горячо. Дима осторожно разворачивает Руслана к столу, прижимает юношу к нему, всё так же целуя. Игра дневного света на молочной коже Соколовского завораживает, Ларин спускается поцелуями к линии челюсти, когда юноша отстраняет критика от себя, чтобы посмотреть на него. Дима, кажется, ласкает взглядом, внимательно осматривает каждую черту Руслана, кажется, в тысячный раз, заправляет выбившуюся прядку волос Руслану за ухо. Целует в висок, потом в щёку. Руслан подтягивается к нему всем телом, обнимает крепко за шею, прижимает к себе, а мужчина, кажется, забывает вдохнуть в какой-то момент. Он обнимает юношу в ответ, ведёт ладонями по спине, чувствует позвонки, проходится кончиками пальцев по рёбрам, медленно опускает руки к пояснице. – Не люблю объятий, – вдруг говорит Ларин, – они не позволяют видеть лицо человека, которого обнимаешь, – немного улыбается. Руслан отстраняется. Опускает глаза, немного краснеет, чуть улыбается – одними лишь уголками губ. – Зато позволяют чувствовать другого человека полностью, – он смотрит на Диму в ответ, заставляя того улыбнуться в ответ. Дима не может оторвать взгляда от Руслана, он зачарованно наблюдает за каждым его движением, прислушивается к сбитому немного дыханию. Соколовский сегодня особенно открыт, до лёгких покалываний на коже. Руслан вновь прижимается легко губами к губам критика, улыбаясь. Дима чувствует, как тот целует глубже, кусается. Ларин оглаживает бёдра Соколовского, его ягодицы, мягко перехватывает инициативу. Критик прижимает Руслана к себе ещё ближе, спускается поцелуями к шее, скользит губами по сонной артерии, ловит пульс прикосновением губ, утыкается носом в изгиб шеи юноши, пока тот поглаживает кончиками пальцев его затылок. Дима прикусывает немного нежную кожу Руслана прямо у основания шеи, на что тот только тихонько шипит. Ларину не составляет труда подхватить Соколовского под бёдра и усадить его на стол. Руслан целует его, обнимает, скользя ладонями к лопаткам, а Ларин прижимает его к себе сильней, чувствует, как ноги юноши обвивают его талию. Дима осторожно ведёт ладонями по бокам и животу юноши, минутой позже он снимает с Руслана свитер, осыпает поцелуями ключицы и грудь Соколовского. Юноша, зная, что Ларин не любит, когда на спине и плечах остаются царапины, хватается за край стола, будто пытается удержаться за стремительно ускользающую от сознания реальность. В какой-то момент Дима смотрит в тёмные от возбуждения глаза юноши, замирает на пару секунд, а потом сам перекладывает его руки на свои плечи. Руслан смотрит чуть удивлённо, а потом Дима улыбается ему, прижимается ко лбу юноши своим; этот момент пульсирует в голове обоих оголённым нервом. Соколовский будто пытается дотянуться рёбрами до Димы, делая глубокие вдохи, а тот думает, что настолько хорошо быть не может, а потому он всё ещё уверен, что это просто один из его многочисленных ярких снов. Руслан выгибается на встречу откровенным поцелуям критика, осыпающимся по груди и животу, думая, что всё слишком остро, слишком ощутимо и чувственно. – Я доверяю тебе, – выдыхает Соколовский в какой-то момент, а у Димы будто земля из-под ног уходит в этот момент. Он гладит юношу по голове, притягивает к себе, целует осторожно, почти целомудренно, так, будто этот поцелуй – ключевое слово.

***

Плечи критика закономерно саднят: царапины дают о себе знать, но не то чтобы его это волнует. Рядом тихо дышит Руслан, который не помнит, как оказался в кровати. Дима довёл его сюда аккуратно – на дрожащих ногах юноше идти в спальню было сложно. Соколовский чувствует, как пальцы Ларина оглаживают его затылок, чувствует, как по его телу будто разливается жидкое солнце. Соколовский думает, что пора бы идти к друзьям, но Ларин вдруг тихо выдыхает что-то вроде «останься». Руслан чувствует лёгкую дрожь, что коснулась затылка, а потом повела прохладными пальцами по горячей коже спины, точно вдоль позвоночника – к пояснице, он делает вид, что напряжённо думает. Минутой позже юноша улыбается, целует Диму в щёку и расслабляется в его объятиях. Разумеется, никто никуда не уходит.