Dirge for the Planet

      Холодно. Кажется, мир замёрз, съёжился и почернел после взрыва. Чёрные-чёрные небеса, мёртвый хруст песка и инея под ногами. В мире ничего не осталось. Ни звуков, ни запахов, ни движения. Лишь протяжно ревёт холодный ветер, да несётся в воздухе цементная пыль. На холме плачет лютня, и высокий голос разносится по миру в панихиде по мёртвой Земле. Цвет выветрился из мира, оставив только рыжие кудри Штефана, его алые глаза и светлую кожу.       Звуки лютни неслись вместе с мёртвым ветром, и совсем по-своему, преодолевая вой ветра. А красивый голос всё поёт и поёт грустную песню. Поёт, разрывая душу, выводя нежно и высоко что-то про гибель мира. Пальцы ловко двигаются по лютне, заставляя остановится и ветер, и ноги. Только взрыв он не смог бы остановить. Сейчас, когда мёртвые океаны вышли из берегов, когда исчезли люди и звери, только этот чарующий голос льётся в мёртвой пустыне. Ноги не слушаются. Алек опускается на колени. Земля тянет тонкими невидимыми нитями, моля разделить её память о старом мире, и о том, как всё начиналось. Подняться на высокий холм, где сидит Штефан. Преодолеть оцепенение, дойти до Штефана. Зарыться носом в рыжие кудри, коснуться лица губами. Холодно. Ладони не отогревают иней. Упасть и остаться здесь. Мир пуст, идти некуда. Только к звучащей лютне и есть дорого в этой безграничной пустыне. Старая сказка о гаммельнском крысолове поднялась в памяти вновь. Только им идти некуда. Нет ни озера, ни крыс, ни детей. Лишь голая мёрзлая земля. И Штефан не знает куда идти, он лишь отпевает этот мир. Нет здесь направлений и целей. Быстрое движение пальцев по струнам. Акцент. Алек встаёт. Мертвенная твердь отпускает его идти вперёд, к родному огоньку на вершине холма. Последние метры. Шаги растягиваются в вечность. Почва сыплется под ногами. Тихо, чтобы не сбить ритм и мелодию, сожалением льющуюся над землями. Последние шаги. Коленями по земле, тихо и не торопясь. Алек касается волос. В этом мёрзлом мире касание тёплых волос удлиняется, и руки долго будут хранить тепло рыжих изгибов. Ногтем по шее, быстро и ловко, Алек пишет своё имя. Обнажённая кожа покрывается мурашками, и Алек спешит воспользоваться приглашением. Он опускает голову на худое плечо одинокого музыканта. Руки обхватывают тонкое тело. Лютня затихает. Они сидят в тишине. Тёмные волосы ветер колышет вместе с рыжими. Руки Алека скрестились на груди Штефан, прижимая его к себе. Лютня опустилась на колени, пальцы тихо касаются струн.  — Алек…  — Да. Никого нет в этой пустыне.  — Совсем?  — Да. Надо идти дальше, Штефан.  — Да, понимаю. Вновь тишина и свист ветра повисли над мёртвым миром.  — Какой он? Как выглядит мёртвый мир? Ты, ведь, ушёл сегодня дальше…  — Да, Штефан. Я расскажу тебе об этом. Расскажу твоим глазам, Штефан…  — Не надо о глазах… Где ты, Алек? За моей спиной?  — Хочешь сесть ко мне лицом?  — Нет. Сядь рядом, пожалуйста. Несколько движений, и нежная просьба была исполнена. Штефан опустил голову на плечо Алека, а тот обнял его плечи и прижал к себе, не оставляя ветру возможности просочиться между их телами. В холодном мире только тепло их тел могло согреть. Казалось, ветер запомнил песню об ушедшем мире, и теперь повторял её на разные лады, так что были слышны слова. — Он запомнил твой голос, Штефан. — Алек устало усмехается. — Да. Слова и темы для разговоров закончились вместе со старым миром. Теперь только пустота.  — Песня просто вернулась. — тихо говорит Штефан. — Ведь здесь мёртвая пустыня. Да, Алек?  — Да, правда. — Алек поправляет рыжие кудри, убирая их от слепых глаз Штефана.  — Прости. Я не могу представить этот мир. Рыжая голова поникла. Сильный ветер выбивал из глаз слёзы, разбивая их по щекам.  — Я тоже порой не верю в окружающий мир. Не верю, что никого нет. Не верю своим глазам, своему слуху и осязанию.  — Земля как вода, а снег как песок… тихий ветер, несущийся с дикой скоростью…  — Да, Штефан, так.  — Каков он… на глаз?  — Бесцветные горы и тёмные небеса. И посреди их — ты… Вновь всё затихло. Всё также нёсся ветер, по неловким догадкам компаса, юго-восточный. Они сидели, прижавшись друг к другу как две части одного целого.  — Давай останемся, Алек. Всё равно идти некуда.  — Страшно.  — Неизвестно, что дальше. Неизвестно, сколько идти. Неизвестно, где мы. — в безэмоциональном голосе закипали слёзы.  — Да. Но нам придётся это выяснить. Быть может, за краем есть огромный синий океан. Есть мир. Есть жизнь. Вставай. Выл ветер и летели чёрные облака. Под ногами хрустели снег и пыль. С холма спускались двое. Ветер вновь донёс до них припев: Dancing on the ashes of the world I behold the stars Heavy gale is blowing to my face Rising up the dust Barren lands are desperate to blossom Dark stars strive to shine I still remember the blue ocean In this dying world